Сумрак - Пенелопа Дуглас

"Я знаю такого человека", — ответил я ему. "Он не мог бороться за жизнь, которую хотел, пока его не заставили бороться в одиночку. Он так крепко держался за своих друзей и сестру, что чуть не убил нас, потому что в тот момент ему было невыносимо видеть, как мы уходим, и он предпочел бы видеть нас мертвыми".

Взгляд Айдина ослаб, и я понял, что в нем наконец-то что-то сломалось. Если он не будет осторожен, он умрет здесь. В одиночестве.

"Ты когда-нибудь простил его?" — спросил он, его тон в кои-то веки был мягким.

"Семья простила".

Он моргнул, в его голове что-то перевернулось. "Но он должен был подчиниться".

Уголок моего рта дрогнул. " С семьей так и есть".

Деймон научился. Он облажался, но он научился.

Он причинил столько боли стольким людям, что потерял все, но только тогда он понял, что его гордость менее важна, чем все, что он любил.

Я почувствовал взгляд Эм и посмотрел на нее, почти потрясенный тем, как она смотрит на меня, не мигая. Как будто крошечная частичка стены внутри нее внезапно отслоилась.

Тишина заполнила комнату. Тейлор сидел рядом со мной и тихо пил, а Айдин и Эм просто сидели.

Я хотел бороться. С ним, с Тейлор… с чем-нибудь, чтобы избавиться от этого пара, поднимающегося по моей проклятой шее.

Молния ударила в небо, сверкнув по окнам, и за ней последовал гром. Затем свет вокруг нас погас, и комната погрузилась в темноту, за исключением единственной лампочки, горевшей на столе.

"Черт", — проворчал Тейлор. "Только не это".

Айдин поднялся со своего места, подбородком указал Тейлору следовать за ним, и они оба вышли из комнаты. Вероятно, чтобы проверить блок предохранителей или генератор.

Но я все еще смотрел на нее, когда садился, откинувшись в кресле.

"Ты не была такой уж чертовски замечательной", — сказал я. "Ты была огромной проблемой, которой я слишком долго потакал".

Она выдержала мой взгляд. "Я знаю".

"Были девушки и поприятнее".

Она кивнула, ее тон смягчился. "Я знаю".

Я прижал большой палец к внутренней стороне пальцев. "Друзья были добрее".

"Да".

"Я не звонил тебе", — указал я. "Я не связывался с тобой никаким образом почти девять лет".

Она открыла рот, но потом закрыла его, дыша чуть тише.

"Мне все равно, через что ты прошла", — сказал я.

И снова она кивнула.

"Были люди, которые любили меня, а я потратил время на ту, кто не любил".

Мое сердце забилось, когда я опустил взгляд на ее шею. На ее оливковой коже блестел легкий слой пота.

"Я понимаю", — сказала она.

Чертова сука. Мой член вздымался и твердел, а я злился с каждой секундой.

"У тебя были годы, чтобы протянуть руку помощи, но ты этого не сделала", — сказал я ей. "Поверь, у меня было время, чтобы понять, что тебе насрать, и теперь мне тоже".

Я видел, как комок в ее горле двигался вверх и вниз.

"Я пошел дальше". Свеча мерцала, откуда-то из дома на нас падал сквозняк. "Я целовался с другими, трогал их лица, как трогал твое, и проводил с ними время так, как никогда не проводил с тобой".

Ты не имеешь значения.

Ее челюсть сжалась, и я посмотрел на ее красивое маленькое горло, мои пальцы гудели от желания прижать ее к этому столу и съесть, пока она не закричит.

"Годы ночей", — сказал я, и я не был уверен, говорю ли я это больше для нее или для себя, но я продолжал. "Годы, когда я не думал о тебе. Почти целая жизнь воспоминаний и истории, в которой не было тебя. Ты была никем".

Она уставилась на меня, больше не отвечая.

"Она заботилась обо мне". Мой голос упал почти до шепота, и мне было все равно, что она не знает, о ком я говорю. "Она слушала меня. Заставляла меня улыбаться".

Никакого движения.

"Стояла рядом со мной", — выдавил я из себя. "Вписалась в компанию моих друзей. Она умна, сообразительна, находчива, и она приняла дерьмовую руку, которую ей подбросила жизнь, и все еще знает, как любить людей, в отличие от тебя".

Ее глаза пылали, за ними разгорался огонь.

"Она горячая в душе, — насмехался я, — на пляже, у стены, на капоте машины под дождем и на моем заднем сиденье…"

Она зарычала, вскочила со стула и ударила рукой по подсвечнику, отправив его на пол, где он и погас.

Я не смог сдержать своей ехидной улыбки.

Обойдя стол, она направилась к двери, но я схватил ее и впечатал в стену.

Но прежде чем я успел еще немного порадоваться своим выходкам или обхватить рукой ее хорошенькую шейку, она сильно толкнула меня в грудь.

Я споткнулся и упал на стул, а потом она оказалась на мне, глядя вниз и сжимая мою шею в кулаке.

Я задыхался, уже полностью охреневший.

Она дышала быстро и неглубоко, с таким остервенением, словно хотела прикончить меня своими зубами.

Вот дерьмо.

Я застонал. Боже, раздень меня, пожалуйста.

Она оскалилась, и я посмотрел ей в глаза, ожидая, что она потеряет контроль. Чтобы показать, что она выросла, не боится и готова признать, что ей нравится, и ей может очень понравиться, если я прямо сейчас нагну ее задницу над этим столом, трахну ее и использую ее волосы как рычаг.

Она не согласилась. Снова зарычав, она развернулась и выбежала из комнаты, и мне понадобилось всего две секунды, чтобы броситься за ней.

Я распахнул двери столовой, ворвался в коридор и увидел ее, убегающую от меня.

Я помчался за ней.

Она оглянулась, увидела меня и бросилась бежать, но я поймал ее.

Я схватил ее на руки и услышал, как она завизжала, когда я прижался грудью к ее спине. Я