Зачарованный апрель - Элизабет фон Арним

идет по дорожке, и подумала, что Бриггс все же сумел ее найти. Она приготовилась к бегству, но тут же поняла, что шаги звучали снизу, а не сверху. Кто-то шел в замок из деревни. Должно быть, Анжело ходил за продуктами. Она почти успокоилась, но звук шагов был не таким, как у молодого, энергичного парня. Они звучали тяжело и размеренно, человек то и дело останавливался, чтобы перевести дыхание. Она поняла, что этот кто-то не привык так долго подниматься вверх.

Крошке даже не пришла в голову мысль вернуться в дом. Она не боялась ничего на свете, кроме любви. Никакой бандит или убийца не смог бы напугать леди из рода Дройтвичей; разве что он попытался бы поухаживать за ней.

Еще через минуту шаги свернули за угол и затихли прямо у нее за спиной.

«Остановился, чтобы собраться с силами», — подумала Крошка.

Поскольку новоприбывший не двигался (по звуку шагов она поняла, что это был мужчина), она повернула голову и с удивлением обнаружила, что знает его. Это был Фердинанд Арундель, автор забавных мемуаров, широко известный в определенных кругах. Он часто бывал в лондонском доме Дройтвичей. Она смотрела на него, не веря своим глазам. Ее мать обещала никому не говорить, где находится замок, и его присутствие здесь в этот поздний час было совершенно необъяснимо.

— Вы? — спросила она, чувствуя себя обманутой. — Как вы здесь оказались?

Он тут же снял шляпу и подошел ближе. Его лоб блестел от пота. Своим пристыженным, умоляющим видом мистер Арундель напоминал побитую собаку.

— Вы должны меня простить, — сказал он. — Леди Дройтвич сообщила мне, где вы. Я путешествовал по Италии и решил заехать в Меццаго, посмотреть, как вы тут устроились.

— Но разве моя мать не сказала вам, что доктора прописали мне абсолютный покой?

— Сказала, поэтому я не стал беспокоить вас днем. Я подумал, что вы лежите в постели весь день и встанете только к обеду.

— Но…

— Я знаю. Мне нечего сказать в свое оправдание, но я просто не смог удержаться и не навестить вас.

Крошка подумала: «Все это из-за того, что мама приглашает известных писателей на ланч, а я гораздо обаятельнее с виду, чем на самом деле. Беда в том, что эти люди не могут ограничиться романтическими приключениями, которые описывают в своих книгах. Вот почему бы, к примеру, этому человеку не оставить любовь там, где она так хорошо смотрится: в шестнадцатом веке, например. Он так очаровательно пишет о своих героинях, но зачем же воображать меня одной из них?»

Леди Каролина была особенно мила с Фердинандом Арунделем, когда им приходилось встречаться в свете, потому что он был ей симпатичен (или, вернее сказать, не неприятен). Он был простым и милым человеком и вечно глядел на женщин с выражением бесконечной преданности и добродушия, а его глаза были похожи на глаза большой, верной своему хозяину собаки. Мистер Арундель никогда еще не был навязчив, поэтому неудивительно, что молодая леди не без удовольствия с ним общалась. Его присутствие делало званые обеды менее скучными, потому что он умел легко и с удовольствием поддерживать разговор. Просто изумительно, что такой человек осмелился последовать за Крошкой в замок. Оказывается, в нем тоже были зачатки собственника. Вероятно, ее мать тоже была уверена в его безобидности и, давая адрес, надеялась, что он уговорит ее вернуться домой.

С другой стороны, от такого спутника, немолодого и сдержанного, было меньше проблем, чем от целеустремленного молодого человека вроде Бриггса. Когда молодые люди теряют голову от страсти, они могут наделать глупостей. Крошка совершенно ясно представляла мистера Бриггса ползущим по веревочной лестнице или распевающим серенады у нее под окном. Фигура Фердинанда Арунделя должна была лишить его всякой надежды на такие рискованные и хлопотные трюки. Для этого он слишком долго жил в свое удовольствие. Крошка была совершенно уверена, что он не умеет и не хочет учиться петь. Ему было, как минимум, сорок лет, — годы сидячей жизни с пером в руке и тысячи прекрасных обедов сделали его персоной более склонной к разговорам, нежели к поискам приключений.

Если приезд мистера Бриггса навеял на Крошку меланхолию, то после приезда мистера Арунделя она решила взглянуть на вещи философски. Как бы то ни было, он уже явился, и отпустить его без обеда было бы крайне невежливо. Раз так, она решила сделать хорошую мину при плохой игре и принять его как можно лучше. В конечном счете, своего старого знакомого она могла расспросить о своей матери и о друзьях и таким образом хотя бы за обедом избавиться от назойливого внимания мистера Бриггса. «В любом случае, — решила она, — от меня не убудет, если я проявлю минимум вежливости. Все же этот человек может быть довольно интересным собеседником. Скоротаю время до обеда, а там посмотрим».

Решив быть дружелюбной, она оставила последнее замечание мистера Арунделя без внимания и гостеприимно предложила:

— Обед будет в восемь, и вы должны разделить его с нами. Пока присядьте, отдохните и расскажите мне, как там дела без меня.

Она решила, что это самый лучший выход из положения. Пожалуй, после такого долгого перерыва разговоры об общих знакомых не будут слишком скучными, да и новости о здоровье матери хотелось бы узнать. Естественно, новый гость не задержится после обеда надолго, значит, можно будет пораньше лечь спать и надеяться, что утром мистер Бриггс уедет, как и обещал. Возможно, что под каким-нибудь прозрачным предлогом он решит задержаться, тогда ситуация существенно усложнится, и если через несколько дней желанное событие все же не произойдет, то придется уехать самой.

— Вы действительно приглашаете меня к обеду? В этом костюме? — спросил мистер Арундель, вытирая вспотевший лоб.

Прежде чем сесть рядом с молодой леди, он попытался исправить беспорядок, в который пришли его волосы, но безуспешно. К сожалению, он понимал, что его вид не слишком-то подходит для того, чтобы принять это любезное приглашение, но и отказаться после того, как проделал такой длинный путь, он тоже не мог.

Он подумал, что леди Каролина неправдоподобно добра. После своего неожиданного вторжения достойный джентльмен ожидал совсем другого приема. Леди Дройтвич намекнула ему, что ее дочь находится в глубокой меланхолии и не хочет никого видеть. Зная мягкий и веселый характер мистера Арунделя, она надеялась, что дочь не слишком рассердится. Иначе просто невозможно было дать ей знать, что дома все скучают по ней. Этот пожилой мужчина казался ей достаточно безопасным, чтобы спокойно, не боясь нареканий, сообщить ему адрес, а он,