Погасни свет, долой навек - Дарья Алексеевна Иорданская

– страх! Горничная, сэр. Тут не одобрялось это, но ей отчего-то дозволялось горничную оставить. И невзлюбили ее сразу, сэр, но и характер у нее был… добрым нравом-то не отличалась. И ведь как с кем повздорит, так у того сразу несчастье какое случается. Кто упадет, ногу сломает, руку, а бывало и похуже. Одна девица повздорила, так ее на чердаке нашли, задохнувшейся.

– А Элинор Кармайкл, о ней вы знаете что-то?

– Мисс Кармайкл? – сторож задумчиво кивнул. – Да, сэр, вроде бы припоминаю. Образованная очень девушка, кое в чем получше учителей разбиралась. Отец у нее весьма ученый был. Но странная. А больше и не скажу ничего. Давно это было, сэр.

– И в чем же эта странность выражалась? – спросил Грегори.

Сторож пожал плечами.

– Да как сказать? Сторонилась она людей. Подруг почти не заводила. Все ходит, ходит, бормочет себе под нос. Да, впрочем, юные девицы, они все… – и сторож сделал малопонятный и почти непристойный жест, заставивший Грегори поморщиться.

Впрочем, да, молодые девицы все «с приветом».

– А мисс… Мортон, о ней вы что-то помните?

Сторож нахмурился, потом покачал головой.

– Нет, сэр, что-то не припоминаю. Должно быть, она ничем особым не была примечательна.

Можно было только досадовать, что память старика-сторожа столь слаба и избирательна.

– А что за призраки, о которых вы говорите? Девушка, что задохнулась на чердаке?

– Может, и она, сэр, а может, сама мисс Февершем. Ее нашли однажды в холле, упала с лестницы. Поговаривали, что ее столкнул кто-то, да дело замяли. Мисс Февершем была сирота, а у других учениц родители были, и кое-кто – из важных господ. И знаете, сэр, служанка ее пропала. Говорят, индуска-то мисс Февершем и убила.

– И что, после этого школу закрыли?

Сторож покачал головой.

– О, сэр, дело-то было значительно хуже. Тут несколько человек скончалось один за другим, и дело попытались замять – у мисс Блэкли были, сдается, влиятельные покровители. А потом одну из учениц нашли всю в крови, в истерике. Говорили, она-то и убивала людей. Ее, я знаю, в клинику отправили, а школу закрыли. Вы попробуйте о том в газетах разузнать. Сор из дому не выносили, а все же что-то напечатали.

– Могу я осмотреть школу? – спросил Грегори со вздохом, понимая, что уже не выяснит больше.

– Конечно, сэр. Только вы поосторожнее, здание-то давно нуждается в ремонте.

Совет оказался нелишним. Дом, за которым последние годы совсем не следили, сделался ветхим. Пол прогибался и натужно скрипел под осторожными шагами. Окна кое-где были выбиты, и по зданию гулял ветер.

– Почему все здесь в таком состоянии? – спросил Грегори, оглядываясь.

– Дела для школы плохо закончились, сэр. И для мисс Блэкли тоже. Разорилась она. А здание выкупить никто не пожелал. Да и тоже верно, кому охота, ежели здесь убийства были. Ни жить в таком месте не захочешь, ни заведение какое открыть. В газетах, опять же, писали мало, но ведь писали же! Вот и осталось все как есть.

Проходя и оглядывая пустые классы и коридоры, Грегори пытался сопоставить услышанное. Что-то не сходилось в этой истории, в датах, в самом рассказе. Грегори обернулся, чтобы задать вопрос, и обнаружил, что сторож не отбрасывает тень. Силуэт его сделался зыбким, полупрозрачным, и, хихикая неприятно, старик вдруг растаял в воздухе. Точно привидение из страшных историй, которые рассказывают друг другу на Святки у камина. Вот только… в действительности призраков, видимых полупрозрачных призраков, потрясающих цепями, не существует, они – лишь досужие вымыслы, персонажи сказок и страшных историй. А значит… значит… Грегори тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок. Они разбегались, не было ни одной внятной, разумной. Ничего объяснимого. Поездка, которая должна была ответить на вопросы, принесла еще больше загадок.

Грегори прошел по комнатам, но не узнал ничего нового. Школа была пуста; ни единой живой души, только пыль и паутина по углам.

Грегори прекратил осмотр, убедившись, что это не даст никакого толка, и вернулся к скучающему извозчику.

– Есть здесь местная газета, какой-нибудь листок?

– Есть, сэр, – отозвался извозчик после краткой паузы, во время которой он пережевывал табак. В уголке рта скопилась желтоватая слюна. – Мистер Холлен выпускает свой листок раз в несколько дней уже лет пятнадцать. Местные сплетни, сэр. А иногда и большие новости.

– Отвезите меня к нему, – распорядился Грегори.

Мистер Холлен, как оказалось, владел небольшим книжным магазином и типографией. В витрине выставлены были массивные, траченные временем фолианты, а рядом модные дешевые романы в ярких обложках. Внутри пахло полиролью и сладкой карамелью.

Если хозяина и озадачил вопрос Грегори, виду он не подал. Предложив гостю чаю, он открыл один из застекленных шкафов и вытащил несколько переплетенных в кожу книг.

– Вот то, что вы ищете, сэр. Все интересные наши газетные листки за последние два десятилетия хранятся здесь. Это начал еще мой отец, сэр. Вы ведь понимаете, «Таймс», «Дейли Телеграф» – все это прекрасно, все это интересно, но следует нам уделять внимание и местным новостям.

Грегори кивнул, жадно рассматривая толстые, объемистые тетради. Стоило мистеру Холлену оставить его наконец в покое, он схватил верхнюю и принялся пролистывать тонкие, начавшие уже ветшать страницы. Слишком поздние газетные публикации. Еще один том. На этот раз слишком ранние. Наконец Грегори сумел отыскать том, в котором собраны были листки за 1879–1885 годы. Спустя еще несколько минут тщательного изучения публикаций он отыскал наконец-то нужную. Апрель 1880 года, череда убийств и загадочных смертей, охватившая округу. Сперва публикации носили нелепо-сенсационный характер: падеж скота, загадочные нападения, истории глупые, почти сказочные, сулящие обывателям встречу то ли с вампиром, то ли с вервольфом. И наконец 16 апреля местный листок написал об ужасающей гибели мисс Доры Февершем, ученицы школы, а также об обнаружении подле ее тела мисс Элинор Кармайкл, всей в крови. Последняя билась в истерике и была немедленно отвезена в лечебницу.

Грегори отодвинул от себя тетрадь с вырезками и провел пальцем по краю блюдца. Любопытно. Отчасти эти газетные статьи давали разъяснение происходящему, но оставалось непроясненным главное: была ли юная Элинор Кармайкл тогда повинна в преступлениях? Или же она оказалась свидетельницей убийства и это довело ее до истерического припадка? Узнать это можно было только двумя способами: расспросить свидетелей тех событий или же – саму Элинор Кармайкл. Возвращаясь поездом домой, перечитывая наскоро сделанные в магазине Холлена заметки, Грегори пытался представить себе дальнейший ход расследований. Да, он начнет с Элинор, а дальше будет действовать по обстоятельствам.

Примечания

1

 «Oeil de sortilege»