Призрак Проститутки - Норман Мейлер

Настроение у меня было препаршивое. Пока я учился в школе, я встречался с девушками вроде Сьюзен Пирс, и мы вместе пили пиво. Ничего больше. А Дикс соблазнил ее за один вечер. Это что, Берлин так действует? Я не верил, чтобы такая девушка, как Сьюзен, могла в Америке так быстро лечь с кем-то в постель. С этой мыслью я заснул.

4

В четыре часа утра галлон немецкого пива устроил полет валькирий по моему мочевому тракту. После двух часов полнейшей отключки я пробудился в неоновой пустыне ночи — наэлектризованный, но с трезвым, холодным умом. Постепенно я осознал все, что со мной произошло, и часы, проведенные с Хаффом-Батлером за поглощением пива, легли мне на сердце горчичным пластырем. Уильям Харви пустился в погоню за КУ/ГАРДЕРОБОМ.

Я старался как мог унять панику. До моего отъезда в Берлин Хью Монтегю успешно сумел трижды сменить мне кличку. Отослав меня на другую сторону Зеркального пруда изучать ускоренным темпом немецкий, он сумел также изъять из моих бумаг всякое упоминание о том, что Херрик Хаббард когда-либо работал в Змеиной яме. В моем 201-м теперь значилось, что я в этот период находился в распоряжении Технической службы, а Техническая служба была заминирована, обложена и прикрыта службой безопасности. Мое прошлое было тщательно отстирано.

Все это Проститутка сообщит мне в качестве прощального подарка. Сейчас, однако, ничто из всего этого, казалось, не имело значения. Я страдал от худшей формы паранойи, какая может напасть на человека моей профессии: меня терзали сомнения в том, что двигало моим покровителем. Почему Монтегю избрал такой извилистый путь? Ради всего святого, от чего меня спасали? Мое неумение выполнить в Экспедиционной неосуществимую задачу, несомненно, повлекло бы за собой неприятное письмо от шефа берлинской базы, которое легло бы в мое досье, и это послужило бы препоной для моего продвижения в будущем. Но разве может это сравниться с тем, что последует, если меня разоблачат сейчас? Проститутка сумеет выстоять — запись о его проделках ляжет в одну папку с его немалыми достижениями, — а я, если меня не вынудят подать в отставку, несомненно, буду жить дальше под профессиональным колпаком.

Я оделся и поехал на метро в военное ведомство. Я имел допуск к ключу для непрослушиваемого телефона. Глядя из окна опустевшего в этот час военного ведомства на уходящую ночь, я набрал номер непрослушиваемого телефона, который Проститутке разрешено иметь в домике, на канале в Джорджтауне. В Вашингтоне была полночь. Глядя на дальнюю стену большого пустого помещения, я услышал голос Монтегю, искаженный электроникой, потом ставший нормальным, — казалось, будто слова его долетают до меня по длинной слуховой трубе.

Я быстро рассказал о моем новом задании.

— Ниточки-то, милый мальчик, у тебя в руках, а не у Короля Уильяма, — твердо и уверенно заявил он. — Забавно искать самого себя. Жаль, что такого не случилось со мной, когда я был в твоем возрасте. Используешь это в своих мемуарах, если нам когда-либо разрешат их писать.

— Хью, я всего этого не оспариваю, но Харви уже знаком с моим двести первым. Он может спросить, что я делал четыре недели в Технической службе.

— Ответ: ничего. У тебя есть печальная история. Ее и держись. Ты так и не получил никакого задания. Ни с кем не встречался, кроме секретаря, который сторожит в первой приемной. Бедный мальчик, ты сидел на краешке стула в ожидании допуска. Такое все время случается. Некоторые из лучших наших стажеров пропадают таким образом в Технической службе. Так и не получив допуска. Вот что… — Он помолчал. — Вот что: скажи, что ты убегал оттуда и часами сидел в читальном зале Библиотеки конгресса.

— Что я там делал?

— Да что угодно. Придумай что-нибудь. Скажи, что читал Лотреамона, готовясь как следует влезть в Джойса. Харви не станет вдаваться в подробности. Ему вовсе неохота напоминать себе, сколь он малокультурен. Он может немного поорать на тебя, но в душе-то знает, что такие, как Гарри Хаббард, способны вильнуть налево и заняться Лотреамоном в ожидании допуска для работы в Технической службе.

— Дикс Батлер знает, что я был в Змеиной яме.

— Этому самому Диксу Батлеру, кто бы он там ни был, внуши, что Змеиная яма была твоим прикрытием. Не говори так впрямую. Пусть он сам придет к этой мысли. Но заверяю тебя, ты зря волнуешься. Харви слишком занят, чтобы отслеживать твою деятельность до самого дна. Просто давай ему каждую неделю отчет, что розыски КУ/ГАРДЕРОБА потихоньку продвигаются вперед.

Монтегю закашлялся. По непрослушиваемому телефону кашель прозвучал как лай.

