История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе - Равиль Бухараев

«Однажды я спросил царя: «Государство твое обширно и доход твой большой, так почему же ты просил халифа, чтобы он построил крепости на доставленные от него деньги?

Он же ответил: «Я полагаю, что Исламская держава приносит счастье, так как денежные средства этой державы накапливаются из дозволенных религиозным законом (Шариатом) источников. По этой причине я и обратился с просьбой. Право же, если бы я захотел построить крепость на свое серебро и золото, то для меня не было бы никакой трудности. Но мне важно было получить благословение при помощи денег повелителя правоверных, и я просил его об этом[261]».

Наличие в Волжской Булгарии не только натурально-обменного, но, в какой-то степени, и денежного обращения, а значит, и денежных видов налога, свидетельствует о том, что государство уже имело свою систему налогов. Всякое государственное изменение этой системы в пользу повышения или понижения налогов было, конечно же, чрезвычайно важным фактором общественной жизни и не могло совершаться по произволу. Любая перемена в системе налогов, даже освященная вновь принятой религией, должна была совершаться разумно, так как волевое применение Шариатских налоговых законов было бы сочтено в среде новообращенных произволом и негативно сказалось бы на процессе распространения ислама в Поволжье. В любом случае, исламская налоговая система вводилась в стране исподволь, тем более, что, как пишет ибн Фадлан, земледелие было в стране в ту эпоху скорее подспорьем, чем основным занятием встреченных им людей, и налог царю, то есть государственный налог, платитлся от каждого дома по утвержденной ставке вне зависимости от урожая:

«Едят они в основном просо с кониной, но у них много и пшеницы, и ячменя. И каждый сеет там для себя и пользуется своим урожаем сам. У царя отбирать урожай нет никакого права. Царю они платят каждый год по одной собольей шкуре с дома[262]».

Если учесть, что, по словам ибн Фадлана, «царь булгар платит дань царю хазар: от каждого дома в его стране – шкуру соболя», то получается, что увеличение налоговой базы государства к концу X века совершилось, скорее всего, не за счет новых исламских налогов. Это стало результатом того, что булгары перестали платить дань Хазарии, павшей под натиском Киевской Руси во второй половине X века. Надо думать, однако, что ибн Фадлан чего-то по незнанию не договаривает, так как из его слов выходит, что царь булгар практически не получал никакого дохода в пользу своего государства, а только собирал дань для хазар (по шкуре соболя с дома). Впрочем, можно предположить, что основным доход царя был все же не налог с жителей, а важнейший для Волжской Булгарии налог с международной торговли, и здесь, как ни удивительно, ставки налога вначале полностью совпадали со ставками, предписанными исламом:

«Если же к булгарам прибудет торговый корабль из страны хазар, то царь выедет верхом, пересчитает находящиеся на корабле товары и возьмет себе десятую часть. А если прибудут к ним русы или какие-нибудь люди из других племен с рабами, то царь выбирает для себя из каждого десятка одного человека[263]».

Это означает, что царь булгар получал с любого судна, приходившего сверху или снизу по течению Волги и Камы, десятину в виде налога. Происходило ли это потому, что сам царь уже был мусульманином и знал, что ставка исламского торгового налога в среднем равняется 10 %, или потому, что таков был традиционный торговый налог, но факт налицо: международная торговля облагалась в Волжской Булгарии исламской десятиной, которая в Шариатском экономическом праве носит название ‘ушр. Согласно ханафитскому праву, любые предназначенные для торговли товары, стоимость которых превышала 200 дирхемов, облагались, частично или полностью, десятинным налогом, так что с введением Шариата главе булгарского государства не пришлось ничего принципиально менять в устоявшейся системе налогообложения. Другое дело, что с распространением ислама в Поволжье в эту систему вводились необходимые изменения в зависимости от того, с кого взимался указанный налог. Дело в том, что ханафитское право различает три вида налогоплательщиков: мусульман, зиммиев, то есть, иноверцев, состоящих под защитой мусульманских законов, и харбиев, то есть, людей, прибывающих из неисламских стран. Исходя из такого разделения мусульманский купец должен был платить со своих товаров лишь четверть ‘ушра, то есть 2.5 %; зиммий должен был платить половину ‘ушра, то есть, 5 %, и только харбий, то есть, торговый представитель неисламской страны, обязан был платить полную десятину. То, что царь булгар, по наблюдению ибн Фадлана, взимал десятину с каждого корабля, говорит лишь о том, что в ситуации уже известной нам политической напряженности между Волжской Булгарией и Хазарией мусульманские купцы прибывали в страну, как правило, сухопутным, а не речным путем. Таким образом, можно предположить, что с сухопутных мусульманских караванов, прибывавших на Волгу из Хорезма, царь булгар взимал самую льготную ставку налога, которая впоследствии, с падением и распадом Хазарии, стала взиматься и с речных торговых караванов. То, что даже в этих условиях царь обладал достаточными денежными средствами для постройки крепости, говорит лишь о том, насколько активна была международная торговля даже в те нелегкие для булгарского государства времена.

