Восприятие мира у детей - Жан Пиаже

мы понимаем, как на самом деле связаны между собой чувства партиципации, анимизма и артификализма Роя: чувства партиципации являются отправной точкой, а когда ребенок пытается их систематизировать, то прибегает одновременно к анимистическим и артификалистским мифам.

И вот, с одной стороны, когда мы побуждаем Роя уточнить смысл его партиципаций, похожих одновременно на аналогию и на причинность, Рой прибегает к анимистическим объяснениям. Например, по поводу облаков:

«А мы можем сделать так, чтобы облака выросли? – Нет. – Почему они растут? – Потому что мы растем. [Рой принимает то, от чего было отказался.] – Ты растешь; почему? – Потому что я ем. – И из-за этого растут облака? – Нет, они растут потому, что они знают, что растем мы». И чуть позже: «С чего начались облака? – С того, что мы стали расти. – Это мы делаем так, что они растут? – Нет, не мы, но облака узнали, что растут люди».

Иными словами, мир – это сообщество живых существ, подчиненных стройному своду правил; всякая аналогия в нем является в то же время и причинно-следственным отношением, потому что аналогия – это знак общности или взаимодействия намерений, и всякое намерение есть причина. Даже создается впечатление, что Рой уверен в подражании друг другу существ нашего мира: когда мы растем, облака и небесные светила вынуждены нам подражать. И вот, когда мы добиваемся, чтобы Рой уточнил свою мысль, его партиципации разворачиваются в анимистические объяснения.

Но с другой стороны, в этом сообществе живых существ, которые составляют наш мир, на первый план Рой выдвигает людей (или Господа Бога, но это по сути то же самое, поскольку Рой понимает Бога как «дяденьку», который зажигает спички и забрасывает их в небо). Именно появление человека вызвало появление светил, облаков и т. д. Именно рост людей влечет за собой и рост небесных тел и т. д. Тут-то, собственно, и начинают различаться партиципации анимистического и артификалистского типов, но в этом нет ни малейшего противоречия, потому что оба типа дополняют друг друга.

Артификализм – это же поначалу просто склонность считать, что люди командуют другими существами или вызывают их появление, притом эти другие существа предполагаются в какой-то мере живыми и наделенными сознанием. Но здесь, как и в случае анимизма, когда мы вынуждаем ребенка уточнить свою мысль, он изобретает миф. В случае артификализма миф состоит в рассказе, как человек сделал данную вещь. Миф о спичке, породившей солнце, знаменует прогресс в артификализме, поскольку Рой уточняет процесс изготовления, а ведь прежде Рой только ощущал его наличие. Но сначала артификализм смешивается с этим чувством, то есть с установленными ребенком партиципациями, не столько между своим «я» и вещами, сколько между своими родителями (или взрослыми вообще) и миром.

§ 2. Первая стадия: небесные тела рукотворны

Случай Роя подвел нас к некоторым гипотезам, которые послужат нам в дальнейшем исследовании путеводной нитью. Перейдем теперь к более продвинутым случаям, в которых артификалистские мифы выделяются из первичных партиципаций более отчетливо.

Пурр (8;8): «Что такое полумесяц? – Она [луна] отрезала от себя кусок. – Как? Она сама от себя отрезала или ее обрезало что-то другое? – Сама луна. – Она это сделала нарочно? – Нет, просто когда она родилась, она совсем маленькая. – Почему? – Она не может появиться сразу большой. Как и мы, когда мы малыши. Она делает то же самое. – Каждый раз, когда появляется полумесяц, это все та же самая луна? – Иногда та же, иногда другая. – Сколько же их? – Много. Мы не всегда можем их сосчитать. Луна тоже горит. – Почему она обрезана? – Когда она хочет светить не в одном месте… [= она отрезает от себя куски, чтобы светить одновременно в разных местах]. – Она откуда пришла? – С неба. – Как она появилась? – Из неба. Ее родил Господь Бог [sic]. – А солнце? – Его тоже родил Господь Бог».

Жако (6 ½) считает, что солнце горит. «Как появилось солнце? – Оно было маленьким. – Откуда оно взялось? – С неба. – Как оно началось на небе? – Всё росло и росло». По словам Жако, солнце живое и сознательное. Оно росло, как живое существо. А сделали его люди.

Год (6;8): «Луна, она какая? – Круглая. Но иногда она половинка… – А почему только половинка? – Потому что она начинается. – Как же она начинается? – Сначала совсем маленькая. – Почему? – Потому что начинается. – Почему? – Потому что много света [= луна остается маленькой днем и растет только по ночам]. – А где другая половина? – Ведь ее еще не совсем доделали, не всю целиком. – Какая она сделается? – Круглая. – Как она начинается? – Сначала совсем маленькая, потом приходит каждый раз потолще. – Откуда она приходит? – С неба». «Какая она вначале? – Совсем маленькая. – Она сама собой делается? – Нет, Господь Бог ее делает. – Как же? – Своими руками». Год добавляет, что луна живая и сознательная. Она ходит за нами по своей воле и т. д. Солнце тоже живое и сделанное вручную.

Мок (10;2, отстает в развитии) – очень любопытный случай эмоциональных реакций. Он говорит о солнце: «Оно было совсем маленькое, потом стало большое». Он наделяет солнце жизнью и сознанием. Но при вопросе «откуда оно взялось?» Мок сильно смутился, густо покраснел, отвернулся и наконец взволнованно проговорил, что солнце пришло «от того, кто заставил его – прийти. – Что? – От того, кто его сделал. – Кто? Какой-то человек или нет? – Человек. – Человек или Господь Бог? – Гос – подь Бог, человек, неважно». Отчего возникло это затруднение? Конечно, дело не в трудности вопроса, поскольку было понятно, что у Мока есть готовый ответ, но он не хочет в этом признаться. Стыдливость религиозного порядка? Совсем непохоже. В продолжение всего опроса, когда речь заходила об авторстве того или иного явления, Мок без всякой системы или попыток поиска заменял человека Господом Богом и наоборот. Единственное объяснение этого замешательства в том, что Мока смущал разговор о рождении живых существ. Видимо, Мок усвоил, что все, относящееся к рождению, табуировано, и наш вопрос о появлении солнца показался ему попросту непристойным. Это и помешало нам продолжить опрос. На примере этого случая мы видим, насколько тесной может быть связь анимизма и артификализма.

Все эти дети, как мы видим, уподобляли появление солнца и луны рождению живого существа; притом мы допускаем, разумеется, что само рождение понимается ребенком как некое изготовление – как именно оно происходит, объяснить невозможно, но состоит оно в конструировании чего-то живого. По крайней мере, дети, с чьими ответами мы только что познакомились, говорят о росте небесных тел так, будто солнце