— Гарри, — сказал он, — есть две возможности работать в Фирме. Довести себя волнением до смерти или наслаждаться жизнью в атмосфере легкой неуверенности.

Но я, видимо, все же слегка потревожил его эмпирическое спокойствие, ибо он вдруг спросил:

— Ты помнишь наш разговор о ВКью/КАТЕТЕРЕ?

— Дассэр.

— Важнее этого проекта для Харви ничего на свете нет. Если он начнет слишком нажимать на тебя по поводу ГАРДЕРОБА, намекни ему в ответ на КАТЕТЕР.

— Я же не должен ничего знать про КАТЕТЕР, кроме того, что существует такое обозначение.

— Билли Харви — законченный параноик. Такие люди думают ассоциативно. Пошевели немного мозгами. Поговори о Голландском туннеле и о докторе Уильямc Харви. Билл, несомненно, знает, что его доблестный тезка сделал схему циркуляции крови в тысяча шестьсот двадцатом году, но если шеф нашей базы случайно понятия не имеет о более великом Харви — никогда не ожидай слишком многого от сотрудника ФБР и не испытаешь разочарования, — тогда заговори с ним о кровяных сосудах. Об артериях. Довольно скоро мысли его обратятся к туннелю. Понимаешь, Гарри, Билл Харви считает, что в один прекрасный день он станет во главе Фирмы, а ВКью/ КАТЕТЕР — его пропуск наверх. Он туда, конечно, не доберется. Наверняка сам себя спалит. Слишком высок градус его паранойи. Так что отвлеки его мысли от себя.

— Спасибо, Хью.

— И не жалей себя. Если ты вынужден немного порисковать, еще не будучи к этому готов, тем лучше. Ты вдвойне успешнее станешь выполнять предстоящую тебе работу.

Так или иначе, я этот день прожил. Послал телеграмму в Западногерманский сектор в Вашингтоне с сообщением о том, что начальник базы передает вопрос о раскрытии клички КУ/ГАРДЕРОБА контролеру архива. Тут я впервые задумался, что подразумевается под словом «контролер» — человек, подразделение или машина. Потом я позвонил Диксу Батлеру, и мы сговорились провести вместе вечер. Как только мы встретились, он вспомнил про Сьюзен Пирс.

— Ну и потрахались же мы, — сказал он. — Я не сомневался, что она клюнет на мою сказочку.

— Потому ты ее и рассказал?

— Конечно.

— А на самом деле все так и было? На Ферме ты ведь рассказывал иначе.

— Не смотри на меня так осуждающе. Я строю сюжет в зависимости от ситуации.

— Почему? Неужели срабатывает? Это как-то действует на женскую психику?

— Сознайся, Хаббард. У тебя петушок, как у шестнадцатилетнего. — Он обхватил мою руку двумя пальцами. — Он у тебя не дремлет.

— Может, и дремлет.

— А что, если я отведу тебя в мужскую уборную и посмотрю.

— Я не пойду.

Он расхохотался. Затем сказал:

— Мне хотелось урвать такой кусочек, как Сьюзен Пирс. Но я вынужден признать, что мой подход к ней был ошибочен. Слишком я повел себя уверенно. А с такими девчонками получается, только если она чувствует свое превосходство. Так что я решил заставить ее в этом раскаяться.

— Откуда ты знал, что ей не станет противно?

— Потому что она нагловатая. А стыд — чувство, которое девчонка вовсе не жаждет испытывать. Вместо этого она испытывает сострадание. Если ты боишься, что можешь ослепнуть, то начинаешь сострадать слепым.

Я хотел задать ему более простой вопрос: «Какой она оказалась в постели?» Но наставления, полученные в Сент-Мэттьюз, удержали меня. Приличный человек подобных вопросов не допускает. Тем не менее я ждал его рассказа. Иной вечер, наслушавшись сексуальных подробностей, которыми пичкал меня Батлер, я возвращался к себе, а он отправлялся на очередное свидание. Вот тут я не мог заснуть, разбухая от его рассказов.

Однако в тот вечер Дикс ничего больше не рассказывал про Сьюзен. Потому, что сблизился с ней, или потому, что все вышло неудачно? Я начал понимать, что становлюсь разведчиком: любопытство жгло меня, как непереваренная пища — желудок.

Так или иначе. Дикс воздержался от откровений. В тот вечер он был как-то удивительно напряжен и не раз повторял:

— Мне требуется действие, Херрик.

Он редко называл меня полностью по имени, а если называл, то не слишком приятным, ироническим тоном. Ну разве ему объяснишь, что старая родовая фамилия как бы возрождается, когда ее дают в качестве имени, и как бы укрепляет тебя, когда ты подписываешься! Так что я ничего не сказал. Меня не схватят за верхнюю губу, как Розена, но какую-то цену платить придется. Сегодня Дикс пил не пино, а бурбон.