Мы обрисовали только самые основные контуры понимания законов и положений исламского права ханафитского толка на заре пришествия ислама в Волжскую Булгарию. В дальнейшем мы не будем специально вдаваться в философско-религиозные или многосложные налоговые аспекты исламского законодательства. Главным свидетельством того, как это законодательство заработало на деле, стал расцвет мусульманской государственности Волжской Булгарии и та атмосфера добрососедства, которая установилась в отношениях молодого государства с его соседями.

Эти отношения, между тем, становятся чрезвычайно важными в свете наших бесед, поскольку в конце X и начале XI века на территории нынешней России устанавливались и упрочивались уже не только мусульманские, но и христианские законы и понятия. Как выясняется, это вовсе не послужило причиной межрелигиозной и, как следствие, межгосударственной вражды. Как раз напротив, XI век в отношениях между Волжской Булгарией и Киевской Русью был во многих отношениях «золотым веком», о чем и пойдет речь в нашей следующей беседе.

Беседа третья. «Золотой век»

Города Волжской Булгарии

В 965 году, как об этом говорят русские и арабские хроники, киевский князь Святослав со своей дружиной взял главную хазарскую крепость на Дону – Белую Вежу или Саркел. К этому и последующим годам историки относят полный разгром Хазарии и исчезновение ее с исторических карт как одной из основных военно-торговых держав эпохи. Вместе с тем существует мнение, что в своих походах на хазар, а также на славянское племя вятичей и кавказские племена ясов и касогов Святослав не обошел своим вниманием и Волжскую Булгарию. Как пишет классический русский историк С. М. Соловьев,

«К 968 году относят восточные писатели поход руссов на волжских Болгар, разграбление главного города их (Болгар), который был складкою товаров, привозимых из окрестных стран; потом Русь вниз по Волге спустилась до Казерана, разграбила и этот город, равно, как Итиль и Семендер[264]».

Интересно, что другой классический русский историк, Н. Карамзин, не указывает на разгром Святославом волжских булгар. Об этом, собственно говоря, не сообщает и русская «Повесть временных лет», рассказывающая лишь о громких победах Святослава над дунайскими болгарами:

«Берега Оки, Дона и Волги были первым феатром его воинских, счастливых действий. Он покорил Вятичей, которые все еще признавали себя данниками Хана Козарского, и грозное свое оружие обратил против сего некогда столь могущественного Владетеля. Жестокая битва решила судьбу двух народов. Сам Каган предводительствовал войском: Святослав победил и взял Козарскую Белую Вежу, или Саркел, как именуют ее Византийские Историки, город на берегу Дона, укрепленный Греческим искусством. Летописец не сообщает нам о сей войне никаких дальнейших известий, сказывая только, что Святослав победил еще Ясов и Касогов: первые – вероятно, нынешние Оссы или Оссетинцы – будучи Аланского племени, обитали среди гор Кавказских, в Дагестане, и близ устья Волги; вторые суть Черкесы, коих страна в Х веке именовалась Касахиею: Оссетинцы и теперь называют их Касахами. – Тогда же, как надобно думать, завоевали Россияне город Таматарху, или Фанагорию, и все владения Козарские на восточных берегах Азовского моря: ибо сия часть древнего Царства Воспорского, названная потом Княжеством Тмутороканским, была уже при Владимире, как мы увидим, собственностию России. Завоевание столь отдаленное кажется удивительным; но бурный дух Святослава веселился опасностями и трудами. От реки Дона проложив себе путь к Воспору Киммерийскому, сей Герой мог утвердить сообщение между областию Тмутороканскою и Киевом посредством Черного моря и Днепра. В Тавриде оставалась уже одна тень древнего могущества Каганов[265]».