За семью замками. Снаружи - Мария Анатольевна Акулова

безродный. Тот, которого ты ей подогнал. Тот, который по-твоему мнению во всем лучший. И в бизнесе. И для жизни. Ногами лупил. Прикинь, забавно? Дочку твою… А потом ныл, наверное, что это она всё… Спровоцировала… Его вообще же все провоцируют. Нахера только тебе такой, никак не пойму. Если бы ты спросил у меня, что я считаю адекватным в такой ситуации, я бы тебе сказал, что взял бы ружье, пришел и пристрелил псину. Только породистую. Твою. Но у тебя бизнес, конечно. Тебе виднее… С отцом договоритесь как-то, наверное. Распетляете. Это говно себя же убедит, а вы поможете, что ну с кем не бывает… Будете Полю уламывать, что для дела-то надо… Да и не плохой ведь он… Ну сорвался… Но знаете, в чем дело? Со многими, блять, не бывает. Если Полина захочет — её никто силой держать не станет. Вернется в ваш зоопарк. Не захочет — её право. Я предупрежу только: сами к ней лезть не смейте. Дам разнарядку в коленки стрелять.

В ответ понеслась неразборчивая ругань сквозь зубы, которая даже удовольствия не доставляла. Как было гадко — так гадко и осталось.

— Тебя грохнут такого охуевшего, Костя. Грохнут, а я порадуюсь…

Это не была угроза. Просто констатация, заставившая Костю невесело хмыкнуть.

В принципе… Он и сам это понимал. Слишком борзый. Легкомысленно бесстрашный. Был. Только теперь всё не так. Теперь у него за спиной семья. И Агата ему не простит, если грохнут. Придет еще и на могилу плюнет. С неё станется. Даже похоронные цветочки зажмет. Потому что нельзя её бросать.

— Охуевший, но дочь свою защитил бы.

Костя сказал, сбросил, не считая нужным слушать дальше. Отложил телефон, повернул голову к окну. Почувствовал, как потряхивает.

Сраные дороги…

Всё в этой реальности какое-то сраное. Всё не так делается. Везде ориентиры сбиты. Ни уму, ни сердцу.

И единственное желание: взять самое дорогое и свалить на какой-то необитаемый остров, где можно с нуля всё построить. Чтобы хотя бы там правильно всё было.

Не искать в себе силы, чтобы голыми руками затормозить локомотив, рельсы починить, стрелки переключить, а начать на белом песке. С чистого листа.

Но нет такого острова. А самым дорогим где-то надо жить.

Глава 24

Полина провела в доме Гордеевых чуть больше двух недель. К ней несколько раз приезжал врач. Она очень много времени проводила в своей комнате — спала.

Агата не пыталась навязать ей свою компанию и уж тем более дружбу. Она же в принципе ни с кем не дружила с тех пор, как стукнуло двенадцать. Тогда все от нее отвернулись и она больше не пыталась.

Сейчас её другом был Костя. Наверное, ещё Гаврила. Но это мужчины. Это другое. А с Полиной…

Было страшно остаться отвергнутой. Услышать: «прости, но не лезь слишком глубоко, пожалуйста, я в этом не нуждаюсь, ты мне не нравишься».

Агата понимала: у самой Полины наверняка много-много подруг. Интересных, образованных, видевших мир и ориентирующихся в том, в чем она совсем не смыслит. Опытных и умных. Выбранных Полей под себя.

И то, что им волей случая пришлось провести несколько недель под одной крышей, не делает автоматически её интересной для Поли, хотя самой Агате отчего-то очень бы этого хотелось.

Как раньше боялась встретиться с Павловской, чтобы не почувствовать себя рядом с ней ничтожно никакущей, так теперь Агату тянул к ней интерес… И совершенно внезапное желание расширять круг «своих» людей. Агата не раз и не два ловила себя на мысли, что Полину ей тоже хочется сделать «своей».

Она была спокойной и даже меланхоличной. Её окружала особая аура. Агата понимала, что так сильно тянет к ней Гаврилу. Её тоже тянуло, но она не настаивала. Бывали дни, когда девушки существовали абсолютно параллельно. Бывали, когда пересекались, улыбались, расходились.

Однажды Агата увидела, что к Костиной гостье пришел познакомиться Бой…

Почувствовала укол ревности, потому что он позволял посторонней Поле гладить себя так же, как Агате, но постаралась затолкать эту глупость поглубже, возвращаясь к тому, что нужно учиться делиться.

Каждый день к Поле приезжал Гаврила.

Наверняка это было не так-то просто с его графиком, но не было ни дня, чтобы Агата не следила из окна своей спальни, как они прогуливаются по территории.

В этом не было ничего очевидно романтичного, но сердце Агаты все равно сжималось. Она чувствовала, что между ними всё по-особенному трепетно и по-особенному же хрупкость. Они даже не касались друг друга, а у Агаты обливалось кровью сердце, потому что сомнений не было: им очень хочется и очень больно. Страшнее Полине. Больнее Гавриле. Они созданы друг для друга. Но они боятся друг друга уничтожить.

Почти так же, как было у них с Костей. Только без настолько далекого и настолько ужасного общего прошлого.

Да и в конце концов, у них с Костей всё получилось неожиданно просто.

И в какой-то момент Агата начала ловить себя на мысли, что ей очень хотелось бы, чтобы у Поли с Гаврилой получилось так же.

С одной стороны, лезть в их отношениях она права не имела, но и помочь очень хотела. Так же, как Гаврила когда-то помог им с Костей.

Гордеев отдавал другу свои долги, она хотела отдать свой. Поэтому чувствуя неловкость и страх быть отвергнутой, начала приглашать Полю на такие же прогулки. Сначала придумывала всевозможные темы, потом поняла, что груз на ней не так уж велик. Полина не отбывает повинность перед хозяйкой дома, а и сама любопытствует, интересуется, улыбается искренне, поддерживает беседу.

Это позволило Агате расслабиться и открыться чуть сильнее.

Полине интересно было слушать о них с Костей. Агата же никогда и никому об этом не рассказывала и теперь испытывала восторг от возможности поделиться. Смущалась, получая в ответ живые реакции, но остановиться могла не всегда.

Её распирало, а Полина будто бы мотивировала быть открытой. От нее не приходилось ждать осуждения или непонимания. Она не морщила нос и не фыркала. Она не