Операция «Круиз» - Михаил Владимирович Рогожин

поступок в своей жизни — порвал со спецслужбами. Правда, как выяснилось, не навсегда. Но с отставкой генерала Александрова появлялась надежда, что о нем все-таки забудут.

И надо же, не успел он почувствовать себя свободным и независимым человеком, насладиться новой жизнью в новой России, как очередное испытание не заставило себя долго ждать. На этот раз от него захотели избавиться физически. Не страх смерти и не боязнь столкнуться лицом к лицу с безжалостными врагами отравляли ему существование, а мерзкое ощущение того, что он снова стал игрушкой в чужих руках.

В данном случае выбор прост — подчиниться и выторговать право на лакейскую жизнь или объявить войну и идти в ней до конца, скорее всего, до смерти…

Павел выбрал второе.

Турецкий берег с его проливами, бухтой Золотой Рог, днем и ночью залитой фантастическим светом, и Мраморное море остались за кормой белоснежного красавца-лайнера «Орфей». Графу было не до красот за бортом. Он бесцельно слонялся из бара в бар, обдумывая свое незавидное положение.

На корабле же вовсю шло веселье, тон которому задавал конкурс супермоделей, превращенный стараниями и опытом Леонтовича в увлекательное шоу. Пассажиры находились в постоянном возбуждении. Конкурсантки крутились между ними, озабоченные своими проблемами. Эстрадники, сгрудившись вокруг Полины, пили и устраивали между собой любовные разборки и истерики. Возникали и шумно заканчивались однодневные романы. Но, в конечном счете, никто ни на кого не обижался.

Полина вела себя как истинная звезда. Ее молодой муж старался не засматриваться на пожирающих его глазами накрашенных дам, взятых в круиз богатыми любовниками. Те, в свою очередь, проклинали в душе тот день, когда решили путешествовать не в одиночестве, а с подругами. И одинокая, редко возникающая фигура графа Павла Нессельроде будила в них зависть и желание узнать, скольким девушкам на судне он откроет свои объятия.

Поэтому его отсутствие породило немало слухов. Подогревались они еще и тем, что Люба ходила на все репетиции одна с грустными, страдающими глазами. Ее, бедняжку, приближенную и брошенную бессердечным графом, стали жалеть все — и зрители, и члены жюри. Уже было ясно, что на заключительном показе в Афинах она одна из явных претенденток на титул «Мисс очарование». Многие считали такое решение несправедливым, но гуманным.

Появление графа, естественно, не осталось незамеченным. Высокий, слегка осунувшийся, в белом клубном пиджаке с бронзовыми пуговицами, он рассеянно улыбался и казался слишком бледным на фоне успевших загореть полнокровных мужчин. Интеллигентно извиняющаяся улыбка на его тонких губах при всей демократичности не позволяла лезть к нему с расспросами. Так он и скользил по кораблю аристократической загадкой.

В баре «Сафо», куда он случайно забрел и хотел было повернуть назад, вспомнив о гадкой попытке Татьяны уложить его в койку Пии, он неожиданно увидел Леонтовича в компании с Лорой. Она, непременная участница графовых ночных кошмаров, улыбалась шоумену бесцветными плоскими губами и позволяла ласкать протянутую ему руку.

Павел почувствовал, как в его жилах закипает кровь при воспоминании, на что способна эта бестия. Он не мог допустить, чтобы на его глазах Леонтович сам лез в страшный капкан.

Поэтому граф с застывшей широкой улыбкой подошел к их столику. Леонтович искренне обрадовался. Его обычно грустные, затененные пушистыми ресницами глаза были наполнены добрым светом, скорее присущим детям, нежели пожившим мужчинам. Кончики его длинных обвислых усов, казалось, улыбались вместе с уголками полных губ.

— Граф, нельзя же так театрально исчезать! Вокруг разговоры, словно ты — самая яркая звезда моего конкурса! А между тем событий в море — просто море! Ты знаком? — Не отпуская руки Лоры, он приподнялся и представил: — Лариса Петровна, а, впрочем, вы наверняка знакомы.

— Знакомы, — подтвердила Лариса.

Павел кивнул головой.

— Посиди с нами, — предложил Леонтович. — Редкий случай, когда можно немного расслабиться. Говорят, ты заболел?

— Что-то случилось со сном. И спать не спал, и проснуться не мог. Все время преследовала какая-то «fatale monstrum»…

Услышав это выражение, Лариса вздрогнула, что не могло ускользнуть от наметанного глаза Леонтовича. Он тут же внимательно посмотрел на графа. Павел потупил взгляд, отвернулся и заказал себе кофе.

— Я где-то слышала это выражение, — как бы оправдываясь, объяснила Лариса.

— Давайте-ка выпьем все вместе, мне бы хотелось бывать почаще в такой узкой компании, — неожиданно бодро воскликнул шоумен и показал официанту на бутылку «Метаксы». Она мгновенно оказалась на столе.

Павел решил взять себя в руки и не выдавать своего отношения к Ларисе. Даже выпил за ее красоту, о которой в тосте сообщил ему Леонтович.

В ответ она кисло улыбнулась.

— Единственная женщина на корабле, возникшая передо мной, словно из морского бриза, — продолжил шоумен. — Давно я не видел столь одухотворенного женского лица, оно пронизано какой-то неземной страстью. Не правда ли, граф?

Вопрос Леонтовича скорее заключал в себе намек на возможные отношения между Павлом и Ларисой. Поэтому пришлось заверить его:

— Возможно, я еще не уловил того, что тебе удалось понять. Нас ведь абсолютно шапочно познакомили в Москве, на презентации.

— Да. Тогда вы были в окружении шикарных дам, — поторопилась вставить Лора.

— Странно, но тогда мы не встретились, — пожалел Леонтович и продолжил: — И эта женщина, владелица самого красивого салона цветов в Москве, утонченная и элегантная, смеет вспоминать о каких-то шикарных дамах. Да рядом с вами все они — дурнушки!

Павел понял, что шоумен влип. Вот что значит долго не замечать никого, кроме собственной жены. Совсем по поговорке: «И на старуху бывает проруха». Но Павел не подал вида. Конечно, не из жалости к Лоре.

— Ваша девушка, граф, скучает в одиночестве? — решила поддержать разговор она.

Павел взболтал маслянистый коньяк в пузатом бокале, сужающемся кверху, посмотрел на причудливые изгибы стекающей по стеклу жидкости, сделал глоток, посмаковал и серьезно ответил:

— Я уже пережил тот блаженный возраст, когда юные создания волнуют воображение. В отличие от вас, они без загадки. Я возгораюсь тогда, когда женщина волнует мне душу, а не пробуждает первобытные эмоции.

— И вас не соблазняют их прелести? — не сдавалась Лора.

— Меня и витрины винных магазинов соблазняют. Но это не значит, что я с утра до вечера стараюсь их опустошить. Стало как-то совестно пользоваться молодым, цветущим девичьим телом и потом быстро избавляться от него.

— А почему избавляться? — заинтересовалась Лариса.

— Потому что эти тела, к сожалению, любят поговорить и требуют к себе внимания.

Леонтович с улыбкой слушал откровения графа. В душе он полностью соглашался с Павлом, поскольку сам давно уже перестал интересоваться окружавшими его девицами. Но тем прекраснее оказалась встреча с истинной женщиной. Он сумел разглядеть в Ларисе