Зачарованный апрель - Элизабет фон Арним

Фредерик молча ел свой суп, а большие, выразительные глаза молодой женщины напротив глядели на него со все возрастающим интересом. Впрочем, это были умные и милые глаза, а вместе с любопытством в них угадывалась искренняя доброжелательность. Возможно, стоило заговорить с ней, но Фредерик не мог вести беседу. Мистер Бриггс тоже молчал, и было видно, что ему очень не по себе. Молчала и Роза, но для нее это было естественно. Она никогда особенно не любила поговорить. Однако ее лицо светилось от счастья.

Джентльмен, которого звали мистер Уилкинс, говорил за троих. При его способностях ему следовало бы в качестве пастора произносить проповеди с кафедры, епископство было бы ему обеспечено уже через полгода. Вот он обратился к мистеру Бриггсу, который явно чувствовал себя не в своей тарелке, и предположил, что они с Фредериком, по всей вероятности, приехали одним поездом. Когда Бриггс попытался уклониться от ответа, мистер Уилкинс принялся ему это доказывать и доказал, произнеся небольшую речь.

— Кто этот мужчина, который так много говорит? — шепотом спросил мистер Арбитнот у Розы, и женщина, которая сидела напротив и, видимо, прислушивалась к каждому слову, ответила:

— Это мой муж.

— Но если так, то почему вы сидите рядом с ним.

— Потому что мне так хочется. Мне нравится сидеть рядом с ним, но дома я этого не делала.

Фредерик не знал, что сказать на это, поэтому просто вежливо улыбнулся.

— Это все замок, — продолжала она, дружески кивая ему. — Здесь люди начинают понимать некоторые вещи. Вы просто удивитесь, сколько всего поймете прежде, чем настанет время уезжать.

— Уверен, что так и будет, — ответил Фредерик.

Прислуга подала рыбу. Бриггс, сидевший возле пустого кресла, все больше беспокоился. Мистер Арбитнот не мог понять, что такое с этим молодым человеком. Неужели он так не любит рыбу? Фредерик задумался, что бы в таком случае делал этот джентльмен, окажись он на его месте. Сам он то и дело поглаживал усы и старался не отрывать глаз от тарелки, но его беспокойство проявлялось только таким, почти незаметным образом. Однако даже с опущенными глазами он чувствовал два взгляда, постоянно обращенные на него. Дама напротив непрерывно сверлила его глазами, зоркими, как армейские прожекторы. С другой стороны на него с нежностью смотрела милая Роза. Она не отрывала от него любящего взгляда. Фредерик не знал, куда деваться.

Он в двадцатый раз вытер усы, которые совершенно в этом не нуждались. Леди напротив заметила, что руки у него дрожат, и принялась еще настойчивее сверлить его взглядом. Почему она так себя вела?

Бриггс неожиданно вскочил. Не успел мистер Арбитнот задаться вопросом, в чем дело, как все понял сам.

Она наконец-то пришла.

Мистер Арбитнот снова вытер усы и встал. Время настало. Теперь леди Каролина представит его как друга, которого пригласила на обед, и один бог знает, что тогда будет. Она решит, что он высмеивал ее в саду, когда говорил дрожащим голосом, что приехал, потому что не мог удержаться. Мало того, что он вел себя как осел, так ведь еще и пресмыкался перед ней! Что скажет Роза, когда услышит, что он приехал не к ней — об этом и подумать страшно. В любом случае он будет выглядеть не только ослом, но и свиньей.

Однако он ошибался в характере Крошки.

Она уверенно и изящно скользнула в кресло, которое Бриггс отодвинул для нее, и, когда Лотти наклонилась к ней и восторженно произнесла: «Только вообразите, Каролина, муж Розы уже приехал», повернулась к нему с самой светской улыбкой и произнесла:

— Подумать только, что я опоздала как раз тогда, когда вы приехали.

При этом у нее на лице не было ни малейшей тени удивления. Настоящая леди…

Глава 22

В тот вечер взошла полная луна. Сад стал похож на волшебный лес, наполненный прозрачным туманом. Несмотря на то что днем буйство красок заставляло невольно отводить взгляд, этой ночью казалось, что в окрестностях замка растут только белые цветы. Лилии, дафнии, цветы апельсинового дерева, белые левкои и гвоздики можно было разглядеть ясно, как днем, но остальные цветы терялись в полумраке.

После обеда три женщины вышли в сад на верхней террасе и сели возле стены. Роза устроилась чуть в стороне от подруг и смотрела на огромную луну, медленно плывущую над местами, где Шелли прожил свои последние месяцы. Ей казалось, что он вот так же любовался луной и обдумывал свои новые стихи, и ничего вокруг не изменилось с той поры, хотя прошло около ста лет. На море дрожала лунная дорожка. Звезды мигали в вечернем небе. Горы виделись таинственной голубой грядой, над которой мелькали островки света из окон домов. В саду деревья стояли неподвижно, не потревоженные ни малейшим дуновением ветерка. Гостиная, освещенная канделябрами и украшенная в этот вечер настурциями и бархатцами, казалась волшебной пещерой. Трое мужчин, курившие сигары, выглядели как ожившие манекены.

Миссис Фишер ушла в салон и прикорнула в кресле у огня. Она слегка озябла и вдобавок не хотела мешать молодежи наслаждаться вечерней тишиной. Мужское общество в любом случае нравилось пожилой леди больше, но в этот вечер даже ей хотелось помолчать и подумать, поэтому она ни с кем не заговорила. Тихонько, как тень, она проскользнула в дом и присела у камина, никем не замеченная.

Крошка и Лотти сидели, подняв голову к небу, изредка обмениваясь одним-двумя словами, произнесенными шепотом.

Роза молчала. Она смотрела на сосну, которая в полумраке казалась высокой колонной, задевающей макушкой звезды. Подруги то и дело бросали взгляд в ее сторону, потому что в этот вечер Роза была прекрасна. Она была бы такой, даже если бы оказалась в обществе первых красавиц мира. Никто не смог бы затмить ее красоты, потому что она сияла собственным светом. Молодая женщина была так счастлива, что в этот момент находилась вне времени и не замечала никого вокруг, а ее поднятое к небу лицо чудесно освещала луна.

Лотти наклонилась к Крошке и прошептала ей на ухо:

— Любовь.

Каролина кивнула, соглашаясь. Она не могла отрицать очевидного. Стоило только посмотреть на Розу, и сразу становилось ясно, что это любовь.

— С этим ничто не сравнится, — продолжала молодая женщина, но Крошка не ответила.

— Это очень много, — добавила Лотти, пока они обе глядели на Розу, — найти кого-то, кого любишь, и кто любит тебя.