Время и боги. Дочь короля Эльфландии - Лорд Дансени
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дух Романтики спускается с лесистых холмов
А надо сказать, что обитатели Глубинных земель поклонялись слухам и легендам о Море; и все, что пророки их узнали о Море, было записано в священной книге, и в праздничные дни или в дни скорби жрецы с величайшим благоговением зачитывали в храмах слова мудрости. Все храмы открывались на запад, чтобы ветра Моря свободно проникали под своды колоннад, и с востока храмы тоже оставались открыты, чтобы ветра Моря не задерживались, но летели дальше, куда бы уж там ни послало их Море. И вот какое предание о Море передавали из уст в уста жители Глубинных земель, Моря никогда не видевшие. Говорили, что Море – это такая река, бегущая к Геркулесовым Столпам, кои высятся на самом краю света, и Полтарниз глядит на них свысока. И говорили еще, что все миры небес плывут по этой реке, подхваченные потоком, и что Бесконечность поросла густыми лесами, сквозь которые и течет река на своем пути, вместе со всеми мирами небесными. Среди гигантских стволов этих темных дерев, на ветвях которых самые малые листья – череда людских ночей, ходят боги. И когда на божественного тигра нисходит жажда, сияя в пространстве, словно гигантское солнце, зверь крадется к реке напиться. Божественный тигр шумно лакает воду, заглатывая миры, и, прежде чем зверь утолит жажду и она перестанет сиять подобно солнцу, уровень реки изрядно понижается. Вот так немало миров оказались на мели и иссохли, и боги больше не ходят среди них, потому что поверхность их тверда и ранит ступни. Это миры, лишенные будущего, их обитатели богов не знают. А река все течет и течет вперед и будет течь вечно. Имя этой реке – Ориатон, но люди называют ее Океаном. Такова Низшая Вера Глубинных земель. А есть еще Высшая Вера, открытая немногим избранным. Согласно Высшей Вере Глубинных земель, река Ориатон течет сквозь леса Бесконечности – и вдруг с грохотом обрушивается через Край, откуда Время некогда призвало свои часы для войны с богами; и в кромешном мраке, где не вспыхивают огни ночей и дней, низвергается Ориатон вниз сплошным потоком, кои милями не измерить, в бездны, где царит ничто.
По мере того как шли века, единственная тропа, что вела к вершине Полтарниз, сделалась гладкой и утоптанной, и все больше юношей поднимались на гору, чтобы никогда больше не возвращаться. И по-прежнему не ведали в Глубинных землях, на какую такую тайну глядит кряж Полтарниз. Ибо в безветреный и ясный день, когда люди безмятежно прогуливались по светлым улицам либо пасли стада на лугах, вдруг поднимался и налетал с Моря западный ветер. В серебристо-сером плаще налетал он, скорбный и звучный, и нес с собою властный зов Моря, алкающего костей человеческих. И тот, кто слышал этот зов, терял покой и не знал, чем себя занять, а спустя несколько часов вдруг вскакивал и пускался в путь, словно влекомый неодолимой силой, обратив лик свой к горам Полтарниз, и говорил он, как принято говорить в тех краях, когда люди расстаются на недолгий срок: «Пока помнит сердце человеческое», что означает «Прощай на время»; но те, кто его любил, видя, что взгляд его обращен к вершине Полтарниз, печально ответствовали: «Пока боги не позабудут», что означает «Прощай».
У короля земли Аризим была дочь: играла она с дикими лесными цветами, и с фонтанами в садах своего отца, и с синими небесными пташками, кои слетались к ее дверям зимой, дабы укрыться от снега. И была она прекраснее диких лесных цветов, и всех фонтанов в садах своего отца, и даже синих небесных птиц в роскошном зимнем оперении, когда укрываются они от снега. Мудрые престарелые короли земель Мондат и Толдиз увидели однажды, как шла принцесса легкой походкой по узким тропам сада, и обратили взоры свои в туманы мысли, размышляя над судьбой Глубинных земель. Пристально понаблюдали они за девушкой в окружении царственных цветов, и еще когда стояла она одна в солнечных лучах, и еще когда прохаживалась она взад-вперед мимо гордо вышагивающих пурпурных птиц, коих королевские птицеловы вывезли из Асагехона. А когда принцессе исполнилось пятнадцать лет, король земли Мондат созвал королевский совет. И встретились с ним правители земель Толдиз и Аризим. И сказал король земли Мондат на совете:
– Зов алчного и ненасытного Моря, – (и при слове «Море» три короля склонили головы), – каждый год уводит из наших благословенных владений все больше и больше юношей, и до сих пор не разгадали мы тайны Моря и не удалось нам измыслить такой клятвы, что привела бы ушедшего назад. Но твоя дочь, о Аризим, прекраснее, чем солнечный свет, прекраснее, чем царственные цветы твои, что так высоко вознесли венчики в ее саду; она милее и грациознее тех чужеземных птиц с пурпурно-белым оперением, что предприимчивые птицеловы привозят в скрипучих телегах из Асагехона. Тот, кто полюбит твою дочь Хильнарик, кем бы он ни был, поднимется на вершину хребта Полтарниз и возвратится назад, чего не удавалось никому до него, и расскажет, что за зрелище открывается с горы Полтарниз, ибо похоже на то, что дочь твоя прекраснее Моря.
Тогда с Трона Совета поднялся король земли Аризим и молвил:
– Боюсь я, что изрек ты кощунственные слова противу Моря, и опасаюсь я, что добром это не кончится. Воистину не приходило мне в голову, что принцесса настолько прекрасна. Ведь совсем недавно была она дитя малое, с вечно растрепанными кудрями, до поры не убранными так, как оно подобает принцессам; и убегала она в лесную глушь одна, без нянек, и возвращалась в изорванных одеждах вида совершенно неподобающего, и не внимала упрекам смиренно и кротко, но строила рожицы – и где, как не в моем мраморном дворе с фонтанами!
И молвил король земли Толдиз:
– Давайте приглядимся повнимательнее и давайте посмотрим на принцессу Хильнарик в пору цветения вишен, когда гигантские птицы, знающие Море, пролетают мимо, дабы отдохнуть в наших глубинных краях, и, если принцесса окажется прекраснее, нежели восход над нашими сокрытыми королевствами, когда вишневые сады стоят в цвету, вполне может статься, что она и впрямь прекраснее Моря.
И ответствовал король земли Аризим:
– Боюсь я, что
