3.Недели по Троице 1-17 - протоиерей Иоанн Толмачев

Галилеяне особенно отличались подобными патриотическими мечтами, что уже не раз приводило к мятежным восстаниям, вспышкам и смятениям. Но даже и в этом своем заблуждении народ был не вполне повинен, потому что был жертвой ложных учений и мечтаний своих книжников, в течение нескольких столетий обольщавших его своим хитросплетенным толкованием мессианских пророчеств, извращенных до неузнаваемости под влиянием разных исторических невзгод. Поэтому вина в заблуждении лежала на его именно недостойных учителях, которые до того ослеплены были ложью, что и доселе не хотели открывать глаз для проповедуемой истины и злобно преследовали Самого Божественного Проповедника. И Христос сжалился над этими заблудшими овцами дома Израилева и "исцелил больных их." При виде собравшегося народа, Спаситель, так сказать, забыл о Своем отдыхе и опять всецело отдался Своему служению, назидал народ, просвещал его мысли касательно царства Мессии и утешал страждущих.

В этой благодатной беседе быстро прошло время, и день уже склонялся к вечеру, а народ, прикованный сладостными словами благовестия, все оставался на том же месте и не думал расходиться. До полноты сердца насыщаемый духовным хлебом истины, он, по-видимому, уже не заботился ни о чем другом. Натуру человеческую часто упрекают в низменном эгоизме, но в ней есть и другая, поистине возвышенная сторона, и тот человек, которого иногда считают способным заботиться лишь о своем желудке, может оказаться возвышеннейшим идеалистом. Причина этого часто заключается в том, что окружающая обстановка подавляет духовную жизнь и удовлетворяет только чувственность. Но искра богоподобия в сущности никогда окончательно не погасает в человеческой душе, и стоит только прикоснуться к ней действительным, а не мнимым светочем истины, и она воспламенится вся, и тот же самый человек окажется неузнаваемым. Но для этого необходима глубокая искренность в самом проповеднике, та духовная властность, которая одна только и способна овладеть душами человеческими. Такой именно властностью отличалась проповедь Иисуса Христа, и под ее-то влиянием народ забывал о своих телесных потребностях, вполне довольный тем, что было едино на потребу.

Между тем, солнце уже готово было укрыться за западными холмами, и после коротких сумерек, какие обыкновенно бывают в Палестине, должна была наступить ночная тьма. Народ мог оказаться в крайне затруднительном положении, тем более, что он остался без пищи, а между тем среди него были женщины и дети, нуждавшияся в подкреплении. Ученики, которым в трудовой рыбачьей жизни, конечно, не раз случалось оказываться в таком затруднительном положении, когда внезапная буря уносила их лодку и прибивала к пустынному берегу, первые почувствовали затруднительность предстоящего положения и не преминули обратить на него внимание своего Учителя. Не зная, как выйти из затруднения, они обратились к Учителю с просьбой, чтобы Он поскорее отпустил народ и дал ему заблаговременно возможность отправиться в ближайшие селения и там купить себе хлеба. К крайнему их удивлению, Христос однако ответил им, что нет никакой надобности отпускать народ, и повелел, чтобы они сами дали ему есть. Это повеление показалось им до крайности странным, и они заметили, что для них нет никакой возможности накормить такое огромное множество народа, потому что для этого пришлось бы купить хлеба на целых двести динариев, на сорок рублей золотом, — а такой суммы не оказывалось в апостольской казне;[598] да если бы и оказалась, то негде было бы купить хлеба в столь пустынном месте. Не зная, как быть, Андрей заметил, что весь наличный запас провизии заключается в пяти хлебах и двух рыбах, оказавшихся у одного мальчика,[599] но что это значит для такого множества?

Не обращая внимания на эти рассуждения, обнаружившие лишь человеческую ограниченность, и предположив совершить великое чудо отеческого милосердия, Христос велел принести к Себе оказавшийся у мальчика запас хлебов и рыб, а народ рассадить правильными рядами для ужина. Это было незадолго до Пасхи, следовательно, в месяце нисане, когда природа в Палестине одевается в свой наиболее роскошный наряд, и склоны холмов покрываются свежей травой и разнообразными цветами. Время этого события собственно определяется на основании указании евангелиста Иоанна на то, что "приближалась пасха" (Иоан. 6:4), и это указание у него сделано как бы случайно. А между тем, оно проливает глубокий свет на самое событие. В то самое время, когда иудейские иерархи, книжники и фарисеи выставляли в Иерусалиме на показ свое лицемерное и гордое благочестие в храме Отца небесного, Его единородный Сын находился в пустыне, так как злоба этих самых иерархов и книжников лишила Его возможности посетить святой город. Народ, который собрался послушать благовестие о спасении из уст Самого Мессии, терпел голод в пустыне, между тем как Израиль, собравшийся в Иерусалиме для исполнения отживавшей тени закона, готовился ко вкушению пасхального агнца и предавался обычному праздничному довольству. Сердце Христа восскорбело при этой мысли, и Он порешил теперь же предустановить, так сказать, агапы или трапезы любви нового завета, предвестие той великой новозаветной пасхи, которая учреждена была позже. Сам порядок, в котором рассажен был народ по траве — рядами по сто и по пятидесяти человек, — обнаруживает как бы намерение учредить именно трапезу братскую с ее правильной уставностью и строгой дисциплиной.

