Глубокая разведка - Владимир Добряков

— Хм! Как раз он такой человек и есть. Он из тех, что за полушку мать родную продадут, а за копейку сами удавятся. Такие-то люди им и нужны. А представились они Герасимову весьма скромно и цели свои изложили предельно просто. Они — транснациональная организация, объединяющая наиболее дальновидных, наиболее разумных, наиболее влиятельных и наиболее богатых людей. Они обеспокоены ни больше ни меньше, как судьбой Человечества; точнее, его неизбежно печальным финалом. А к печальному финалу бедное, несчастное Человечество упорно подталкивают активные противостояния и противоборства различных социальных, политических и религиозных систем, а также этническая рознь. Они призваны стереть эти противоречия, разрешить борьбу противоположностей путем их объединения или просто уничтожения одной из них. То, что тем самым будет устранена основная движущая сила развития, до Геннадия Харитоновича и ему подобных не дошло. Диалектику в институтах и университетах, как и большинство таких личностей, они изучали по чужим конспектам. Но я отвлеклась. В этом новом мире, создаваемом по планам «транснациональной организации», руководящие посты, ведущие роли и, естественно, все жизненные блага и права будут принадлежать личностям вроде господина Герасимова. Беспринципным, жадным, готовым ради высокой цели на все, в том числе и на любое преступление. Главное, не считать это преступлением: цель оправдывает средства — девиз, уже поросший мохом. Что останется другим? Быдло или трудящиеся будут иметь право беспрекословно повиноваться, дважды в день наведываться к своему «корыту», пить в неограниченном количестве пиво и в ограниченном — водку. Они будут до одури смотреть телесериалы, играть на компьютерах… Только играть и с ограниченным доступом лазить по Интернету. Все более или менее существенные сайты будут закрыты паролями. Но я опять отвлеклась.

Лена наливает еще по рюмке. Мы с Петром закуриваем и с нетерпением ждем продолжения. А Лена не спешит. Как и в прошлый раз, она долго согревает коньяк в ладонях, принюхивается к его аромату и пьет маленькими глоточками. У меня кончается терпение:

— Хватит смаковать! Ты что, в клубе не напилась? Двигай дальше.

— Дальше встречи с «наставниками» стали происходить все реже и реже и наконец стали носить нерегулярный, эпизодический характер. Герасимов, по их мнению, уже заслуживал полного доверия и прекрасно знал: как хозяевам угодить и себе не навредить. Последние несколько лет он отчитывался о работе по электронной почте и по ней же запрашивал консультации по изредка возникающим сложным вопросам. Инструкции он получал через Интернет, на внешне безобидном сайте, где были страницы, закрытые паролями. Там была и его личная страничка. Лет шесть, семь назад он начал привлекать к работе новых людей и организовал их деятельность по самостоятельным направлениям. Пять лет назад он получил инструкцию о развертывании нового бизнеса. Герасимов отлично выполнил задание и не только заслужил благодарность хозяев, но и приобрел неисчерпаемый источник баснословных доходов.

— Наркотики? Оружие? — интересуюсь я.

— Ни то, ни другое, — качает головой Лена. — Он никогда об этом прямо не говорил. Но из его разговоров по мобильному, коротких, отрывистых и шифрованных, я сделала вывод. Господин Герасимов занимается поставкой органов и доноров для подпольного международного центра трансплантации.

Петр присвистывает, а я качаю головой и наливаю коньяк в опустевшие рюмки.

— Это интересно!

— Еще бы! Потому-то я и хочу встретиться с ним еще раз и раскрутить его на эту тему подробнее.

— С какой целью?

— А настучать. В Интерпол, в ФСБ, в Комиссию по правам человека при ООН, в Европейский Суд и так далее.

— А смысл? У них же везде все схвачено.

— Где-то прокольчик да есть. А даже если и нет, то резонанс все равно будет. Где-нибудь эта информация попадет в руки непосвященного человека. И он, прежде чем его уберут, успеет поднять шум. Неужели мы уйдем из этой Фазы так просто, не вставив ни одной палки в спицы этой жуткой колесницы?

— А стоит ли, Лена? Ведь мы сейчас не на операции, а в разведке. Нам до поры до времени светиться не стоит.

— Не беспокойся. Я прежде раз десять просчитаю ситуацию и ее возможные последствия. Не забывай, что здесь у нас для такого случая есть необходимая техника.

— Что ж, флаг тебе в руки. Но, Ленок, мы узнали методы, какими они действуют. Узнали цели, какие они преследуют. Но остается один вопрос: а для чего? Какой в этом смысл? ЧВП стремится к формированию биологических цивилизаций. А эти к чему стремятся? Какова их высшая, конечная цель?

