Судьба амазонки - Milla Smith

Рождение дочери прибавило молодой матери седых волос. По закону амазонок выходило, что расплата не минует и малютку. Коринн не была освобождена от обета, поэтому её жизнь и жизнь девочки посвящались воинственной богине. Женщина крепко заперла свою тайну в душе, опасаясь выдать её в порыве доверчивой нежности своей второй половине. Она старалась не надевать больше мужского одеяния и перестала ездить верхом. Одно последнее маленькое развлечение позволяла себе бывшая воительница. Коринн удивляла воинов мужа, состязаясь с ними в метании кинжалов. Они упорно делали ставки и раз за разом проигрывали жалованье чужеземной красавице. Более всего ей нравилось, как после очередного удачного броска муж обнимал её и наговаривал множество ласковых слов, нещадно коверкая плохо выученные слова. Тибо запросто подхватывал её одной рукой за талию и уносил заигравшуюся супругу прочь от любопытных глаз. Там, наверху старой башни, в заваленном мехами семейном гнезде, они были по-настоящему счастливы. А ночной лес сумрачно шумел у подножия каменных стен, возвышающихся над обрывистым склоном холма, предрекая неминуемую беду.

Сомнения почти не навещали Коринн. Только всё чаще между ней и супругом начали возникать разногласия. Выучив азы чуждого языка, она стала настойчиво вмешиваться в ход жизни земель. Склоки и скандалы не заставили себя долго ждать. Тибо был упрям по натуре и не хотел терпеть придирок взбалмошной красавицы. Вино, постоянно бродившее в крови супруги, постепенно превращало милую и игривую кошечку в злюку и склочницу.

Как-то, прогуливаясь по двору своего замка, она заметила великолепных лошадей, привязанных у неказистого строения, где хозяин земель изредка принимал не очень важных гостей. Женщина давно до мельчайших деталей изучила привычки мужа, оттого незнакомые богатые посетители, втайне беседующие с Тибо, насторожили её. Она осторожно приблизилась к окнам домика, стараясь оставаться незамеченной, и услышала доносившиеся изнутри звуки громкого спора. Один из голосов принадлежал мужу, а другой, более бесстрастный, неизвестному гостю.

– Я ожидал, что тебе будет приятно получить обратно это украшение с рубином. Оно было на твоей супруге, когда она оказалась в плену.

– Замаливаешь вину? Ведь я всё знаю.

– К чему громкие слова? Деревенька ничего не стоила тогда.

– Но ты знал! Знал, что там в горе серебро. И ничего не сказал мне.

– Откуда мне было знать? Помилуй! Что за подозрения? Заурядная деревенька. Места красивые, согласен, но не более. Мне наконец улыбнулась удача! А ты, мой друг, не рад, а завидуешь и напрасно обижаешь. Не держи чёрных мыслей…

– Как я, осёл, не догадался, что ты возишься со мной, потому что сделка сулила большую выгоду?

– Давай прекратим ненужный спор, ведь мы соседи. Нам не стоит ссориться, – спокойно увещевал незнакомец.

– На мою помощь не рассчитывай. Людей не дам. Ты теперь себе любое войско прикупить можешь, Роскви! Зачем тебе нищие друзья?

– Я думал, что мы договоримся, – с неприкрытой угрозой в голосе произнёс граф, – но ты глуп и упрям.

– Я всегда таким был, и ты этим пользовался! Как я мог не понять?! Ты же ради барыша и отца родного продашь!

– Поосторожнее с бывшим союзником! Ничто не помешает мне рассказать правду твоей красотке.

– Если ты это сделаешь, то я сам сниму с тебя шкуру, с живого!

– Вот как ты заговорил! Да если бы не я, то не глядела бы на тебя благоверная с такой нежностью и преданностью. Кто устроил её похищение? Кто положил ради этого своих лучших людей? Кто запугивал её в подземельях и тёпленькой доставил в твои руки? Чья наука помогла добиться расположения воительницы и уложить на брачное ложе? Где твоя благодарность? Забери её золотые игрушки, одни неприятности от них… – металл загремел по деревянному полу.

– Не сомневаюсь, иначе бы ты не вернул мне такой увесистый кусок золота, – язвительно усмехнулся Тибо.

– Как бы то ни было, я предлагаю по-прежнему оставаться добрыми соседями, – холодно игнорировал иронию граф.

– Прошлое уже не вернёшь, невозможно.

– Хорошо, представь, что я бы сказал о рудниках с серебром. Что бы изменилось? Ты оставил красавицу мне? Не расстался бы с богатством?

Наступила томительная тишина. Коринн, поняв всё, в тупом оцепенении ждала ответа мужа. Тибо был застигнут врасплох прямым вопросом графа.

– Не знаю, – неуверенно промямлил прямодушный вояка. – Я уже к ней привык как-то…

– Вот так, – философски заметил Роскви. – Всё проходит, лишь серебро и золото вечны.

