Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Русская классическая проза » Рассказы и повести - Виктория Токарева

Рассказы и повести - Виктория Токарева

Читать онлайн Рассказы и повести - Виктория Токарева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 70 71 72 73 74 75 76 77 78 ... 135
Перейти на страницу:

Мы отстегнули ремешки и сошли на деревянный диск. Потом прошли сквозь железную калиточку. Спустились на землю.

Очередь не увеличилась и не стала меньше. Осталась такой же, как была. И выражение лиц было прежним. Видимо, все, кто становился причастным к ожиданию, надевали это выражение, как надевают тапки при входе в музей.

- Чем кормить? - спросила себя Татьяна. Она была уже дома.

Обед у меня был. Меня мучили другие проблемы. И мой побродяжка уже шел по моей душе, выбирая осколки покрупнее, чтобы наступить на них своей интеллигентной пяткой.

Юлька, Ленка и Наташка стояли рядом. Переживали каждая свое: Юлька была бледная, почти зеленая. Ее мутило от перепадов, и она испытывала общее отвращение к жизни.

Ленка смотрела перед собой в одну точку, и отсвет пережитого восторга лежал на ее лице.

Наташка уже забыла о летающих качелях. Ей хотелось на "чертово колесо". Она сложила руки, стала неуверенно торговаться, не веря в успех.

Жизнь представлялась ей сплошной сменой праздников.

ГЛУБОКИЕ РОДСТВЕННИКИ

С Невы дул осенний ветер.

Один и Другой стояли возле Лебяжьей канавки, как в свое время Пушкин с Мицкевичем, и смотрели вдаль.

Человек - часть природы, поэтому связан с ней и зависит от нее. Один и Другой стояли и зависели от осени, от ветра, от низких облаков. Тянуло на откровенность.

- Ирка сильнее меня, - говорил Один. - Она в полтора раза больше моего зарабатывает. Это меня унижает. Понимаешь?

- Понимаю, - согласился Другой.

- Во-вторых, у нее свободное расписание, и я никогда не знаю, где она бывает и что делает. Я хожу в прачечную, выбиваю ковры, купаю в ванне ребенка. Вот уже десять лет она хочет сделать из меня бабу, а я мужик. И она мужик. А женщины в доме нет. И когда я думаю, что нам придется так мучиться еще двадцать - тридцать лет, я падаю духом и мне не хочется жить.

По Неве прошел речной трамвайчик. Озябшие, нахохлившиеся пассажиры, втянув головы в плечи, стояли на палубе и, казалось, совершали воскресную прогулку комуто назло.

- А с Верой - я бог! Когда она слышит, как я чихаю, у нее на глазах слезы от умиления. А когда она смотрит, как я ем, она смеется и говорит, что я широко кусаю. А раньше я никогда не думал о том, как чихаю, как кусаю. Я никогда не думал, что это может быть нужно еще кому-то, кроме меня. Понимаешь?

- Понимаю, - сказал Другой. Он тоже всегда думал, что жует и чихает исключительно для себя.

- В этой новой создавшейся ситуации я бы не хотел ставить в двойственное положение себя, и Ирку, и мою новую любовь, - продолжал Один, вдохновленный пониманием друга. - Это будет унизительно для всех троих. Я решил объявить Ирке, что я от нее ухожу. Разговор может быть тяжелый, поэтому будет лучше, если ты пойдешь со мной.

- Куда? - уточнил Другой.

- Ко мне.

- А зачем?

- Я же только что сказал: я хочу объявить своей жене, что я от нее ухожу.

- Если ты хочешь объявить своей жене, что ты от нее уходишь, то надо идти не к тебе, а ко мне.

- Почему? - не понял Один.

- Потому что сегодня утром твоя жена ушла от тебя ко мне. Теперь она моя жена.

По Лебяжьей канавке плавали чайки. Они были крупные, как утки, и не белые, а рябые. Один никогда не видел прежде таких чаек, - должно быть, они перелетели с Финского залива на Неву, а с Невы перебрались на Лебяжью канавку.

Один смотрел на чаек и приспосабливал новую информацию к своей нервной системе.

- А почему я об этом ничего не знал? - спросил он после молчания.

- Я специально вызвал тебя, чтобы сказать. Сейчас ты уже все знаешь.

- А почему ты сразу не сказал?

- Я хотел, но ты все время сам говорил. Мне некуда было слово вставить.

- Хорош друг, - брезгливо сказал Один. - А я тебе верил.

- Я перед тобой безупречен, - заявил Другой. - Я давно любил Ирку, но моя любовь ни в чем не выражалась. Она даже не подозревала, что я ее люблю.

- А что ты в ней нашел? - заинтересовался Один.

- Она очень красивая.

- Кто? Ирка?

- У нее на лице выражение наивной доверчивости, и она постоянно задает глупые вопросы.

- Да? - раздумчиво спросил Один, как бы припоминая свою жену. - Ты не ошибаешься?

- Нет. Я почти убежден.

- Странно... А почему она ушла? Что она говорит?

- То же, что и ты.

- Ну, все-таки... - выпытывал Один.

- Она говорит, что хочет быть женщиной, а вынуждена быть мужиком. У нее свободное расписание. Ты ей ничего не запрещаешь. И эта свобода уже не свобода, а одиночество. И когда она думает, что надо так жить еще двадцать - тридцать лет, то она падает духом, и ей хочется лечь и заснуть на этот период летаргическим сном.

