Золотой ключик для Насти - Анна Гаврилова

      — Ты узнал всё, что хотел. Теперь отпусти нас.

      Рогор смерил парня внимательным взглядом. Высокий, сильный, светловолосый. Будь Косарь городским, ни один вербовщик не прошёл бы мимо. Да и сейчас не поздно оставить рыболовную сеть и перейти в стан воинов.

      — А ты тоже изменился, — с ухмылкой отметил Рогор. — Любишь её?

      Парень вспыхнул до кончиков ушей, после выдавил:

      — Да.

      Другого ответа Рогор и не ждал. Впрочем, тут и без слов всё ясно.

      — Я не держу вас, Косарь. Настя сама решила остаться. Она хочет войти в столицу вместе с нами.

      На щеках вешенца вздулись желваки.

      — Это ещё зачем?

      — Я пообещал, что помогу ей вернуться домой. В столице есть дверь, один из ключей Насти к ней подходит. — И после короткой паузы добавил: — Ты разве не знал?

      Косарь то краснел, то бледнел, смотрел на Железного воина с ненавистью.

      — Ты же не думал, что она и впрямь предпочтёт наш мир? — каркнул Рогор. В этих словах таилось едва различимое удовольствие и толика злорадства.

      — Если ты её обманешь… или обидишь…

      — То Настя превратит меня в борова, — горько ухмыльнулся главнокомандующий.

      Напоминание о ночном происшествии заставило обоих стиснуть зубы и кулаки.

      — Мне жаль, что так вышло, — сказал Рогор.

      Косарь не стал задавать вопросов, сплюнул под ноги Железному воину и ушёл.

      Как назло, из-за шатра показался воин, держащий на верёвке трио розовых поросят. Завидев главнокомандующего, поросята рванули к нему, едва не сбив с ног своего пастуха.

      Рогор с трудом сдержал горькую улыбку. Настина магия спасла его от нелёгкого выбора и неминуемого порицания. Он не смог бы применить к обидчикам колдуньи достойное наказание, даже выпороть не смог бы. Только отослать с глаз долой. И причиной тому не только репутация. Каждый из этой троицы занимает очень высокое положение в горанском обществе, лысый и вовсе — двоюродный племянник короля.

      Трио захрюкало и заверещало, наперебой рассказывая Рогору о своих горестях. Он же обратился к провожатому:

      — Как они?

      — Ну… — воин замялся и покраснел. — Сперва никак. Лежали будто трупы. После предложил им пареного овса — отказались. Пришлось открыть бочонок вина.

      — Теперь ясно от кого разит.

      — А их… их это, того… когда расколдуют?

      — Когда в Горанг вернёмся. Маги объяснили — тут очень сложный ритуал нужен.

      — А… А Настя? Может она?

      — Настя в тот момент очень зла была и что-то перемудрила. Она не знает как расколдовать. Ты следи за ними, чтоб никто ненароком на вертел не насадил. — Последнюю фразу Рогор сказал с плохо скрываемым удовольствием, поросята зашлись нестерпимым визгом.

      «Чтоб вы навек такими остались!» — пожелал главнокомандующий мысленно и приказал одному из караульных созывать военный совет.

      …Весть о новом оружии всколыхнула собравшихся. И воины, и маги, не на шутку всполошились. Рогор не вслушивался в общий гам, пропускал мимо ушей восклицания о том, что ремвидская колдунья лжет и перекраивать спланированную операцию из-за слухов — глупо. Только через полчаса, когда шатёр уже мало отличался от улья злющих ос, стукнул кулаком по столу и заревел раненым медведем.

      Соратники быстро растеряли аргументы и принялись слушать.

      План, предложенный Настей, был хорош, но во многом стоился на допущениях. Это беспокоило Железного воина больше всего. В довершении своей речи, главнокомандующий обратился к Урзу:

      — Ну что скажешь?

      Обычно, если требовалось мнение мага, Рогор обращался к Санаминэлю, но в этот раз маг отряда на совете не присутствовал, сторожил Настю.

      Крючковатый Урз поднялся, пригладил седую бороду и ответил:

      — Мы сделаем все, что вы озвучили, господин Рогор. Но вы должны понимать: эта магия потребует очень много сил. В завершении, мы уже ничем не сможем помочь. Если предположения колдуньи окажутся ложными, вам придётся штурмовать город без нашей поддержки.

      Какими потерями это грозит, понимали все. Окажись на месте Рогора кто-то другой, ни за что не рискнул.

      — Отлично. Я на вас рассчитываю, Урз. — Рогор кивнул магу и продолжил, обращаясь ко всем: — Завтра, на рассвете, я сам поеду к стенам города и предложу сдаться. Если к вечеру ворота не откроют, в сумерках пойдём на штурм.

      — В сумерках? — недоумённо переспросил кто-то.

      — Да, так будет лучше. Проще для магов.

      Горло вешенской колдунье подлечили снадобьями, но голос пока не звучал. Вместо памятного щебета, вырывалось хриплое карканье. Сама Настя хихикала, почему-то называла себя отпетым уголовником. Маги, приглашенные на совещание с колдуньей, переглядывались.

      Рогор отправил гонца в ближайшее селенье — чтобы привёз для Насти новую одежду, а пока тот не вернулся, гостья красовалась в цветастой юбке и белой блузе. Главнокомандующий отлично помнил этот наряд. Он подумывал: а не вернуть ли колдунье её странные штаны, но, в итоге, отмёл эту мысль — баба в портах вызовет слишком много удивления. А Настя и без этого в центре событий и внимания. Под её шатром ежесекундно сторожат любопытные. Хорошо, Санаминэль не позволяет девчонке даже нос наружу высунуть…

      Рогор старался как можно реже смотреть в её сторону — от одного взгляда в груди щемило, а кулаки досадливо сжимались. Настя тоже старалась не глядеть на главнокомандующего, сосредоточенно беседовала с магами. Объясняла, что-то доказывала.

      «Почему? — мысленно вопрошал он. — Почему ты выбрала этого деревенского увальня? И что станешь делать теперь? Неужели действительно вернёшься в свой мир? Настя…»

      И чем дальше, тем сильней Рогору хотелось вскочить, прервать совещание, выгнать всех из шатра и заключить Настю в объятья. Железный воин уже дошёл до крамольной мысли — предложить колдунье сердце.

      Пусть его имя выполощут все столичные сплетники. Пусть его фамильный замок будут звать не иначе, как гнездом разврата. Пусть ни один приличный человек больше не сядет с Рогором за один стол, а отец проклянёт. Пусть! Главное, Настя всегда будет рядом. Видимо прав был маг, предсказавший ему великие тяготы, великий позор в любви.