— Боюсь, Андрюша, что на эти вопросы Геннадий Харитонович нам ответить не сможет. Сам не знает. Да никогда и не задумывался он над этим. Докапываться придется самим. И докапываться надо не здесь. Надо или искать Фазу, где перестройка уже завершилась…

— Мы уже были в такой. И ничего не поняли.

— Это потому, что пришлось оттуда в спешном порядке делать ноги. Но ты прав. В любом случае нам, чтобы разобраться, надо встречаться с теми, кто все это затеял.

— У меня такое предчувствие, что встреча с этими затейниками или не состоится вообще, или состоится с печальными для нас результатами.

— Схлопки бояться, хроноагентом не работать. Короче, я еще раз встречаюсь с Герасимовым, выжимаю из него все, что смогу, а Толя пока пусть готовит переход. Засиделись мы здесь, пора двигаться дальше.

— И то верно. Тогда мне надо срочно заняться оружием. Пару автоматов, пистолеты, патроны и гранаты.

— Где ты все это найдешь? — интересуется Петр. — Это ведь автоматы, а не охотничьи ружья.

— Э, Петро! Времена изменились. И раньше-то оружием приторговывали, правда, с оглядкой и опаской. А сейчас ваши боевые генералы устроили из арсеналов кормушку. Рынок, будь он неладен! При желании можно приобрести даже танк или многоцелевой самолет с полным комплектом вооружения. А если здорово захотеть, то и ракету с ядерной боеголовкой. Вопрос лишь в сумме.

Петр недоверчиво качает головой, а я меняю тему:

— Компьютер я предлагаю подарить ребятам из «КомТеха», а вот приставку неплохо бы взять с собой. Кто знает, может и пригодиться.

— Если ты потащишь ее на себе, не возражаю, — соглашается Лена.

— Не забывай, что людей у нас прибавилось. Петр, да еще и Вир. Он парень здоровый.

— Что ж, будем грузить по полной программе Петра и Вира. Кстати, Петр, я вижу: тебя одолевают какие-то сомнения, вопрос какой-то гложет. Так ты, того, не держи в себе, выкладывай.

— Вот вы сейчас говорили о том, что здесь интенсивно сворачивается всякий прогресс, и гадали: для чего это нужно. А мне непонятен еще один момент. А какую роль здесь играет сексуальная, как Лена выразилась, контрреволюция? Зачем этим затейникам низводить роль женщины до уровня предмета массового потребления? Это-то за каким псом нужно?

— Ну, это просто, — отвечает Лена. — Сексуальная контрреволюция, унижение женщины прекрасно вписываются в концепцию сворачивания прогресса, в частности, и развития общества вообще. Это как бы непременная, необходимая составляющая. И без нее развитие сворачивается успешно, а если женщину низвести до уровня половой тряпки, то процесс станет необратимым.

— Не совсем понятно. Почему?

— Ты читал таких авторов как Роберт Хайнлайн и Иван Ефремов?

— Разумеется. А при чем здесь они?

— А помнишь, что Хайнлайн говорил? — Лена прищуривается и цитирует: — «Человеческая двуполость была и связующей силой, и движущей энергией для любого проявления человеческой деятельности — от сонетов до уравнений ядерной физики. Если кто-нибудь подумает, что это преувеличение, пусть поищет в патентных бюро, библиотеках и картинных галереях то, что создали евнухи».

— Вот это память! — восхищается Петр.

— Память у меня нормальная. А вот мысль эта заслуживает, чтобы ее запомнить дословно. Что же касается Ефремова, то у него и в «Таис Афинской», и в «Лезвии бритвы» настойчиво проходит одна мысль. Общество, где женщину унижают, где ее лишают прав, где на нее смотрят как на вещь, как на собственность — такое общество неизбежно деградирует. Рабыня, рожденная и воспитанная рабыней, просто не может вскормить, вырастить и воспитать свободного человека. А тот, у кого в крови рабство и покорность, никогда не сможет стать творцом. Этому есть примеры в истории. Возьмем ислам. По канонам этой религии женщина — это существо даже не второго сорта, существо абсолютно бесправное. Большего унижения придумать трудно. Достаточно вспомнить чадру и многоженство. Если более подробно перечислять прелести существования правоверной мусульманки, это будет слишком долго. Да и не нужно. Все это насаждалось веками. И что в результате? Покопайся в памяти и назови мне хотя бы одного мусульманина — лауреата Нобелевской премии. В любой области. Можешь не напрягаться. Их просто нет. Назови хотя бы одного поэта, писателя, композитора, которого подарил Миру мир ислама. Не назовешь. Я не говорю о художниках. Коран живопись вообще запрещает. За все время существования мусульманский мир не дал человечеству ничего, кроме войн. Войн бессмысленных, фанатичных и беспощадных. И воевали-то мусульмане оружием, изобретенным людьми других религий. Единственное, что процветает в мусульманском мире, и чего нет больше нигде, это — рабство, работорговля.