- Какая низость!

- Что именно?

- Говорить так о собственном муже.

- Она же не всем это говорит. Только мне.

С Лебяжьей канавки был виден Инженерный замок, в котором когда-то убили Павла Первого. Сбоку раскинулся Летний сад со статуями. Громыхал пузатый трамвай, который за глаза зовут "американка".

И казалось, что и трамвай, и сад, и замок были глубоко равнодушны к индивидуальной судьбе отдельного человека и имели выражение: ну и что?

Тебе плохо. Ну и что?

- Пойдем! - сказал Один, и друзья-соперники зашагали широким шагом в сторону реки Фонтанки, которая во времени Петра звалась "Безымянный Ерик".

Ирка сидела в кресле, закутав ноги в плед, и читала книгу Андре Моруа "Литературные портреты".

Когда вошли Один и Другой, она положила в книгу закладочку, чтобы потом легче найти нужную страницу.

- Ты что расселась, как у себя дома? - недовольно спросил Один.

- А я у себя дома, - сказала Ирка. - Теперь это мой дом. Другой - мой муж. А ты - наш друг.

- Я прошу тебя объяснить свое поведение! - потребовал Один.

- Разве Другой тебе ничего не сказал?

- Другой - посторонний человек. Мне не о чем с ним говорить. А ты моя жена. Я у тебя спрашиваю.

- Если коротко, то я люблю Другого, - сказала Ирка.

- В этом все дело.

- Глупости! - сказал Один. - Ты не любишь Другого. Ты в него влюблена, а любишь ты меня.

- Я тебя ненавижу! - призналась Ирка. - Ты мне надоел до ноздрей.

- Да, ты меня ненавидишь, - согласился Один. - Но ты все равно меня любишь. Мы прожили с тобой двенадцать лет, от молодости до зрелости. У нас с тобой общий ребенок, общее имущество и общая испорченная жизнь. Мы с тобой глубокие родственники, а родственников не бросают и не меняют.

- Все равно я люблю Другого, - упрямо сказала Ирка.

- Это не серьезно! Любовь - это любовь. А жизнь - это жизнь. И не надо смешивать.

- Не слушай его, Ирка, - сказал Другой. - Любовь - это и есть жизнь, а жизнь - любовь. Тут как раз все надо смешивать.

- А двенадцать лет? - спросил Один. - А нашу общую испорченную жизнь стряхнуть, как сопли с пальцев?

- Как ты говоришь? - упрекнула Ирка.

- А как ты поступаешь? Сейчас же собирайся и пойдем домой.

- А что мы будем делать дома?

- То же, что всегда. Я смотреть по телевизору хоккей, а ты трепаться с подругами по телефону.

- Ты будешь смотреть хоккей и трясти на ноге тапок?

- Скорее всего.

- Боже, какая тоска...

- Ты замечаешь, как ты дышишь? - спросил Один.

- Нет. А что?

- Вот так и семейная жизнь. Она должна быть обычной и незаметной, как дыхание. Тогда она высвобождает в человеке творческие силы. На страстях живут одни бездельники.

- Не соглашайся, Ирка, - попросил Другой. - Мы с тобой сейчас пойдем на Неву и покатаемся на пароходике.

- Если ты будешь совращать мою жену, я тебя ударю, - предупредил Один.

- А я тебе отвечу, - предупредил Другой.

- Мальчики, если вы раздеретесь, я буду вынуждена принять сторону моего первого мужа.

- Почему? - обиделся Другой.

- Потому что он голодный.

- Ну и что, я тоже ничего не ел с утра.

- Но с ним я прожила двенадцать лет, а с тобой три с половиной часа.

- Пойдем! - потребовал Один. - Я не могу больше ждать. Через двадцать минут матч "Спартак" - ЦСКА.

- О боже! - вздохнула Ирка и с неохотой вылезла из-под пледа. - Ногу отсидела, - сказала она и, прихрамывая, пошла в прихожую.

Один и Другой двинулись следом.

Ирка надела плащ, покрыла голову платочком. Она перекрестила кончики платка, стала завязывать их на шее сзади. Кончики были скользкие и короткие. Ирка запутала свои легкие пальцы и, было похоже, сейчас завяжет их на два узелка.

- Я готова! - объявила наконец Ирка.

- А вещи? - спросил Один.

Ирка прошла в комнату и скоро вернулась оттуда с книжкой Андре Моруа "Литературные портреты".

- Все! - сказала Ирка.

- А я? - спросил Другой, и его глаза наполнились настоящими слезами.

- Пойдем с нами! - пригласил Один. - Что ты будешь сидеть в таком настроении?

- Ты увел у меня жену, и я же должен к тебе идти?

- Не упрямься, - сказала Ирка.

Дом стоял на Литейном проспекте, который во все времена назывался Литейным.

Войдя в свой подъезд, ступив на свою территорию, Один почувствовал себя увереннее.

- А ты тоже хороша, - сказал он Ирке. - С моим приятелем, за моей спиной...

1 ... 70 71 72 73 74 75 76 77 78 ... 135
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Рассказы и повести - Виктория Токарева торрент бесплатно.
Комментарии