Бойся, я с тобой 3. Страшная книга о роковых и неотразимых. Восстать из пепла - Таня Танк

Здесь или только там, в потусторонней дали?

Не знала ты, кто я, не ведаю, кто ты,

Но я б тебя любил – мы оба это знали.

Гениально! Мороз по коже! Но… это не про любовь. Идеализация в чистом виде. Нельзя полюбить человека, не узнав его. Тем не менее, зерно в чувствительную душу посеяно, и вот, столкнувшись с похожей идеализацией уже в жизни, мы ощущаем священный трепет. Это Оно! Свершилось!

О такой же нездоровой идеализации поет Яак Йоала в песне «Я тебя рисую». Герой не знаком с девушкой и, судя по всему, не стремится познакомиться, зато рисует ее тайком в промышленных количествах. Он уже увешал все свои стены портретами незнакомки, «и каждый рисунок мой – признанье тебе в любви». Любовь? Нет, маньячизм.

Идеализацию, отношение к живой женщине «как к богине» нас учат приравнивать к любви. Зачем узнавать человека и в настоящей любви учиться принимать его, когда можно «выдумать, чтоб самому себе завидовать»? Ярослав Евдокимов в песне «Фантазер» открытым текстом говорит: «Все я выдумал сам, потому что был слеп». Что же удивляться тому, что духовно здоровая женщина отказалась быть «прекрасной как фея», назвала его фантазером и предпочла «земные мечты, земную любовь»?

Я вообще не понимаю, с чем связано массовое фанатение от песен вроде «Все для тебя – рассветы и туманы». Почему мы впадаем в транс от туманных словес? Откуда в нас жажда быть идеализируемыми, а не принятыми в истинном своем виде? О чем это говорит? О слабом представлении о себе? О нелюбви к себе настоящей?

…Судя по текстам многих песен, влюбленный мужчина «настойчив», то есть, иными словами, сталкер.

Я так хочу тебя набрать,

Спросить: «Как твои дела?»

Но мы знаем наперед:

Кто-то трубку не возьмет,

Я держу себя в руках.

И только свет далекий манит одинокого окна.

Я под окном твоим останусь до утра[64].

В общем, героя Макса Барских не хотят ни видеть, ни слышать, но… «ты же знаешь, что я упрямый».

Вариация сталкинга – вялотекущие пинги. Очень романтичным считается канючить у женщины, которая «подарила время», но которой герой «причинил боль»: «Только вернись, только вернись». А уж он так расстарается! Постелет под ноги небо, заплетет в волосы вечность и расскажет тайны Вселенной… В общем, те же самые «рассветы и туманы» – то есть «романтическая» патока, словоблудие и обман.

Пинги вообще романтизируются со страшной силой. СМИ пестрят историями о людях, у которых «така любовь, така любовь», поэтому они вот уже третий раз женятся. Если вернулся – точно любит! А если еще не вернулся, но распевает о том, что это когда-нибудь случится, – надо ждать! Ведь герой отчетливо помнит, что «живет в этом доме Галина», но «я никак все туда не дойду». А пока она ждет, он встречает «женщин умных, сильных, молодых».

В общем, Галина, «надо только выучиться ждать». И лет через 50 парень, который изменил тебе еще в армии, а потом продолжил свой «чес» по женщинам и городам, а к тебе носа так и не показал, может, и вернется как Пер Гюнт – к ослепшей Сольвейг. И споет что-нибудь вроде: «Утоли мои печали, Натали».

Львиная доля женского эстрадного репертуара проникнута мазохизмом: «Я у твоих ног, спасибо не говори»[65], «Я за ним – извини, гордость! – я за ним одним, я к нему одному»[66]. Рисуется правильным ради «любви» жертвовать гордостью, идти на компромиссы с чувством собственного достоинства. А вот героиня Кристины Орбакайте «наверно, слишком гордая», за что и страдает – «идет одна в сердце города», мечтая только об одном: «позвони, обмани».

Любовь, то есть отношения, предлагается удерживать любой ценой. Та же героиня убеждает нас, что «любовь живет обманами», и мы некритично принимаем это как норму. Далее нам советуют «мудро» принять то, что мужчина – «не каменный», поэтому «порой закрыть глаза на миг нужно нам самим». В общем, речь идет об измене «не каменного» мужчины и о терзаниях героини как по этому поводу, так и по поводу своего «слишком гордого» поведения.

А вот какие «мудрые» советы дает Ирина Аллегрова подрастающему поколению в песне «Верьте в любовь, девчонки».

Знаю, девчонки, знаю, знаю измены вкус,

Но я не стала злая, я ее не боюсь.

Если ударит ревность молнией золотой,

Лучше сказать спокойно: не уходи, постой.

Вы лишь потом поймете, что стала жизнь пустой,

Если любовь убьете собственною рукой[67].

В общем, не надо быть «слишком гордыми». Если «не каменный» опять изменил – не показывайте виду, что вам больно, а уговорите его остаться. Ведь иначе жизнь станет пустой…

Очень распространен в женских песнях мотив: в неудавшихся отношениях винить себя.

Сердце разорвано – это моя вина,

Ведь я доверилась тебе сама.

Сердце разорвано! Кому же я с ним нужна?

И я теперь одна схожу с ума[68].

Боль героини очень понятна, но обескураживает вопрос «Кому же я с ним нужна?» Так и хочется сказать: «Себе самой, в первую очередь».

Как проявление настоящей любви воспевается и согласие на невзаимность, довольствование крохами с барского стола. «Пройти хотя бы раз по краешку твоей судьбы»[69] – и пусть даже любовь будет короткой, а разлука – горькой. Или по первому требованию мучителя выдать ему «теплоту, не полюбившуюся когда-то». «Не просить много», а «чтоб только у порога звучали бы в ночи твои усталые шаги».

Песни возводят любовь в абсолют. Послушать – так без нее и жить незачем. «В омут головою, если не с тобою»[70], «Я без тебя умру, посмотри в глаза мне: я не лгу»[71].

Нормально «не хотеть знать агонию любви», то есть бросать человека, едва схлынула первая пора влюбленности, и вместо радости узнавания партнера и перехода к полноценной любви люди предпочитают «оставить незаконченный роман в парке на скамье». Нормально уходить от партнера, с которым «уютно и тепло», но «не кружится голова».

Прости меня, прости меня, я ухожу.

Я ухожу, наверно что-то не сложилось.

Пусть мне с тобой уютно было и тепло,

Но голова, но голова не кружилась.

Так больше жить,