Цена измены. Вернуть жену - Юлия Валериевна Рябинина

– Страховки у тебя херовые мам, а если бы меня не было здесь?

– Но ты здесь, – твердо отвечает женщина.

– Все… хорош. Мне эти пререкательства с тобой не нужны. Я все понял. Давай лучше делом займись. Приготовь что-нибудь к ужину, а то голодные мы с Асей. Да, роднуль?! – шутит мужчина, неожиданно вспоминает обо мне. Подмигивает. Я тут же заливаюсь краской. И прежде чем отвести глаза в сторону, замечаю что у Маргарита Валентиновна недовольно поджимает губы.

– Хм, а чем это вы позвольте спросить могли заниматься, что проголодались так? – не унимается женщина и я чувствую, как она прожигает меня уничтожительным взглядом.

– А вот это моя дорогая, родительница, тебе незачем знать. Ася, пойдем. Посмотрим, что тебе можно будет подобрать из одежды на первое время.

Это был шах и мат в отношении матери Германа ко мне. Кажется в ее лице в этом доме я обрела “сильного врага”.

– Может потом? Я могу помочь с ужином Маргарите Валентиновне, – попыталась реанимировать свое пошатнувшееся положение перед женщиной.

– Не нужно. Я все сделаю сама, – чересчур поспешно, слишком категорично отказалась от моей помощи мать Германа и тут я поняла, что дружбы между нами явно не будет.

– Вот и славно, – бодро ответил Герман и подтолкнул меня к выходу, делая вид что не замечает настроя матери.

– Герман! – бьет пронзительный женский голос нам в спины.

Мужчина замедляясь останавливается:

– Что? – не выпуская из своей широкой ладони мою, отвечает матери.

Я все больше погружаюсь в жуткий эмоциональный хаос. В душе такая неразбериха, что от переизбытка эмоций уши закладывает от громко пульсирующей крови в висках.

– Как Ась проводишь возвращайся. Нам нужно кое-что обсудить, – строго чеканит каждое слово женщина.

– Непременно, – вторит ее тону Герман и положив руку мне на талию ведет к лестнице на второй этаж. – На мать не обращай внимания, – вдруг шепчет мне в ушко мужчина и кожа на шее покрывается мурашками. – Я с ней проведу беседу, она к тебе лезть не будет.

– Угу, – буркнула сдавленно. – А что там, Максим? Как он?

– Думаю, это пустой переполох и у сына легкая простуда. Но теперь уже дождемся врача и его диагноза.

Глава 20

– Ася, ты можешь идти, – тяжелая ладонь ложится мне на плечо, давит.

Запрокидываю голову назад и вижу над собой сосредоточенный взгляд Маргариты Валентиновны.

– Да, я совсем не устала, – пожимаю плечами, но все же кресло установленное заботливым Германом рядом с кроватью мальчика уступаю.

– Ступай отдыхать я тебя заменю, – сухо произносит женщина.

– Ба, я хочу чтобы Ася осталась, она еще мне сказку не дочитала, – развеивает напряженнее сонным хриплым голоском Максим, удивленно вскидываю брови, оказывается паршивец не спит, хотя уже как пятнадцать минут пытается изображать спящего, и не без успеха ему это удается. Я поверила. Задержалась в его комнате лишь только потому, что внезапно навалилось одиночество.

– Я могу тебе дочитать, Максимка, а Асе уже пора отдыхать, – женщина отстраняет меня в сторону, сама подходит ближе к кровати, готовая занять мое кресло. Я же делаю несколько поступательных шагов, уже готовая покинуть детскую спальню.

– Ба, ну ты не так читаешь. У Аси получается лучше. Ты же тихо совсем не умеешь говорить?! – в голосе мальчика слышится скрытое возмущение.

Мне становится неудобно от таких резких его заявлений и я открываю рот, чтобы исправить ситуацию и пожурить Максима, когда:

– Хватит вредничать, – строго обрывает его женщина и кидает на меня говорящий сердитый взгляд “мол, чего встала вали”.

– Максим, бабушка права. Мне действительно пора отдыхать. Завтра поиграем. Спокойной ночи.

Мальчик приподнимается на локтях заглядывает мне в лицо, игнорируя шиканье Маргариты Валентиновны. Я ласково улыбнувшись, машу ему рукой и не дожидаясь от него реакции выхожу за дверь, тихо ее прикрываю за спиной. Сделав шаг опираюсь спиной о стену, закрыла глаза.

С тех пор как я оказалась в доме Германа, когда заболел Максим, прошла неделя. Предположения Германа о том, что у сына ОРВИ оказались верными. Мальчика в больницу забирать не стали. Оставили дома при условии, что в ближайшее время обратимся в поликлинику к педиатру, чтобы тот назначил адекватное лечение. Получив согласие в ответ, доктор начеркал на листе рекомендации и уехал. Герман в тот же день, напомнив о моем обещании помочь, распределил между мной и своей матерью обязательства по уходу за Максимом, еще раз указав тем самым родительнице, что в ближайшее время я останусь у них дома и никуда не уеду.

Маргарита Валентиновна, в штыки приняла решение о том что я тоже буду принимать участие в заботе о ее внуке и даже попыталась воспротивиться, но Герман был неумолим, и не только он. Максиму видимо тоже захотелось разнообразие в общении, поэтому он с радостью воспринял новость о том, что у него будет новая “нянька”.

В тот самый момент я не знала что мне делать. С одной стороны мне не хотелось конфликтов с матерью Германа, с другой: я боялась возвращаться в пустой огромный дом. Чуть позже я решила для себя, что если мне уж совсем станет невмоготу жить под одной крышей с Маргаритой Валентиновной, я уйду.

И вот, спустя неделю, стоя под дверью детской комнаты, я четко осознаю то, что с каждым днем мне все сложнее и сложнее принять решение, чтобы уйти.

За эту неделю я так привязалась к Максиму, что ни на секунду не хочу оставлять его без присмотра. Особенно после того, как Герману пришлось уехать сразу же на следующий день. Оказывается он вернулся домой лишь только для того, чтобы забрать меня из больницы, это признание тронуло меня до слез, до глубины души, затопило меня нежностью и признательностью до краев… И я поняла, что влюбилась в Германа по самые, что