Когда народ был размещен в указанном порядке, Христос как отец этой великой семьи, объединенной общей жаждой духовной истины, стал посреди нее, и взяв хлебы и рыбы, молитвенно возвел очи к Отцу небесному, подающему нам хлеб насущный и, благословив трапезу, стал разламывать их на части[600] и передавать ученикам, а последние — народу. И вот незаметно совершилось великое чудо, напомнившее народу о давних временах своей славной истории. Некогда Елисей напитал сто человек двадцатью ячменными хлебами, а его учитель Илия умножил муку и масло у бедной вдовицы настолько, что ей достало этой провизии до наступления полного изобилия в стране.[601] Но теперь на глазах более чем пятитысячной толпы народа совершилось еще более изумительное чудо: все получили из рук апостолов достаточное количество хлеба и рыбы, чтобы утолить свой голод, и, кроме того, осталось еще больше, чем было первоначально. Собрано было остатков еще целых двенадцать "коробов полных" 3).[602]

Никакая наука не в состоянии объяснить, каким образом совершилось столь поразительное чудо. Любители естественного объяснения чудес, конечно, не приминули и здесь указать на возможность обойти чудо Божьего всемогущества указанием на то, что хлеб мог быть незаметно принесен из соседних селений, а народ в своей восторженности воображал, что он получал части все тех же пяти хлебов и двух рыб, которые случайно оказались у мальчика; но такие и подобные объяснения, какие особенно любили выдумывать рационалисты прежней натуралистической школы, слишком наивны и предполагают слишком глубокое тупоумие в народе, чтобы можно было придавать им какое-нибудь значение, так что от них отказались даже такие крайние рационалисты, как Штраус и другие. Нет, область всемогущества, любви и благости Божией настолько велика и обширна, что никакой ограниченный человеческий ум не в состоянии обнять ее, а тем более жалки и напрасны попытки умалить ее и низвесть в пределы простой человеческой изобретательности. Совершившееся близ Вифсаиды-Юлии чудо поистине велико и поразительно, но оно кажется особенно поразительным потому, что совершилось в необычайной для нашего наблюдения форме. A между тем, совершенно такие же чудеса, и даже еще более поразительные и великие, совершаются постоянно вокруг нас, и мы только по привычке не замечаем их. В самом деле, разве менее поразительно то постоянно из года в год совершающееся на наших глазах чудо, что из малого запаса зерен вырастает такое количество хлеба, что его достаточно бывает для накормления не пяти тысяч только человек, а всего человечества, населяющего земной шар? Мы видим, что из брошенных в землю зерен вырастает колос, и понимаем, что его произрастанию содействуют внешние благоприятные условия — хорошая почва, благовременный дождь, достаточная степень тепла и света. Но эти внешние условия лишь помогают злакам произрастать, а сам процесс этого произрастания для нас также непостижим, как непостяжимо было умножение хлебов в руках Спасителя.

Никакая наука не в состоянии проникнуть в тайну произрастания злаков, и жизненный зародыш, скрытый в каждом зерне, составляющий саму причину прозябания и ждущий только благоприятных условий для того, есть поистине непостижимая для человечеекой науки, тайна, которая способна поразить всякий мыслящий ум не менее, чем и рассказываемое евангелистами чудо. Истинно поэтому говорит блаженный Августин, что чудо Божьего промышления о мире еще выше и величественнее, чем чудо непосредственного умножения хлебов в пустыне. Но кроме этого чуда в природе, подобные же чудеса совершаются нередко и в жизни христианских народов. Христос, Сам, насыщавший голодающий народ в пустыне, предоставил силу совершать подобные же чудеса и Своим последователям, и эти чудеса поистине поразительны, потому что они во всей силе показывают всемогущество любви Христовой. Когда два года тому (1897 год) назад целые области русского государства постиг жестокий неурожай, угрожавший великим бедствием, то от этого бедствия спасло именно только всемогущество любви Христовой. В древнем языческом мире бывали случаи, когда от голода вымирали целые города и даже области, потому что он не знал еще великой тайны всемогущей любви, возвещенной Христом. Совершенно иначе бывает в христианском мире. Лишь только какой-либо из христианских народов оказывается голодающим, на подобие народа в пустыне близ Вифсаиды, как над ним сжаливается Христос, и повелевает Своим ученикам "дать есть голодающим." И немедленно все истинные ученики приходят в движение, и, получая хлеб из благодатных рук Своего Учителя, раздают его нуждающимся, и все насыщаются. Так именно случилось и с русским народом в годину его бедствия. Лишь только разнеслась весть о постигшем его бедствии, как от всех истинных последователей Христа, начиная от царских дворцов до последней хижины, потекли обильные приношения, даже от берегов далекой Америки поплыли целые корабли с хлебом — и совершилось изумительное чудо насыщения целых миллионов голодающего народа. Надо быть поистине слепым, чтобы не видеть этих совершающихся вокруг нас чудес; а кто достаточно прозорлив, чтобы видеть и оценивать силу этих чудес в природе и жизни, для того вполне ясным и не требующим никакого доказательства будет и чудо умножения хлебов в пустыне.