Искушение любовью - Эйлин Драйер

Она подняла голову и тоже поцеловала его, прижавшись к его груди.

– Значит, ничего не изменилось?

Алекс усмехнулся и притянул ее ближе.

– О нет, кое-что изменилось, и притом весьма серьезно.

Она хихикнула, прижимаясь к нему и игриво извиваясь.

– Да. Согласна. Вопрос в том, стоит ли обращать на это внимание…

– Безусловно,  – прошептал Алекс, уткнувшись носом ей в шею. – Но прежде всего, думаю, я должен уделить внимание тебе самой.

Он вдруг ощутил, что колени у нее подгибаются.

– Еще немного такого внимания, и я окончательно запутаюсь.

Алекс поднял ее на руки и вновь опустил на кровать.

– Что ж. Если честно, именно на это я и рассчитываю.

– Я тоже,  – прошептала она, призывно расставляя руки. – Все слишком усложнилось сейчас.

У Алекса мелькнула удивившая его мысль, что она и в самом деле не задумывается над тем, что произошло. Ведь после всего, что произошло, им придется пожениться. Но эта мысль быстро исчезла вслед за другими. Разговор об этом можно и отложить. До тех пор пока Фиона не задумается об этом. Или он сам.

Разбудила ее, конечно, Мей – со второго раза, а если точнее, практически с третьего. Открыв глаза, Фиона зажмурилась от солнечного света. Разбудил ее стук в дверь и голос сестры. Осознав, что лежит в собственной кровати, первым делом она приподняла одеяло посмотреть, в чем легла спать.

Ночная рубашка. Уже хорошо. Она начала вспоминать и чуть не рассмеялась вслух. То, что произошло этой ночью, всего лишь немного ее удивило. Ни сожалений, ни каких-либо надежд она на нее не возлагала, да это ее и не волновало. Если когда они занимались любовью в первый раз, это и казалось чем-то сверхъестественным, необычным, непозволительным, то во второй раз, а потом в третий… подобные мысли исчезли напрочь. Это было подлинное сладострастие. Это было незабываемо. Ее груди до сих пор наливались упругостью при воспоминаниях, кожу покалывало и жгло. В памяти всплывали моменты, ради которых можно было забыть все некие мелочи, понятные только ей, но именно они наполняли счастьем, увлекали, казались волшебными. Она вспомнила, как было щекотно, когда его подбородок терся о ее шею, вспомнила забавные завитки волос у него на груди, соблазнительную полоску поросли, начинавшуюся у пупка и спускавшуюся вниз, как бы специально указывая на то, что обещало сладость и удовлетворение. Ее пальцы все еще помнили изгибы его тела, на губах сохранился вкус бренди и табака – его вкус. А ее тело, которое раньше было просто рабочим инструментом, теперь превратилось в хранилище близости с ним. Оно все помнило, сладостно напоминало о нем и просило новой встречи.

Фиона вдруг поняла, что всегда знала, что так и будет. Уже много лет назад, когда он первый раз поцеловал ее, она знала. Но и тогда, и потом она испытывала чувство вины. Теперь это ощущение исчезло и на смену пришло ощущение радости, успокоения, воскрешения к новой жизни.

– Фи,  – прервал поток ее воспоминаний тревожный шепот Мей и стук ее кулачка по дверной раме.

Фиона села на кровати, продолжая с улыбкой вспоминать события прошлой ночи.

– Войди, Мей.

На фоне ее мыслей лицо сестры показалось особенно хмурым. Мей была полностью одета, будто и не ложилась. Она прошла вперед и, не дожидаясь приглашения, присела на кровать рядом с Фионой.

– Что случилось, моя сладкая? – спросила та, взяв ее руку в свою.

Мейрид ничего не ответила, только еще сильнее помрачнела. Это насторожило Фиону всерьез: обычно сестра сразу вываливала все свои беды, тем более если ей нужна была помощь. Она просто не умела хранить в голове то, что ее тревожило. Но сейчас Фионе пришлось ждать.

– Кое-что случилось, Фи.

– Что, любимая?

– Ну, Чаффи и я… мы…

Фиона не смогла сдержать улыбку, хотя ее сердце продолжало тревожно биться.

– О Мей, кажется, я знаю, к чему ты клонишь. Надеюсь, ты не забыла, о чем мы говорили, когда у тебя начались регулы?

Мейрид вскинула голову и сердито посмотрела на сестру.

– Конечно. Я помню всех, кто разговаривал со мной, и все, о чем мне говорили.

Фиона подумала, что это чистая правда.

– Однако я не до конца уверена, что ты тогда все поняла. Я имею в виду то, что касается отношений между мужчиной и женщиной.

Мей неожиданно озорно улыбнулась и стала похожа на хитрого маленького чертенка.

– Ты имеешь в виду соитие? Конечно же, я помню. Кто же такое забудет? Просто тогда я думала, что мне это никогда не понадобится.

У Фионы перехватило дыхание.

– А теперь?

– Ну, думаю, что понадобится. Скоро, насколько я представляю. Но это совсем не то, о чем я хотела тебе рассказать. Когда мы с Чаффи работали, мне понадобилось выйти по нужде, и я видела на улице Алекса. Он был сразу за садом. И что-то в этом было не так. Тот мужчина какой-то странный.

Внезапно Фиона почувствовала, что слова сестры заслуживают более серьезного внимания.

– Мужчина? Что за мужчина? Что в нем странного?

На эти вопросы Мей ответить не могла и только пожимала плечами, однако Фиона знала, что у сестры была несколько странная привычка судить о людях. Стоило ей увидеть человека, и она сразу решала для себя, плохой он или хороший. Наверное, существавала вероятность ошибки, но порой это помогало вовремя почувствовать опасность и избежать ее. Особенно эта черта пригодилась и развилась в то время, когда Мейрид пришлось жить без сестры. В общем, Фиона имела веские основания доверять ее ощущениям.

– Они еще там?

Мейрид кивнула:

– Думаю, ты сможешь услышать, о чем они говорят, из сада, а они тебя видеть не будут.

– Оставайся здесь, моя сладкая. Обещаешь? – спросила Фиона, а как только сестра кивнула, оделась и направилась к выходу. – Я скоро вернусь. Даю слово.

Сердце билось быстро-быстро, ладони стали влажными, и она тут же пожурила себя за это. Ведь после лучшей ночи в ее жизни счастье не может быть разрушено так быстро, верно?

У дома не было ни души. Никого она не увидела, сколько ни вглядывалась в темноту, и в саду, поэтому решила пройти вглубь и двинулась вдоль высоких подстриженных кустов, обозначавших границы усадьбы. Голоса она услышала примерно на полпути от южной границы, и один из них точно принадлежал Алексу. Он говорил тревожным шепотом, как говорят, когда не хотят, чтобы слышали посторонние:

– Не понимаю. Что вам еще надо?

– Но вы же получили записку,  – удивился его собеседник. – Что в ней сказано?

– Что я должен передать девушек. Но вам теперь известно, где они. Разве этого не достаточно? В конце концов, они ни в чем не виноваты.

– Мне были даны определенные инструкции. А виновны они или нет, вообще не имеет значения. Как сами понимаете, вы не в том положении, чтобы спорить. Вам предлагается выбор: либо вы передаете их, либо будут преданы огласке факты об изменнической деятельности вашего отца со всеми вытекающими последствиями.