Независимость Грузии в международной политике 1918–1921 гг. Воспоминания главного советника по иностранным делам - Зураб Давидович Авалов

Делегат Персии Зока-эд-Даула горячо отстаивает принятие, особенно останавливаясь на Грузии.

По словам Падеревского, симпатии Польши, конечно, в пользу принятия этих кандидатов, но… Польша знает, кому она обязана своею независимостью; она видит, что принятие их признается пока преждевременным. Поэтому Польша вынуждена воздержаться от голосования.

В том же смысле высказывается делегат Румынии профессор Ионеску.

Вивиани (Франция) прямо указал на неудобство частичного решения вопросов, связанных с Россией (!), и на затруднительность для Лиги обеспечить от нападений территории новых членов, согласно ст. 10 договора Лиги[198].

Брантинг (Швеция) имел в виду те же трудности, когда он, высказывая глубокие симпатии Балтийским государствам, все же предлагал отложить до следующего собрания (в 1921 г.) их принятие.

При последовавшей затем баллотировке вопрос о Грузии по предложению Р. Сесиля (Южная Африка) и Нансена (Норвегия) был выделен[199].

За принятие Эстонии, Латвии и Литвы было подано по пяти голосов. Против – 27, 24, 24. Государства эти не были приняты в Лигу.

После этого за допущение Грузии очень горячо говорил Нансен, указавший всю важность – не для Грузии только, но и для Лиги – того, чтобы Грузия была поддержана. Речь эта произнесена была с большою силою, по-английски. Вслед за Нансеном в поддержку той же мысли выступил лорд Роберт Сесиль, обративший особое внимание Собрания на важность принятия Грузии в Лигу с точки зрения обязательств, взятых на себя Лигою по отношению к Армении[200]. Немедленно после этих двух речей слова потребовал Фишер (Великобритания), заявивший, что утверждения Нансена и Сесиля совершенно правильны, но что трудность защиты Грузии (от нападения извне) остается трудностью; что соображения Вивиани не были поколеблены, что нет основания оказывать Грузии преимущество перед Балтийскими государствами; что не следует увлекаться чувствами, а рассуждать, как подобает ответственным государственным людям и так далее[201].

При напряженном внимании всего зала, при переполненных трибунах началось голосование. Всего голосовало 24 государства. Требовалось для избрания две трети, то есть 36 голосов.

Подано было голосов за принятие – 10, против – 13. Таким образом, Грузия не была избрана членом Лиги[202].

В этом не было ничего неожиданного – ввиду положения, занятого Францией и Англией; особенно последней (что вытекало неизбежно из поворота ее политики после Сан-Ремо, с торжеством Л. Джорджа над Керзоном).

Как объяснял мне и Сумбатову делегат Кубы Агуэро, игравший большую роль в подготовке всех голосований: «Средне- и южноамериканская республики могли бы, конечно, массой своих голосов добиться принятия в Лигу Грузии и Балтийских республик, как того требует справедливость! Но вы отлично знаете, что не справедливость решает эти дела! Американским республикам неудобно оказываться в противоречии с великими державами Европы по вопросу более важному для этой именно части света. Пусть Англия и Франция, пусть одна Англия даст вам свой голос, мы, как один человек, присоединимся к ней».

Отрицательный результат баллотировки искренне огорчил всех, считавших, что женевская «ассамблея» наций открывает в жизни народов новую главу. Таких было много среди представителей печати (особенно англосаксонских и нейтральных стран) и среди многочисленных, в кулуарах собрания, сторонников добропорядочности в международных отношениях.

Вместе с тем благодаря особому вниманию, какое вызвал вопрос о Грузии в собрании делегатов 40 государств, за которым следила печать всего мира, многое было достигнуто в смысле пропаганды идеи независимости Грузии. Кандидатура Грузии в Лиге Наций оказалась хорошим средством введения этой идеи, для большинства совершенно новой, в политический кругозор государственных деятелей всего мира[203].

Однако политическая мораль этой истории выводилась без всяких затруднений: она, впрочем, прямо подсказывалась державами, господствовавшими в женевском собрании, и сводилась к тому, что в случае нападения на Грузию извне ни Лига Наций, ни державы, действующие под ее маской, не могут и не будут ее защищать. Так заявила Франция, так заявила Англия: голос их звучал убедительнее, чем призыв представителей Норвегии и Южной Африки.

88. Падение Армении

Для того чтобы вывод этот был особенно нагляден и чтобы не оставалось никаких сомнений, безымянный режиссер всемирной истории устроил так, что с заседанием первого общего собрания Лиги Наций совпали самые тяжелые удары делу независимости Армении. Войска Мустафы Кемаля заняли Карс и Александрополь в начале ноября 1920 г. Эриванское правительство «революционной федерации Дашнакцутюн», чьим представителем подписан был Севрский договор, пало; на его месте возникло советское правительство Армении, и московская власть с энергией принялась за дело его примирения с турками, то есть за то, чем желала заняться как раз Лига Наций. В самом деле, 22 ноября общее собрание, по предложению Вивиани, поручило Совету Лиги вступить в переговоры с правительствами относительно возложения на какую-либо державу посредничества, необходимого для прекращения военных действий между Арменией и кемалистами.

Сознательно направленный в этот тупик, филантропический порыв Лиги оказался, конечно, бесплодным. А обращение ее ко всем правительствам и ответные недоуменные вопросы одних, например Австралии, о том, чего, собственно, от нее требуют и как ей спасать Армению, или обещание «моральной поддержки» со стороны Сальвадора и Гондураса вносили элемент комизма в совершенно трагическое положение.

1 декабря Совет Лиги получил от президента Вильсона телеграфное сообщение о невозможности, ввиду отсутствия разрешения конгресса, для Соединенных Штатов оказания помощи Армении войсками или материальными средствами. Вильсон предлагал лишь свое личное посредничество – через назначенного им представителя – для прекращения военных действий против армян, при условии дипломатической и моральной поддержки великих держав и указаний со стороны Совета Лиги относительно того, какими путями и кому должны быть адресованы его примирительные предложения. Одновременно поступили предложения добрых услуг от Испании и Бразилии. Безнадежность этой переписки и этой процедуры ни в ком не вызывала сомнений[204].

Были, конечно, в Женеве люди, серьезно желавшие помочь Армении. Р. Сесиль считался их вожаком. Нансен пытался даже поставить на общем собрании вопрос о посылке военной экспедиции. Понадобилось бы, по его словам, каких-то 60 000 человек и столько-то фунтов стерлингов! Мысль эта не получила развития; и специально избранная, по предложению Р. Сесиля и бельгийского сенатора Лафонтена, комиссия[205] не была в состоянии указать практического пути для вмешательства в распрю, в которой теперь и Советская Россия занимала особое положение.

В одной из наших бесед с Нансеном речь зашла о возможном отношении грузинского правительства к вопросу о помощи Армении, если таковая будет ей оказана. А 26 ноября секретарь «комиссии шести» по делу Армении Луиджи Виллари (известный итальянский журналист) возвестил нам на следующий день визит английского генерала сэра Фредерика Мориса[206], «желающего поговорить о некоторых вопросах, относящихся