Глубокая разведка - Владимир Добряков

— Вы тоже военный?

— Увы, бывший. Сократили.

— А в каких войсках служили?

— Летчик-истребитель.

Тут мне везет еще раз. Оказывается, прапорщик более десяти лет прослужил в авиационной части. После ее сокращения он попал сюда на оружейный склад и служит здесь уже пятый год, но все время тоскует по авиации.

Мы выпиваем за авиацию вообще, потом — за летчиков, потом — за наземный состав. При этом не забываем хорошо, с аппетитом, закусывать. Прапорщик интересуется, чем я сейчас занимаюсь. И тогда я перехожу к делу.

Излагаю легенду о том, как с бывшими сослуживцами мы решили открыть в одном из дальних районов области охранное предприятие. Оформились и получили лицензию. Но по этой лицензии можно приобрести только такое оружие, которое даже на пьяных хулиганов и подростков впечатления не произведет. А уж если наедет крутая братва, то нас они просто на смех поднимут.

— Вот мы и призадумались, — вздыхаю я, — стоит ли с этим делом связываться?

— Стоит, стоит, — успокаивает меня прапорщик. — Охрана — дело серьезное и доходное. Кстати, а как у вас с деньгами?

— Смотря на что. На те пукалки, что нам предлагают, тратиться неохота.

Прапорщик задумывается, оценивающе смотрит на меня, потом наливает в рюмки коньяк и говорит:

— Вот что, Андрей. Только как авиатор авиатору. Есть у меня на складе кое-какие неучтенные излишки. Как они образовались, сам не пойму. А через две недели — ревизия. Знаешь, что за такие излишки бывает? Это стволы, не валенки. Мы с тобой можем друг друга выручить. Что вам требуется? Только вслух не говори, а напиши.

— А сколько это будет стоить?

— Ты пиши, сколько чего нужно, а я против каждой позиции проставлю цены. Прикинешь по вашим средствам, убавишь или добавишь.

Достаю блокнот и пишу список. Составляю его для впечатления с запросом. Включаю в него четыре автомата, пять пистолетов, большое количество автоматных пулеметных и пистолетных патронов, гранаты и восемь «Мух». Прапорщик молча изучает список и делает на нем пометки. Вдруг его брови удивленно лезут вверх.

— А это вам зачем? — он показывает на строчку «пулеметные патроны 7,62».

— А мы там, у одного старичка-боровичка старенького «дегтяря» откопали.

Прапорщик кивает и продолжает работать со списком.

— С насекомыми не знаю: получится или нет, но постараюсь, — он возвращает мне список.

Меня поражает низкая стоимость «Мух» или, как он выразился, «насекомых». Может быть, увеличить количество? Нет, не стоит. Это будет выглядеть странно на фоне сокращения количества стволов. Я урезаю количество автоматов до двух, пистолетов — до трех. Время меня знает, зачем мне понадобился еще один пистолет? Прапорщик подбивает итог и вопросительно смотрит на меня. Я киваю и спрашиваю:

— Когда и где?

Прапорщик предостерегающим жестом поднимает палец и подзывает официанта. Мы расплачиваемся и покидаем кафе. Идем, не спеша, по вечерним улицам и обстоятельно договариваемся о времени и месте передачи товара.

Через два дня я на такси приезжаю в назначенное место. Это небольшое строение из силикатного кирпича в трехстах метрах от шоссе, в пятидесяти километрах за городом. К строению ведет накатанная грунтовка. Подъехать можно, но я отпускаю такси, иду пешком и попутно внимательно осматриваю окрестности. Прапорщик не обманул. Это действительно бывшая, заброшенная пасека. А строение — зимник и подсобное помещение.

Заглядываю внутрь. Там все заросло бурьяном, гнездятся птицы, в погребе попискивают мыши. Заслышав шум машины, выхожу из строения. Предварительно снимаю «вальтер» с предохранителя и досылаю патрон. Кто знает, как господин прапорщик обделывает свой бизнес? Недаром он настаивал на встрече один на один. Может быть, он, получив деньги, тут же ликвидирует партнера по сделке. Береженого и Время бережет.

«УАЗ-фермер» останавливается возле зимника. Прапорщик тоже один. Не вылезая из кабины и не глуша мотора, он спрашивает:

— Один?

— Как договаривались.

— Привез?

Я приподнимаю кейс и, в свою очередь, спрашиваю:

— А ты?

Прапорщик кивает в сторону кузова, глушит мотор и вылезает из кабины. Он открывает задние двери и показывает мне несколько алюминиевых фляг. Конспиратор, Схлопку на него! Фляги все в застарелых пятнах меда.

— Когда твои приедут?

— Как договорились, через час.

— Успеем.