Коринн стояла, будто поражённая громом. Рука бывшей воительницы тянулась к кинжалу. Первой мыслью было убить и графа, и предателя, воспользовавшегося слабостью неопытной девушки. Но любящее сердце наложило вето на безумную идею. «Сама виновата», – шепнуло оно. Тибо всё же поступил честно, женившись на любимой. Пусть и дорога к браку не была прямой.

– Зря ты узаконил свои отношения, – сочувственно проговорил граф, словно уловив мысли разъярённой женщины. – Я бы тебе столько красоток приволок, что только деревеньки готовь…

– Не приезжай сюда больше, – голос Тибо был неестественно тих, он едва сдерживался. – Не оскорбляй ни меня, ни мой дом…

Он не успел произнести слова: «Я всё же люблю её». Вечным укором они остались в его сердце. Последовала жестокая расплата за недолгое промедление в диалоге. Тяжелый удар потряс дверь. Это Коринн в отчаянии вонзила нож в дерево, вложив в него всю боль отрезвления, обрушившегося на женщину холодным водопадом. Собеседники вздрогнули и переглянулись. Тибо распахнул дверь и увидел знакомую рукоятку с навершием-цветком, в центре поблёскивал в ночи голубым отсветом аквамарин. Муж сам недавно подарил ей оружие, говоря, что оттенок камня и цвет глаз любимой похожи…

– Она всё слышала, – до незадачливого супруга не сразу дошёл смысл сказанного.

Тибо, движимый страшным предчувствием, бросился к каменной башне. Вход был заперт изнутри, и ему пришлось повозиться, прежде чем дверь поддалась его мощному натиску. На шум сбегались стражники, разбуженные воины, слуги и прочая челядь. Забрехали собаки, в стойлах захрапели потревоженные кони. Ничего не замечая вокруг, перепрыгивая через несколько ступеней, Тибо нёсся наверх. Дверь в комнату также оказалась запертой и поддалась не сразу. Воин потерял драгоценные минуты.

Коринн стояла с верёвкой в руке над кроваткой маленькой белокурой девочки. Дочка мирно посапывала и не знала о смертельной опасности, нависшей над матерью и над ней.

– Вот и всё! Пора расплачиваться, – в воспалённом мозгу женщины проносились и быстро меркли картины её прошлой жизни.

Сценки светлые и не очень, добрые или наоборот бешено мелькали в безумном калейдоскопе. Из глаз красавицы катились крупные слёзы.

– За предательством следует предательство! Ты тоже станешь игрушкой в их руках, моя мать была права. Но… нет? Отец любит тебя по-настоящему, не то что… меня. Я искуплю свою вину перед богиней. И твоя судьба тоже в её руках. Ты разделишь мою участь или станешь свободной от обета. Пусть решат небеса!

До Коринн донёсся шум снизу, и она торопливо обвязала верёвкой тельце крепко спящего ребёнка. Другой конец она обмотала вокруг талии. Затем осторожно, чтобы не разбудить дитя, она подвинула кроватку вплотную к окну. Бывшая воительница легко вспрыгнула на подоконник. Возбуждённое сознание рисовало страшные образы, тело била дрожь. Безумная мать бросила прощальный взгляд на родное личико и произнесла:

– Если она сохранит твою жизнь – будь счастлива!

Впереди её ждало равнодушное ночное небо с голубым диском загадочной богини Луны.

– Я иду к тебе! Спрашивай с меня за нарушенные клятвы, но пощади дочь!

Коринн сделала шаг вперёд. Туда, где чернела зияющая пустота мрака, где угрюмо шумел на ветру непроходимый лес. Через мгновение дикая боль пронзила тело несчастной, и сознание померкло.

Тибо ворвался в комнату, освещённую призрачным светом луны. Взгляд воина выхватил из темноты кроватку, располагавшуюся не на месте. Дочь спала, но на теле чернела обвившая её змеёй верёвка. Интуитивно поняв замысел супруги, воин одним прыжком преодолел расстояние до окна.

Его рычащий возглас «Не-е-ет!» услышали даже стоящие внизу люди. Выхватив на лету короткий меч, Тибо перерубил на подоконнике неподвижно уходившую в темноту нить смерти. Верёвка бесшумно скользнула вниз. Девочка испуганно вскочила и прильнула к отцу:

– Папа, я боюсь. Где мама? – малышка была слишком мала, чтобы сказать больше.

– Она ушла… поговорить со своими богами.

– А когда она придёт?

Отец в ответ крепко прижал к себе дочь. Его слёзы смешивались со следами слёз жены на нарядной ночной одёжке ребёнка. Он оставил девочку на попечение разбуженных нянек и тяжело спустился вниз, чтобы отправиться на поиски тела любимой жены. Дом, в котором Тибо вёл непростую беседу с графом, полыхал огнём. Убитый горем хозяин дома даже не мог отдать необходимые указания. К счастью, расторопные дворовые уже сбивали пламень. Ни графа, ни его людей не было видно, Тибо был рад этому обстоятельству настолько, насколько мог. Воин желал пережить боль потери в одиночестве.