Дорога в Омаху - Роберт Ладлэм

— Да, но почему вы выделили меня?

— Потому, что вы новый в этом городе человек, не имеющий, по существу, никакого опыта и в силу этого не способный увлечь советников президента подобной тайной операцией. При одном упоминании о задуманной вами акции они бы все как один удрали в горы, за исключением разве что одного вице-президента, который просто не понял бы, в чем дело.

— Вы думаете, нас выдал один из них... со стороны?

— Я редко ошибаюсь, Уоррен... Одной из моих ошибок было мое замужество. После того как мы, девочки, выкинули моего супруга из дома, он бежал в Карибский бассейн и, обосновавшись на Вирджинских островах, занялся чартерными перевозками на парусной яхте. В общем, страшное ничтожество!

— Право? Из чего вы это заключили?

— Видите ли, он утверждает, будто совершенно счастлив, что, как знаем мы все, невозможно в нашем безумном обществе.

— Вы не шутите?

— Господин министр, не заняться ли нам неотложными делами? Я настоятельно рекомендую отправить эти «мешки для трупов» туда, где они находились бы в полной изоляции от окружающего мира. И заставить попридержать язык тех, кто мог бы по пьянке порассказать кое-что о том, что творится в Куонтико. А еще я посоветовала бы вам связаться с номером ноль-ноль-ноль-тире-ноль-ноль-шесть в Форт-Беннинге.

— А это что за чертовщина?

— Не что, а кто, — поправила Тирания. — Их называют «смертоносной шестеркой».

— Они из тех же, что и «грязная четверка»? — спросил хмуро Пиз.

— Их разделяют тысячи световых лет. Те, о ком говорю я, — актеры.

— Актеры? А что общего может быть у меня с ними?

— Они уникальны, — произнесла Трухарт, подаваясь вперед и понижая голос. — Готовы на все, только бы попасть в газеты, которые редко когда упоминали о них.

— За что упрятали их в Форт-Беннинг?

— За неуплату квартплаты.

— Что?

— Они годами не трудились нигде по-настоящему, а только подрабатывали официантами.

— Ничего не понимаю!

— Все очень просто, Уоррен. Они все вместе вступили в ряды вооруженных сил в надежде создать репертуарный театр и более или менее регулярно питаться. Естественно, творчески мыслящий офицер из «Джи-два» обратил на них внимание и, исключительно в расчете на них, разработал ряд тайных операций.

— Он задумал использовать их актерский талант?

— Не только. По словам генерала, который стоит за всем этим, они в отличной форме. Знаете ли, в тех фильмах о Рембо им доставались кое-какие роли. Актеры крайне щепетильны во всем, что касается их внешности.

— Миссис Трухарт! — воскликнул государственный секретарь. — Не будете ли вы так любезны объяснить мне, какова цель всей этой беседы?

— Подвести вас к решению проблемы, Уоррен. Я буду изъясняться весьма абстрактно, чтобы в случае чего иметь потом возможность отрицать все с чистой совестью. Но я уверена, что вашего тонкого, высокоразвитого интеллекта хватит на то, чтобы уловить мои мысли.

— Это первые слова, которые мне понятны.

— "Смертоносная шестерка" может представить кого и что угодно. Они искусно перевоплощаются, отлично воспроизводят диалектизмы и способны проникнуть даже туда, куда, казалось бы, вход всем закрыт.

— Но это ужасно: что помешает им внедриться в наши ряды?

— Вы точно схватили суть дела. Благодаря им перед нами открывается завидная перспектива.

— Минуточку. — Пиз повернулся в своем вращающемся кресле и, представив на своем столе портрет Джеронимо в генеральском мундире, радостно завопил: — Вот оно! Никаких процессов, никаких слушаний в конгрессе! Просто не верится!

— О чем вы, Уоррен?

— Да об этих актерах!

— Ах да!

— Актеры могут стать кем захотят, и убедить других, что они вовсе не те, кем являются в действительности, не так ли?

— Так. Это то, чему они учились.

— Никаких убийц, никаких исков, никаких чертовых слушаний на Капитолийском холме!

— Не думаю, что можно обойтись без подкупа нескольких сенаторов — на то у нас и фонды для покрытия непредвиденных затрат...

— Итак, картина проясняется! — перебил ее Пиз, снова поворачиваясь на своем кресле. Оба глаза его были широко раскрыты от возбуждения, причем левый даже присмирел на время. — Они прибывают в аэропорт Кеннеди в красных кушаках и, возможно, с бородами и в мягких фетровых гамбургских шляпах... Целая делегация...

— Какая делегация?

— Из Швеции! От Нобелевского комитета. Специалисты по военной истории двадцатого века, они встречаются с генералом Маккензи Хаукинзом, чтобы объявить о присуждении ему Нобелевской премии как величайшему солдату всех времен!