Мы проходим в зимник, присаживаемся на половую лагу, и я открываю кейс. Прапорщик пересчитывает деньги и ставит кейс на землю.

— Пошли, принесем товар.

Фляги неподъемные, но и мы — мужики крепкие. Кряхтя и сопя, перетаскиваем фляги в зимник. Прапорщик их открывает, а я проверяю состояние оружия. Все в порядке. Сразу видно, что «излишки» поступили сюда прямо со склада. Передаю кейс с деньгами прапорщику. Он открывает свой, достает оттуда бутылку коньяка, два пластмассовых стаканчика, порезанную ветчину и лимончик.

— Спрыснем сделку, — предлагает он.

— А не боишься? Ты же за рулем.

— Не боюсь. Меня ГАИ не останавливает.

Выпив по рюмке, мы прощаемся. Прапорщик желает мне удачи и уезжает. Через пятнадцать минут подъезжает «Газель», которую Анатолий нанял, чтобы вывезти оружие. Еще раз восхищаюсь предусмотрительностью прапорщика. Водитель, помогающий нам грузить в кузов запачканные медом фляги, никогда не догадается, что в них лежит на самом деле.

Лена несколько дней проводит за компьютером, отрабатывая и анализируя ситуацию, которую она хочет спровоцировать. Наконец она заявляет, что все готово, и она сегодня последний раз встретится с Герасимовым.

— А у тебя, Толя, как дела? Чем нас порадуешь? — интересуюсь я.

— Сейчас зон возможных переходов имеется около десятка. Но, к сожалению, все они довольно далеко. А вот дней через пять-шесть кое-что появится и поблизости.

— Вот на этот срок и будем ориентироваться.

После встречи с Герасимовым Лена возвращается поздно ночью. Мы не спим, ждем ее. Меня, как только она ушла, одолело какое-то мрачное предчувствие, и, видимо, моя нервозность передалась другим.

— Все, — говорит Лена, устало усаживаясь в кресло. — Раскололся Геннадий Харитонович. Созрел. Хоть сейчас в печь сажай. Ох, и твердым он орешком оказался!

— Как же тебе удалось его разгрызть? — спрашивает Анатолий.

— Очень просто. Я начала пренебрежительно критиковать стриптиз и секс-шоу, которые нам демонстрировали в «Лиловом баре», Герасимов намекнул мне, что на словах все мастера, а вот на деле… Я скромно потупила глазки и еще более скромно пролепетала, что владею этим искусством ничуть не хуже тех див, что здесь выступают. Просто мое искусство я демонстрирую только избранным, в виде подарка. И тут Герасимов заявил, что через шесть дней у него день рождения. «Вот тогда подарок и получите», — сказала я и сделала при этом так.

Лена закидывает ногу на ногу, приподняв при этом подол платья так, что стали видны ажурные белые трусики. Правая ступня делает вращательные движения, а пальчики левой руки гуляют по нижней губе от одного угла рта до другого. Жемчужные глаза начинают лихорадочно блестеть.

— Тут мой Геннадий Харитонович полностью потерял контроль над собой, — продолжает Лена. — Минут двадцать он пожирал глазами мои ноги, талию, грудь и шею и довольно связно отвечал на мои невинные вопросы. Я уже выяснила все, что хотела, когда он спохватился и прикусил язык.

Поэтому мне не удалось выяснить самого главного: местонахождение центра трансплантации и маршрутов доставки к нему доноров. Но дальше играть стало уже опасно, и я перешла на кулинарную тему. Время с ним. Информации вполне достаточно, чтобы устроить этим затейникам веселую жизнь, насыпать им перца в кофе и намазать печенье горчицей. Долго они будут нас вспоминать. Завтра же я подготовлю материал. А через пять дней мы исчезнем. Хороший подарок получит Геннадий Харитонович ко дню рождения!

ГЛАВА 19

Ни бегство от огня, ни страх погони — ни при чем,

А Время подкатило, и Фортуна улыбалась, -

И сабли седоков скрестились с солнечным лучом…

Проснувшись и позавтракав, Лена садится к компьютеру. Работает она долго и после обеда показывает мне сообщение о подпольной торговле человеческими органами и адреса, в которые она намерена это сообщение отправить.

Вчитываюсь в текст, и у меня начинают шевелиться волосы. Бизнес на трансплантации принял глобальные масштабы. Складывается впечатление, что вся необеспеченная часть населения Земли в добровольно-принудительном порядке стала донорами жизненно-важных органов для обеспеченной части. А какие имена! Я не верю своим глазам, когда читаю фамилии. Президенты, первые лица государств, видные религиозные деятели, кинозвезды. Все они когда-либо пользовались услугами международного подпольного центра трансплантации. И теперь, понятно, этот бизнес находится под их высоким покровительством.