Судьба амазонки - Milla Smith

Архи вкратце поведала о смерти подруги, охотница была оглушена известием, но поняла ход рассуждений предводительницы.

– Либо случайность… Либо Луна вмешалась…

– Либо Коринн прикрывала дочь, – закончила Архелия. – Она хочет, чтобы мы оставили девочку у отца: попыталась снять проклятие богини и оправдаться перед нами. Но вряд ли в её состоянии можно было предусмотреть такое…

– Что думаешь предпринять?

– Не могу думать об этом, Коринн будто рядом стоит. Пусть будет, как она хотела: дочь выкуплена у богини ценой жизни матери.

– Сожги верёвку.

– Нет. Я прикажу часть её в золото забрать и сделаю пояс моей девочке. Может, и её спасёт когда-нибудь. И ещё…

– Что ещё? – Хельга опасалась новых бед.

– Мы поможем вернуть серебряные рудники прежнему владельцу – её мужу. Вампиры знают причину похищения Коринн. Они говорят, что наша «богиня Горека» была счастлива, пусть и недолго. Рудники будут приданым дочки Коринн. Наш подарок в память о её красавице-матери.

– Более безумного шага ты не делала до сих пор! Идти против графа! Мы на его земле живём, да и силы его растут с каждым днём!

– От источника этих сил мы его и избавим. Муж Коринн, я уверена, будет нашим союзником, и вампиры обещали поддержать. Мы скоро будем жить на своей земле!

– Вампиры?! Ты с ума сошла! Половина воительниц разбежится, если нечисть появится в пределах городища.

– Это наш шанс! Мы должны подготовить девушек.

– А как ты собираешься сейчас воевать на стороне графа?

– Как обычно: за деньги, – спокойно парировала Архелия. – Дело есть дело.

– Ты точно умом тронулась! – в сердцах заключила Хельга.

После отъезда Фридберта охотница всё чаще раздражалась на свою повелительницу. Хельга решительно отправилась поднимать спящий стан воительниц.

Дочь барона осталась у костра и начала прикидывать в уме предстоящую операцию по захвату богатства графа, которое он стерёг как зеницу ока. Прошлое отступило, настоящее пришло с шумными будничными приготовлениями к бою, пора было подумать о будущем. Архи мысленно просила милости у богов для своих начинаний и снисхождения к заблудшей душе погибшей по своей воле амазонки.

Вернулась Хельга и хмуро присела напротив бывшей госпожи, она хотела ещё раз выслушать рассказ Архелии о последних днях жизни подруги. Воительницы долго говорили, вспоминая каждую мелочь, связанную с Коринн. Много тёплых слов было произнесено, много слёз пролито, но одно воспоминание стояло особняком. Оно тяжёлым грузом лежало на сердцах подруг.

Ранее, когда их слабо обученное маленькое войско бралось за любую грязную работу ради получения хоть небольшого барыша, они проезжали знакомую деревеньку. Коринн напряжённо оглядывалась по сторонам, заметно нервничала, и Горек кружился рядом, не понимая состояния любимой. Предчувствия не обманули: сумасшедшая старуха, всклокоченная и оборванная, выскочила перед колонной воительниц и, сотрясая округу дикими воплями, попыталась стащить с лошади свою бывшую дочь. Девушка старалась отвязаться от злобной бестии, не причиняя ей заметного вреда, но сделать этого ей не удавалось. Архелия и Хельга, зная, кто скрывается под личиной обезумевшего существа, замерли в нерешительности. Коринн вполне могла теперь сама постоять за себя, но захочет ли она? Подобно бешеной собаке, мать наскакивала на беглянку и изрыгала на её голову все мыслимые и немыслимые проклятия трясущимися посиневшими губами.

– Тварь продажная! Кровавыми слезами умываться будешь! Свободы захотелось? Ничего у тебя не выйдет! Не хотела тебя иметь, да небеса подбросили! Я тебя родила, вырастила… Захочу – убью! Ты мне должна, гадина распутная!

