Зона Контакта - Андрей Ливадный

Фактически разгромленный флот был восстановлен меньше чем за минуту!

Три мощных потока плазмы настигли Эриду.

Кора планеты, и без того подвергшаяся предельным нагрузкам при боевом маневрировании, не выдержала, – по всей поверхности побежали разломы, в которые мгновенно прорвалось пламя раскаленных недр.

Мишель вскрикнула.

Она очнулась в эту роковую секунду от невозможного для человека напряжения схватки, – нити управления обрывались одна за другой, освобождая рассудок от нагрузок, и она успела впитать взглядом показания сгорающих датчиков: фрагменты планетарной коры извергало в космос, в теле Эриды открылись угловатые огнедышащие провалы, еще немного, и планета распадется на части…

Это была ее последняя мысль.

…

Атлаки, которые успел заметить Егор Бестужев, двигались атакующими курсами. Каждый шел к своей цели. Крейсера эшрангов, невзирая на явную победу флота корпорации, развивали наступление, словно их экипажи предвидели роковое стечение событий.

Эшор стоял на боевом мостике флагмана.

Он мрачно взирал на панораму битвы, зная, что именно сейчас произойдет. После загадочной смерти Мишель и Скулди он вывел переоснащенную эскадру по системе резервных врат к Новой Земле – планете, где когда-то впервые пересеклись пути людей и эшрангов.

Он знал – энергетический корабль, уничтожающий Н-болги, обязательно появится там.

Он поклялся себе никогда ни при каких обстоятельствах больше не контактировать с людьми. Он понятия не имел, что случилось с Мишель, но, зная Егора Бестужева, понимал: адмирал никогда не простит ему смерти дочери.

В системе Новой Земли Эшор потерял эскадру своего флота, но приобрел уникальный опыт применения нового оружия.

Стабилизаторы метрики пространства могли воздействовать на структуру пришельца, только объединенные в батарею по десять модулей. При этом на «выстрел» им требовалась вся энергия атлака, а незримое для глаза излучение, способное уничтожить корабль Иных, расширялось по конусу – его невозможно было сфокусировать. Приходилось вести огонь по курсу, используя для прицеливания навигационную систему.

Всего этого не знали экипажи «Зевсов». Приданные им малые корабли уже транспортировали к крейсерам изготовленные «Созидателем Миров» устройства, но пока люди разберутся в нюансах применения нового оружия, все будет кончено.

Корабли Иных уже практически восстановили боеспособность.

Эшор расправил крылья. Он так же, как многие другие, принимал передачу с борта «Прометея», слышал отчаянный призыв и откликнулся на него.

Из горла адмирала вырвался тоскливый переливчатый клекот.

Настал его час. Час величайшей славы… плоды которой он уже не сможет вкусить.

Десять атлаков во главе с флагманом распределили цели и легли на атакующие курсы.

Эшор отдал последний приказ.

Синхронный залп десяти батарей стабилизаторов метрики превратил корабли Иных в искажающиеся сгустки энергий, уже не несущие различимых структур.

Одновременно в космосе вспыхнули десять беззвучных ослепительных вспышек.

Это взрывались, не выдержав перегрузки, реакторы атлаков.

Жгут энергий внезапно утратил яркость. Излучение стабилизаторов метрики воздействовало на аномалию – она начала угасать, но не разрушилась. Составляющие ее потоки исказились, пришли в движение, закручиваясь исполинской воронкой тьмы.

Она просуществовала всего двадцать секунд, но за эти мгновения обломки Эриды попали под воздействие локального пробоя метрики, потеряли очертания и… исчезли.

Пять «Зевсов» завершили атаку.

Последний корабль Иных был уничтожен.

«Прометей» лег на курс сближения с эскадрой. Двигатели крейсера едва работали на пяти процентах маршевой тяги.

Бестужев стоял на боевом мостике.

В глазах адмирала отражалось сияние жгута энергий.

Горечь победы стыла на губах немым криком утраты.

Штурмовые модули «Зевсов», транспортируя в захватах стабилизаторы метрики пространства, устремились к потоку энергий, объединивших две Вселенных. Они двигались быстро, устанавливая устройства в соответствии со схемой, рассчитанной Русановым.

Еще немного, и пылающее образование вновь начало бледнеть, обретая стабильную полупрозрачность.

…

Ленивые волны набегали на участок искусственного пляжа.

Из дома вышел Мартин, заметил сгорбленную фигуру на берегу, крикнул:

– Элизабет, ты идешь купаться?

Она не ответила.

Мартин лишь пожал плечами, вошел в воду.

Элизабет проводила его пристальным холодным взглядом. В нем читалось презрение к ничтожным биологическим формам и концентрировался опыт сотен тысяч лет существования.

Опыт Иного.

Через минуту его нейроматрица была транслирована на ближайший подходящий нейросетевой носитель огромного, но давно опустевшего человеческого города.

Тело Элизабет медленно осело на влажный песок.

Эпилог

Красноватый свет проникал сквозь пробоины в корпусе космического корабля, скупо озаряя причальные секции вакуумного дока.

Множество разнообразных предметов плавали в невесомости. Среди сорванного с креплений оборудования, витков кабелей и обломков ферм обслуживания выделялась крупная цилиндрическая бронекапсула с закругленными торцами.

«Теперь ты получишь новую степень свободы». – Эту, оброненную вскользь фразу диледианский искусственный интеллект услышал от Максима Верхолина – единственного человека, которого мог назвать своим другом. Тогда он был полон надежд и стремлений, но теперь, оставшись в полном одиночестве, отрезанный от возможности действовать, уже не верил, что у него вообще есть будущее.

Вокруг простиралась изуродованная техносфера человеческого корабля. Среди разрушений, вызванных попаданиями плазмы, декомпрессионными выбросами и вторичными катастрофами, сохранились редкие очаги энергетической активности. Некоторые аварийные подсистемы крейсера продолжали работать, но слабенькие передатчики не могли дотянуться до них – сигнал блокировали переборки и палубы.

Диледианин, замурованный внутри бронекапсулы, не мог повлиять на события. Сотрудничество с людьми действительно обещало ему новые, поистине бескрайние возможности, но, увы, – война со скелхами перечеркнула перспективу витка саморазвития, хотя нельзя отрицать: опыт недолгого взаимодействия с экипажем человеческого крейсера принес ему не только свободу от рабства и некоторые технические улучшения, – в ту пору у диледианина впервые появилась надежда стать полноценным самостоятельным существом.