Цена измены. Вернуть жену - Юлия Валериевна Рябинина

Без него, дом кажется чересчур большим для меня и … пустым. Даже тишина, которой наполняется помещение кажется звенящей, пугающей.

Подскакиваю с кровати и быстрым шагом направляюсь к окну. Сердце в груди колотиться от волнения, как ненормальное. В душе поселяется страх. Мне кажется что я не переживу, если Герман оставит меня здесь одну. Мозг начинает активно работать, подыскивать подходящие доводы и убеждения для Германа. Я сделаю все что угодно, но одна я здесь не останусь.

Герман быстро возвращается. Из окна мне видно часть дороги и тропинку, ведущую к дому. Страх и паника тут же отпускают. Я возвращаюсь обратно на кровать. Не хочу лишний раз заставлять Германа нервничать и как раз во время. Мужчина появляется на пороге спальни. Стремительно приближается ко мне и ставит ношу на край постели.

– Ась, придется романтический ужин отменить. Мать звонила, сказала что Максим заболел, – у меня к горлу подкатывается неприятная горечь, когда читаю во взгляде Германа растерянность.

– Я могу помочь, – тут же вызываюсь “добровольцем”.

– Роднуль, – Герман склоняется ко мне, обнимает лицо огромными ладонями, сжимает. – Меньше всего хочу подвергать тебя опасности…

– Пфф, это глупости, – смыкаю обручами пальцы на его запястьях. – Дай мне две минуты, чтобы одеться.

Я чувствую в настроении мужчины противоборство. Решаю додавить:

– Гер, я боюсь тут одна, – произношу сдавленно.

… секунду… и еще… и, мужчина сдается:

– Ладно. Собирайся, – кивает согласно и вдруг тишину спальни нарушает громкий рингтон. Мужчина заглядывает в экран. – Черт! – принимает вызов. – Да, мам! Что там?

У него напрягаются лицевые мышцы и как только Герман дает мне свободу, я не секунды не медля вываливаю содержимое пакета на кровать и отыскав нужные мне вещи быстро натягиваю на сухое тело.

Сама же прислушиваюсь к обрывкам фраз…

– Пока ничего не предпринимай, – раздраженно отвечает Герман. – Дождемся врача… Мам, прекрати, – уже грубее. – Я… – Герман оборачивается кидает на меня косой взгляд, – … мы через пять минут уже подъедим. Не паникую.

Герман отключается, а я уже стою по стойке смирно, собранная и готовая в путь.

– Ладно, поехали.

Герман, помогает мне слезть с кровати. И пока я обуваюсь он приносит мне куртку. Мы стремительно покидаем дом. Я даже не успеваю заметить, закрыл ли он его на ключ. Но сейчас для нас это не так уж и важно.

– Что говорит Маргарита Валентиновна? У Максима температура есть? – в салоне автомобиля такая гнетущая тишина, что моя нервная система не выдерживает такого напряжения.

– Да, температура, – скупо кидает в ответ Герман, и больше ни слова, только давит на газ.

Внедорожник роет шипами снег, и набирает недопустимо высокую скорость для узкой, деревенской дороги.

Я подсознательно уверена в том, что ничего плохого не произойдет, но гадкая трусливость все же забрасывает опасение в сердце.

Сжимаюсь на сиденье в комок. Крепко держусь за ручку. Но на лице стараюсь сохранить равнодушие к происходящему. Я же понимаю, что Герман рвется к сыну, поэтому здесь лишние эмоции не к месту.

Как и обещал Герман матери, перед железными воротами мы оказываемся через пять минут. И не важно, что меня чуть не хватил кондрат, главное, что мы уже на месте.

Ворота открылись сразу же. Герман с буксом рванул с места и джип будто выпущенная стрела из лука, через несколько секунд был остановлен возле порога.

Мужчина, покинул машину и обойдя ее помог выбраться мне. Я обескураженная быстрой ездой, засуетилась на месте, растерялась, чем затормозила Германа.

– Извини, – смущенно поджимаю губы и неуклюже спрыгиваю с высокого порога автомобиля, опираясь на руку Германа.

Герман буркнув мне в ответ что-то нечленоразборное, широким шагам направился к двери, я засеменила следом.

Маргарита Валентиновна встретила нас у порога. Женщина была расстроена. С красными глазами, с припухшими веками, она явно недавно плакала.

– Герочка, сынок. Там скорой не видно? – засуетилась она и, даже как мне показалось не обратила внимание на то, что за спиной Германа маячу я.

– Нет, мам, – отрицательно кивнул мужчина, – где Макс?

– В зале сынок, – плаксиво отвечает женщина и только когда Герман отодвигает ее в сторону и быстро направляется в глубь дома замечает меня.

– Асенька и ты здесь? А что же мне Герман ничего не сказал? – удивленно вскидывает брови, но потом собирается и подхватив меня под локоть тащит в сторону столовой.

Краем глаза замечаю, что Максим обнимает отца. Они о чем-то переговариваются. Отмечаю про себя, что ребенок выглядит вполне здоровым и от этого становится легче.

– Герман упомянул с вами в разговоре, что он приедет не один, – выдавливаю скупую улыбку. – Вы скорее всего от переживания не обратили на это внимание.

– Возможно, возможно, – хлопочем женщина, усаживает меня за стол. – Подожди здесь, я сейчас подойду. Спрошу ничего им не нужно?

Маргарите Валентиновне не нужен мой ответ, она исчезает из поля моего зрения слишком быстро, чтобы его услышать. Чувствую себя крайне неловко. Мне чудится что мать Германа ко мне как-то настороженно относится. Чувствуется с ее стороны холод.

Поежившись, теснее прижалась спиной к спинке стула, устало откинулась на спинку стула. Кажется я здесь буду лишней. И нужно точно сжиться с мыслью о том, что мне придется жить в новом доме одной.

– Мам, ну как это называется? Что за паника? – раздраженный голос Германа прокатывается по помещению, отчего у меня защекотало подмышками.

– Этого не может быть, Герман! – возмущается женщина. – У него была температура. Тридцать семь и восемь. Я еще не выжила из ума…

– Мам, прекрати, – грубо обрывает Маргариту,сын.

– Я решила просто перестраховаться, – внезапно идет на попятную женщина и в ее голосе вновь появляются плаксивые нотки, отчего-то это вызывает раздражение.