Девушки-воительницы растерянно оглядывались. Коринн уворачивалась от наскоков и медлила с решительным отпором, продолжая путь. Старуха повисла на стремени, но её скорости не хватало, руки ослабли, и безумная рухнула под ноги лошади. Горек остолбенел, приостановив коня. Коринн сурово нахмурилась, но продолжала путь. Вслед ей понеслись очередные грязные ругательства. Девушка изо всех сил старалась сохранить невозмутимое выражение лица, Архелия видела, как трудно это давалось красавице. Остальные воительницы, проезжая мимо, удивлённо оборачивались на разыгрывающуюся сцену. Вслед удаляющейся Коринн полетели комья грязи и камни. Старуха не намерена была отпустить дочь без возмездия. Ненависть придавала сил тщедушному телу, «мать» поднялась, и булыжники всё яростнее неслись в сторону Коринн. Один из них угодил в лошадь, та поднялась на дыбы. Красавица еле удержалась в седле. Окружающих воительниц озадачивало бездействие Архелии и её подруг, но они предпочитали также не вмешиваться. Горек же, до сих пор озабоченно наблюдавший за происходящим, не выдержал. Он увидел, что старуха тщательно целится в голову «богини» очередным метательным снарядом, и пустил коня наперерез. Могучее животное лишь слегка коснулось боком разъярённой ведьмы, но та неуклюже грохнулась оземь и затихла. Её безжизненный взгляд уставился в сторону удаляющейся колонны воительниц. Кровь тоненькой струйкой текла из рассечённого виска и впитывалась в землю. Булыжник, предназначавшийся «блудной дочери», навсегда успокоил буйную несчастную. Горек оглянулся на распростёртое на земле тело и догнал Архелию, по пути великан пытливо посмотрел в слезящиеся глаза Коринн. Девушка ехала, не оборачиваясь.

– Повелительница, кажется, старуха мертва, я неудачно сбил её.

– Значит, так тому и быть. Коринн ничего не говори, – Архелия тяжело вздохнула и искоса бросила взгляд на застывшую в седле красавицу. – Не волнуйся, я всё улажу со старейшинами. Вот, кстати, и они.

На околице их встречала маленькая делегация из уважаемых людей деревни. Архелия спешилась и направилась прямиком к ним.

– Благодарим, что разрешили проехать через ваше село. Другой путь задержал бы нас на один день. Мы ранее сполна расплатились за это, но сейчас хочу покаяться перед вами. Проезжая, мы растревожили злой дух, дремавший в одной из ваших жительниц. Ничего не предпринимая, рисковали потерять одну из воительниц, а предприняв, по неосторожности убили старуху. Я щедро заплачу за её смерть и прошу не винить нас в неумышленном убийстве.

Архелия почтительно склонила голову и ждала ответа. Звон золотых сделал своё дело: амазонки были великодушно прощены. Один из пожилых мужей объяснил:

– Старуха сама не своя давно была. Дома всех извела попрёками. Сыновей по миру пустила. Решила щедрость и доброту свою на людях показать и продала хлеб задаром кому-то, а семье до весны не хватило. Тогда и в лесах-то живность перевели. У одного из братьев ребёнок от голода помер. Они жён с детьми взяли да и уехали к родственникам своих супруг в другие деревни, бросив ненормальную мать в одиночестве. Дочь ещё раньше сбежала. Семья распалась – окончательно вселились в бабку тёмные силы, и она с тех пор всех в деревне мучает. Да, вот такие дела. Для злых духов гнилая душа – лакомый кусок. Так что помогли вы ей покой обрести. Отжила своё.

Архелия согласилась с незыблемой крестьянской философией старейшины, и стороны поладили. Деньги приняли на похороны погибшей, а более не взяли. Так убийство старухи вдруг оказалось благим делом. Дочь барона ухмыльнулась и украдкой взглянула на притихшую Коринн. Девушка сидела на лошади как влитая, на её лице не читалось никаких чувств, кроме безмятежного покоя. Предводительница амазонок не могла понять подругу. Конфликт угас, но вопросы к красавице остались. Правда, Архи никогда так и не задала их. Дочь барона воспитывалась в безоговорочной любви и доверии к родителям. Мать и отец могли ошибаться, но никогда они не смогли бы стать её врагами. Их добрые порывы иногда мешали, но, даже покинув дом, Архелия продолжала тепло вспоминать своё детство, и это поддерживало её. Охотница чувствовала то же. Подруги втайне осуждали красавицу за чёрствость, они не могли понять того, что пришлось испытать несчастной девушке. Однако, проведя остаток пути в негромких спорах, спутницы сочувственно оглянулись на неразлучную пару Горека и Коринн и притихли. Теперь удручённый вид красавицы вызывал жалость. Сказал ли ей великан о смерти старухи?

Теперь, ожидая сигнала к бою, соратницы вновь и вновь перебирали все «за» и «против». Ни Архелия, ни Хельга более не сомневались в правоте погибшей подруги. Они пытались разобраться, запоздало искали пути возможной, но так и не состоявшейся помощи разорванной в клочья душе Коринн. Корили себя за непонятливость, но что сделано, то сделано. Оставалось только горько оплакивать почившую навеки девушку.

Перед костром возник посланник графа. Он принёс неприятную новость: девушкам была определена центральная роль в предстоящем сражении.

– Вот гад, – прошипела Хельга, когда гонец исчез.

– Спорить бесполезно, мы в его полном ведении, – Архи была заметно расстроена.