Всегда в декабре - Эмили Стоун

Вчера в темноте она не заметила, что он выглядит меньше, чем ей казалось, когда она была здесь несколько лет назад. Это был коттедж с общей стеной, с цветочными горшками у двери, с небольшой, аккуратно подстриженной лужайкой и подвесными корзинами, свисавшими с одиночного окна мансарды на парадной стороне, а с внутренней стороны, как ей помнилось, в мансарде было два окна. Растения были заслугой деда – садом занимался он. Черная калитка слева вела во внутренний сад – этим путем Джози возвращалась домой после школы в тех редких случаях, когда кого-нибудь не было дома, потому что закрывать калитку никто не удосуживался. В ту пору в их маленькой деревне о таких вещах не думали.

Ее мама и папа жили на другом конце деревни – из соображений независимости, как считала Джози. Чтобы не гнездиться рядом с родителями мужа, но в то же время находиться достаточно близко, если потребуется помощь, или чтобы просто заглядывать в гости раз в неделю. Идея, во всяком случае, состояла в этом. Подростком она нередко тайком ходила к старому родительскому дому, делала крюк по пути из школы, выходила на другой остановке и просто шла посмотреть на тот дом, стараясь вспомнить, как он выглядел внутри. Иногда удавалось взглянуть на живших там людей, у которых была маленькая дочь. Но все же этот коттедж, перед которым она стояла сейчас, был памятен ей с детства больше всего.

Джози воспользовалась запасным ключом, который всегда лежал в одном из цветочных горшков, и вошла в дом. Проходя через гостиную, она увидела висящую на видном месте фотографию с выставки – пляж Сильверноуз под серым мрачным небом. Мемо купила ее, сказав, что хочет быть первым покупателем Джози, и теперь, глядя на фотографию, Джози чуть не разревелась, но взяла себя в руки.

Дойдя до кухни, она стала разглядывать внутренний сад – он был больше, чем казался снаружи. В ее детстве там были качели, которые повесили еще до смерти родителей, но, став подростком, Джози объявила, что качели ей больше не нужны, после чего их сняли и, вероятно, отдали кому-то в деревне. За ее спиной находился кухонный стол, где они ужинали, в том числе, как ей смутно припоминалось, вместе с родителями – тогда они втискивались впятером за стол, рассчитанный на четверых.

Джози принялась мыть посуду, оставшуюся после завтрака, и держа руки в мыльной воде, на мгновение закрыла глаза. Инфаркт. Слово никак не шло из головы, хотя она только что видела бабушку и разговаривала с ней. Нет, только не сейчас. Она не может лишиться Мемо – она еще не готова. Сначала она должна наладить свою жизнь, выйти замуж, обзавестись собственной семьей, которая станет ей опорой. Она пока не готова потерять тех, кто заменил ей родителей – она не знает, как пережить это снова.

В дверь постучали – Джози закрыла кран и решительно проглотила комок в горле, хотя во рту было сухо.

Открыв дверь, она онемела и просто смотрела, моргая. На мгновение мелькнула мысль, что от эмоционального истощения у нее начались галлюцинации, что это ей просто мерещится.

Он тоже молчал, стоя на пороге и глядя ей прямо в лицо, точно пытаясь угадать ее реакцию. В холодном свете солнца зеленый оттенок его глаз казался насыщеннее и темнее. Лицо выглядело бледнее обычного, словно пропиталось холодом, под глазами залегли тени. Выражение лица – осторожно-нейтральное, готовое измениться в тот же миг в зависимости от того, что она скажет. Джози перевела взгляд на такси, уезжающее по гравийной дорожке, и, снова посмотрев на него, тряхнула головой.

– Макс. Что ты тут делаешь?

Потому что она могла ожидать здесь кого угодно, но только не его.

Уголок его губ дрогнул – это была не улыбка, а скорее, выражение солидарности и понимания. И жжение у нее в глазах, как назло, стало сильнее.

– Я разговаривал с Биа. Она думает, что помощь друга будет тебе сейчас нелишней. Но если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду. Ты просто скажи, Джози.

Его глаза смотрели на нее искательно и с такой нежностью, что ей пришлось сжать губы, чтобы не дрожали. И в этот момент, несмотря на слова о том, что им лучше не видеться, несмотря на то, что он не должен был быть тем человеком, которого она хотела бы видеть, каким-то образом он был им. Поэтому, когда он чуть нерешительно шагнул ближе и положил руку ей на плечо, Джози сдалась и прижалась головой к его груди, вдыхая родной запах, а он обнял ее, утешая.

Глава 25

Джози сидела, поджав под себя ноги, на диване, пока Макс готовил чай, а потом принес ей кружку. Она обхватила ее двумя руками, страстно мечтая согреться – в доме было тепло, старики на отоплении не экономили, но ее до сих пор пробивала дрожь. Она пила чай с молоком, а Макс сидел рядом.

– Как ты?

Джози сделала еще один глоток.

– Если честно, я не знаю, – она посмотрела на него. – Биа рассказала тебе, что произошло?

Это было настолько в духе Биа, что Джози даже не сомневалась в ответе.

– Она сказала, что у твоей бабушки инфаркт. Она все еще в больнице, я полагаю?

– Да. С ней тетя Хелен и дедушка. Я только что оттуда, она выглядит неплохо, сидит и разговаривает, как обычно, но вдруг это только видимость? Врачи говорят, ей нужно обследоваться, сегодня собираются провести томографию, но я не знаю, как оно обычно бывает – сколько времени должно пройти после инфаркта, прежде чем станет ясно, что все будет в порядке.

– И я не знаю. Среди моих знакомых ни у кого такого не было.

Джози передвинулась, чтобы положить голову ему на плечо, испытывая чуть ли не стыд, оттого что ей так просто это сделать.

– Как ты здесь оказался, Макс?

– Ну, сначала сел на поезд, потом взял такси, потому что сам сейчас за руль не сажусь, и…

Джози помотала головой.

– Ты знаешь, о чем я, – тихо сказала она.

Он осторожно повел плечами, чтобы ненароком не побеспокоить ее.

– Я же говорю, что разговаривал с Биа, и…

Джози выпрямилась и смотрела на него искоса до тех пор, пока он не встретился с ней взглядом.

– Я хотел увидеть тебя, Джози. – Он вздохнул и заправил ей за ухо непослушную прядь волос.

Она напряглась.

– А как же Эрин?

– А мы не вместе, – он покачал головой. – Мы всегда были