Зачарованный апрель - Элизабет фон Арним

увидела, что молодой человек смотрит ей в глаза и явно чего-то ждет. Крошка вспомнила, что он задал ей вопрос, и ответила с ледяной вежливостью:

— Мне очень хорошо, спасибо.

— Если бы я знал, что вы приедете… — начал он.

— Это прекрасный старый замок, — сказала Крошка, изо всех сил стараясь говорить холодно и равнодушно, демонстрируя, что только проявляет учтивость, но мало в этом преуспела. Собственный голос был ее худшим врагом. Что бы ни хотела молодая леди на самом деле выразить своим тоном, получалось всегда одно и то же: глубокий интерес и восхищение собеседником.

За разговором они прошли мимо кухни. Хорошо еще, что леди Каролина не взглянула туда. Если бы она видела, что там происходит, то была бы вне себя от возмущения. Когда слуги заметили молодую пару, то обменялись понимающими взглядами, в которых можно было прочесть довольное «ага!». Они сразу же все поняли по взгляду хозяина и, видимо, полностью одобрили его выбор.

— Вы собираетесь подняться наверх? — спросил мистер Бриггс, когда леди Каролина остановилась у подножия лестницы.

— Да.

— Где вы обычно сидите, в салоне или в маленькой желтой гостиной?

— В своей комнате.

Это значило, что ему нельзя будет пойти вместе с ней и придется ждать до обеда. Мистеру Бриггсу очень хотелось узнать, какую комнату она выбрала для себя, чтобы дать простор воображению. Он ощущал приятный трепет при мысли, что это могла быть его собственная комната, но спросить не осмелился. Позже это можно будет выяснить у слуг. Пока что ему просто приятно было слышать, как леди Каролина называет одну из комнат в его доме своей.

— Мы не увидимся до обеда? — спросил он.

— Обед будет в восемь, — уклончиво проронила Крошка и пошла вверх по лестнице.

Он проводил ее взглядом. Когда леди Каролина прошла мимо Мадонны, портрет темноглазой леди, о которой он так долго и тепло думал, как будто потускнел и утратил привлекательность. Она приостановилась у восточного окна, и последний луч заходящего солнца упал ей на лицо.

Когда Крошка ушла, солнце как раз опустилось за вершину холма, и лестница стала мрачной и пустой. Мистеру Бриггсу показалось, что именно она унесла с собой весь солнечный свет. Он стоял до тех пор, пока шум шагов на лестнице не затих, пытаясь по стуку захлопнувшейся двери угадать ее комнату. Затем пошел куда глаза глядят и незаметно для себя снова оказался в саду.

Крошка, тихо кипя от злости, прошла в свою комнату и уселась у окна. Она пыталась думать, но мысли снова начали ускользать. «Стоит появиться мужчине, и все идет кувырком. Я только-только научилась, как следует сосредотачиваться, а теперь изволь начинать все сначала! Все этот Бриггс со своими влюбленными глазами. Ну почему, почему они не могут вести себя по-человечески? Кажется, мистер Уилкинс — единственное исключение из общего правила».

Она осторожно выглянула из окна, и увидела, что Роза и Лотти сидят на ее любимом месте возле парапета и непринужденно болтают. Чуть дальше стоял бедный мистер Бриггс, которого Меллерш застал врасплох и, по-видимому, заставил выслушать историю об олеандре. Это было видно по тому, как он жестикулирует. Леди Каролина порадовалась тому, в какое положение попал ее незадачливый поклонник. Она знала, что мистер Уилкинс, при всех его достоинствах, изрядная зануда, и решила, что теперь молодой человек будет достойно наказан за испорченный вечер.

Учитывая, что эта история произошла с его собственным отцом, мистер Бриггс проявил замечательное терпение. Крошка знала ее, потому что сразу после приезда Доменико рассказал миссис Фишер, а та рассказала мистеру Уилкинсу. Миссис Фишер считала, что это очень интересно и поучительно. Видимо, Меллерш думал так же, поскольку решил развлечь ею гостя.

Семейная легенда гласила, что однажды мистер Бриггс-старший прогуливался по саду, держа в руках трость из вишневого дерева. Он воткнул ее в землю и сказал отцу Доменико, который тогда был садовником в замке, что здесь будет расти олеандр. Палка осталась в качестве напоминания. Вскоре она пустила побеги и превратилась именно в то дерево, о котором говорил достойный джентльмен.

Мистера Бриггса-младшего можно было только пожалеть. Эту историю он слышал не один раз еще в раннем детстве и вынужден был выслушать снова из уст совершенно незнакомого человека. Кстати говоря, он давно уже был уверен, что все происходило несколько иначе. Скорее всего, садовник выполнил приказание хозяина, а свою трость просто потерял, увлекшись пересадкой.

Крошке показалось, что, хотя на лице мистера Бриггса отражался вежливый интерес к рассказу, в это время он думал совсем о другом. Она проклинала эту мужскую привычку влюбляться ни с того ни с сего. Если бы мистер Бриггс был больше похож на Лотти, которая никогда и ни от кого ничего не требовала, то он мог бы даже понравиться ей. Для этого ему нужно было всего лишь проявить больше самостоятельности. С Лотти можно было чувствовать себя вполне свободно, и если бы мистера Бриггса не угораздило так неожиданно влюбиться в Крошку, то она могла бы подружиться и с ним тоже.

Крошка окончательно впала в меланхолию. Вместо того чтобы любоваться закатом в саду, ей пришлось сидеть в душной комнате, и все из-за мистера Бриггса!

«Нестерпимое тиранство, — думала она. — Так дальше продолжаться не может!»

Чуть погодя леди Каролина сообразила, что, пока мистер Уилкинс отвлекает молодого человека бесконечной историей об олеандре, можно тихо спуститься вниз, выйти через переднюю дверь и спрятаться где-нибудь в саду. Крошка накинула шаль, еще раз выглянула из окна, убедилась, что опасности нет, быстро сбежала по лестнице и укрылась в спасительной тени деревьев, обрамлявших извилистую дорожку. Она решила, что не вернется к обеду. Раз мистер Бриггс выжил ее из замка, то она лучше останется голодной, чем будет выносить его обожающие взгляды!

С этими мыслями молодая леди присела на одну из скамеек, которые стояли по обе стороны дорожки для тех, кто устал от подъема. Увидев, что вокруг никого нет, Крошка облегченно вздохнула. С того места, где она сидела, можно было сквозь сосновый лес разглядеть порт и огоньки в домах на другом берегу. В зеленоватом сумраке видны были нежно-розовые гладиолусы и белая россыпь маргариток в траве. Их запах носился в прохладном вечернем воздухе. Кругом было тихо. Ветра не было, и каждый листок, каждый стебелек застыл неподвижно. Слышался только лай собаки где-то на холме да временами шум голосов из маленького ресторанчика внизу. Как только его дверь захлопывалась, шум стихал, и снова воцарялась тишина.

Крошка услышала странный шум. Прислушавшись, она поняла, что кто-то