Дмитрий Красивый - Сычев К. В.

Когда князь Дмитрий вошел, владыка уже был один и, сжимая рукой толстый пергаментный свиток, размышлял о предстоявшем разговоре.

– Здравствуй, святой отец! – сказал князь и подставил голову под благословение. – Прости, что подвергнул тебя нечаянному ожиданию!

– Господь тебя благословит, сын мой, – ответил высокий священник, крестя княжеское чело. – Садись-ка и мы обсудим важные дела. Скоро ты поедешь в Орду, – молвил он, когда князь уселся в свое кресло, – и тебе нужно знать все последние новости! Я слышал о гневе царя Узбека на Александра Тверского! Ты знаешь об этом?

– Знаю, святой отец, – кивнул головой князь Дмитрий. – Это связано с прошлогодними событиями. Но вот пока неизвестно: дал ли царь тому Ивану Московскому великое суздальское княжение?

– Я слышал от церковных людей, – пробормотал епископ Арсений, – что царь Узбек готов объявить Ивана Данилыча великим суздальским князем…А Тверь отдать брату Александра Константину…Говорят, что эти князья, Иван и Константин, нынче пребывают в Орде…А это значит, что тебе не стоит с ними ссориться! Постарайся же, сын мой, не обижать Ивана Московского и, если надо, лучше будь с ним другом, чем лютым врагом…Разве ты не помнишь его беспокойного брата Юрия? Он принес нам немало горя!

– Это правда, святой отец, – ответил с грустью князь Дмитрий. – Мне не следует злить этого Ивана и вызывать на свою голову Божий гнев…Но я не пойду на союз с Москвой против других князей!

– Правильно, сын мой, – улыбнулся владыка. – Но если Иван Данилыч будет тебя просить, ты умело, без обиды, откажись от этой западни…Кроме того, старайся не обижать знатных татар, поощряй дружбу между Кручиной Мирковичем и татарским вельможей Субуди! И возьми побольше серебра на подарки татарским князьям и для выкупа пленников…Но уезжай сразу же, как только получишь царское разрешение!

– Так и сделаю, святой отец, – промолвил брянский князь, склонив почтительно голову.

– Этот год обещает быть суровым, – сказал, подняв голову и пристально вглядевшись в небесно-синие глаза князя, владыка. – В Великом Новгороде было землетрясение, а потом на русском севере дули злые ветры! И сгорел город Юрьев, захваченный в далекие времена крестовыми немцами: видно, из-за грехов тех богохульников! Есть и хорошая новость: к нам едет новый митрополит! Его имя – Феогност. Он уже добрался до Сарая и пребывает у великого царя…

– Опять грек? – вздрогнул брянский князь.

– Да, сын мой! – покачал головой епископ. – Однако не стоит горевать: славный митрополит Максим тоже был греком! Он очень любил русскую землю и возвеличил святую церковь! Это не важно, что он грек… «Нет ни грека, ни еврея в моем небесном царстве», – говорил наш великий Спаситель…

– Дай, Господи, – кивнул головой князь Дмитрий, – чтобы этот святой грек принес большую пользу нашей земле и православной церкви…Однако от нас не все зависит…Нам мы сохранить свои брянские земли в мире и покое!

– Ну, а теперь – о брянских делах! – сказал, как выдохнул, епископ Арсений. – Я хочу поговорить с тобой и посоветоваться, сын мой, о моем верном человеке! О нашем священнике Нафанаиле. Я хочу поставить его настоятелем двух церквей, Покровской и Спасской. На смену покойному настоятелю…

– Значит, решил назначить себе преемника, святой отец? – пробормотал, краснея, Дмитрий Брянский. – Неужели тебе нездоровится?

– Нет, сын мой, – успокоил князя владыка. – Я пока еще здоров, но всегда важно иметь при себе заместителя! Этот Нафанаил грамотен, набожен и предан нашей церкви! Вот посмотри, как он ведет эту летопись…И достойно продолжает славные дела мудрого отца Игнатия. Не может быть лучше преемника! Этот человек предан нашему Брянску! Мы давно говорили, что пора получить разрешение от митрополита и сделать наш Брянск епископским городом…Я до сих пор – черниговский владыка – а где этот великий Чернигов? Одни жалкие развалины! Брянск же – другое дело!

– Ты прав, святой отец, – покачал головой брянский князь, – и я не возражаю против твоих слов. Пусть так и будет!

– А теперь, сын мой, – сказал, помрачнев, епископ. – Я расскажу тебе не совсем приятную вещь! Сегодня утром здесь, в этой светлице, подрались твои ключницы! Да так, что твои верные слуги едва их разняли! – И он подробно рассказал все то, что узнал от огнищанина Чурилы.

– Вот так дела, святой отец, – пробормотал, выслушав владыку до конца, брянский князь. – Я не смог бы даже подумать о таком! Какие же они бесстыдницы!

– Я говорил тебе, сын мой, – укоризненно молвил епископ Арсений, – что не следовало изменять своей супруге и заводить этих греховных прелестниц! Господь наказал в свое время за такие грехи славного князя Василия Храброго! Почему же ты не учишься на его ошибках?

– Так получилось, святой отец, – опустил голову князь Дмитрий. – Я полюбил этих девиц за красоту и богатые тела! Не могу оторваться от их прелестей!

– Это тяжкий грех, прелюбодеяние! – буркнул владыка. – И зачем ты назначил двух любовниц в ключницы, да еще в одном тереме? Вот тебе еще одна ошибка и второй грех! Разведи их по разным теремам, если хочешь покоя и тишины! А при таком положении ничего хорошего ждать не приходится!

– Я подумаю об этом, святой отец, – вздохнул Дмитрий Романович. – И поищу правильный выход!

– Иди же, сын мой, – сказал, подняв руки, епископ Арсений, – и не забывай моих слов!

Вечером князь Дмитрий вновь пришел к своей супруге. Рассердившись на своих ключниц, он даже не пожелал их в этот день видеть. Однако расставаться со своими, полюбившимися ему, красавицами он не захотел.

– Пусть проведут без меня пару-другую ночей, – решил он, но больше ничего не придумал…

Княгиня, видя, как ее супруг томится после жаркого совместного возлежания и все никак не может уснуть, встревожилась. – Что тебя беспокоит, Дмитрий? – спросила она, обнимая мужа. – Какие думы занимают твою душу?

– Говорить ей о моих зазнобах или нет? – рассуждал про себя князь. – А зачем молчать? Шила в мешке не утаить! – И он рассказал жене о драке своих ключниц.

Княгиня, выслушав мужа, к его великой радости, лишь весело рассмеялась. – Не надо было этого скрывать! – сказала она, поцеловав супруга в губы. – Разве я не знаю о твоих зазнобах? Они хороши собой и умеют тебя ублажать…А мне от этого только душевное спокойствие! Лишь бы ты был жив и здоров – мне больше ничего и не надо! Я же знаю, что ты любишь по-настоящему только меня одну! На свете нет такой женки, которая была бы так счастлива, как я от твоей любви! А если тебе нужно ублажать свою плоть другими женками, я не против! Я только радуюсь, если тебе хорошо!