— Может, вызвать доктора, Уоррен?

— Это не обязательно, миссис Трухарт: вы меня уже вылечили. Дали мне то, чего мне недоставало. Неужели не понимаете? Честолюбие у этого психа могло бы сравниться своими размерами с самим Эверестом!

— О ком вы?

— О Повелителе Грома.

— О ком, о ком?

— О Маккензи Хаукинзе, вот о ком! Он получал почетную медаль конгресса! Дважды!

— Полагаю, мы должны произнести мысленно благодарственные слова Всевышнему за то, что он американец, а не комми.

— Дерьмо он, вот кто! — взорвался государственный секретарь. — Величайший идиот тысячелетия! За наградой он побежит куда угодно... В данном случае это будет Швеция. Стрелка компаса указывает на север!.. Самолет пропадет... Не важно где — в Лапландии ли, или в сибирской тундре.

— Хотя вы и выражаетесь неизвестно зачем непристойнейшим образом, тем не менее, Уоррен, ваши слова о севере звучат для меня благостной музыкой подлинной правды! Нашей правды!.. Что требуется от меня, господин секретарь?

— Для начала надо выяснить, как связаться с офицером, под чьим началом находятся эти актеры, а потом подготовить мой самолет для полета в Форт-Беннинг... Как складывается все удачно!

Две взятые в прокатном пункте машины неслись на юг по девяносто третьей магистрали, которая вела в Бостон. Пэдди Лафферти вел первую, его жена, отставая примерно на милю, — вторую.

Арон Пинкус сидел в головном автомобиле рядом со своим шофером, на заднем же сиденье разместились Сэм Дивероу, его мать и Дженнифер Редуинг, индианка-юрист, устроившаяся между матерью и сыном.

Во второй машине, рядом с миссис Лафферти, сидел генерал Маккензи Хаукинз. Дези-Один и Дези-Два играли сзади в «блэк джек» картами из колоды, похищенной на бывшей лыжной базе.

— Теперь ты слышишь меня хорошо, моя девочка? — говорила пухлая Эрин Лафферти, дама с тонкими кельтскими чертами лица, в радиотелефон. — Дай малышу полную миску овсяной каши с настоящим молоком, а не с разбавленным водой, которое пьет дедушка. А девчурке приготовь два ломтя хлеба, вымоченного в яйцах — в двух яйцах — и поджаренного... Понятно?.. Отлично, девочка, я свяжусь с тобой позже.

— Ваши дети? — слегка смущаясь, спросил Хаук, когда миссис Лафферти положила трубку.

— У вас мозги на месте, любезный? Неужели я похожа на женщину, имеющую крошечных пискунов?

— Я случайно подслушал вашу беседу, мадам...

— Это была моя младшенькая Бриджит. Она присматривает за детьми моего старшего парня, второго моего сына, пока эти две клистирные трубки — он со своей женой — находятся в круизе... Представляете, в круизе!

— А ваш муж не возражает?

— А как мог бы он возражать? Мой мальчик, Деннис, — экономист, и после его имени ставятся все эти буквы. Он ведает причитающимися нашей семье налогами.

— Понимаю.

— Понимаете? Говорить так — все равно что утверждать, будто от дьявола пахнет духами! Никогда не имейте детей башковитее вас. Получается черт-те что! — Но тут загудел телефон, и миссис Лафферти снова взяла трубку. — В чем дело, Бриджи? Ты не знаешь, где холодильник, девочка?.. А, это ты, Пэдди, дорогуша! С каким удовольствием окунула бы я твою голову в бочку с машинным маслом! — Эрин Лафферти передала трубку Хаукинзу: Пэдди говорит, что мистер Пинкус желает побеседовать с вами.

— Благодарю, мадам... Слушаю вас, командир!

— Да нет, это еще я, Пэдди, генерал. Сейчас передам трубку боссу. Я просто хотел сказать вам, чтобы вы не обращали внимания на мою старуху. Она славная девочка, сэр, но ей не приходилось бывать в настоящих передрягах, — в бою, например, если вы понимаете, к чему я клоню.

— Понимаю, солдат. Но на вашем месте я бы все-таки убедился, что малому дали овсяную кашу на настоящем молоке, а девчурке — поджаренный хлеб, вымоченный в двух яйцах.

— Так она снова о завтраке, да? Там, где бабушки, не жди спокойного житья, генерал... Соединяю вас с мистером Пинкусом.

— Генерал?

— Да, командир? Какие координаты, если взглянуть на карту, сэр?

— Коор... Что? А, куда мы едем? Ну так вот, я попросил подготовить к нашему приезду летний дом свояка в Свомпскотте. Расположенный на берегу моря, он просто восхитителен и, поскольку сам хозяин со своей супругой, сестрой Шерли, отбыл в Европу, будет в полном нашем распоряжении...