В барханах песочных часов. Экстремальный роман - Olga Koreneva

Неделя пролетела медленно и спокойно. Днем она читала книги, гуляла по скверу, а вечером шла к своим на чай. С Владом никак не могла связаться по телефону. Сам он тоже не звонил. Леночка решила, что на прощание он решил вволю порыбачить, как, впрочем, и собирался.

В этот августовский день она вдруг ни с того ни с сего затосковала по тете Нине, по Твери. Ей захотелось побывать и в Погорелом городище. Она позвонила отцу и стала его упрашивать отвезти ее на несколько дней к тверской тетке, а потом они вместе с тетей Ниной мотанули бы в Погорелое…

Отец как-то странно засмеялся в трубку и сказал:

- Дочь, ты у меня большой оригинал, включи телевизор… Ты что, ничего еще не знаешь?

- Па, что случилось?! - испугалась Леночка.

- Ничего страшного, дочка, военный переворот, - спокойно сообщил Трошин, - коммунисты решили использовать свой последний шанс в борьбе за власть.

- Какой шанс, па? - перебила его встревоженная Леночка.

- Какой у них может быть шанс, танки, конечно. К Белому дому стягиваются войска, депутаты Верховного Совета не хотят покидать здания. Я сейчас еду туда. А ты дуй к нам, и сидите с мамой дома, носа не высовывайте. Поняла?

В сознании Леночки творилось что-то непонятное. Она сама не могла определить до конца свою реакцию на эту информацию. Вначале она испугалась, но испугалась неведомого. Когда отец объяснил ей, что произошло, она внутренне сразу же успокоилась: “военный переворот” - понятие, которое словно залетело в ее мир с другой планеты, где идут войны, перевороты, восстания и так далее. Или из школьного учебника. Первая осознанная мысль по этому поводу была: “Вот здорово! Надо пойти посмотреть. Когда еще такое будет?!” Словом, она восприняла весть о военном перевороте, путче и ГКЧП, как жители Погорелого городища весть об очередном пожарчике: с мазохистским возбуждением.

- Па, возьми меня с собой, миленький, я тебя прошу! Хоть одним глазком взглянуть на переворот! - защебетала она.

- Вот еще чего придумала! Там же стрелять будут. Поняла? - заорал на нее отец, - беги к нам и не выходите из дома, пока я не вернусь.

Трошин больше не стал говорить и бросил трубку.

Леночка подошла к окну и взглянула на Ленинский проспект, в надежде увидеть танки или еще чего-нибудь переворотное. Но по проспекту мчались обычные машины, шли люди с сумками, и с собачками, и с детьми. Все было, как всегда. Это немножко разочаровало. Она еще больше утвердилась в мысли, что переворот надо немедленно ехать смотреть на месте, а то все быстренько кончится.

Она схватила телефон и набрала Янкин номер. К ее большой радости, Янка оказалась дома.

- О, Саламандра! Привет! Ура! Сибиряки на помощь Ельцину приехали! Представляешь, Саламандра, коммунисты, блин, на демократов наезжают, представляешь, блин, танками! Вот это кайф! Как твое брюхо? Надо срочно ехать к Белому Дому… демократиков защищать. Нас уже трое, ты будешь четвертая. Итак, четверо, не считая твоего эмбриона… А собственно, почему не считая?! Нас пятеро! Ты уже сейчас можешь гордиться своим дитем. Ему выпала большая честь защищать свободу еще будучи во чреве матери. Представляешь, блин, что с него дальше будет? Кошмар! Акула свободы! Президент… Профессиональный революционер… сексуальный жрец…

- Заткнешься ты, наконец?! - не вытерпела Леночка, - я быстро ходить не могу, так что буду минут через пятнадцать. О' кей?

- О' кей! - воскликнула Янка, находящаяся в крайнем возбуждении и влившая часть своей дурной энергии в Леночку прямо через телефонную трубку.

Когда она зашла в квартиру, Янка с Пончиком бросились ее обнимать и целовать, словно не виделись десять лет. В комнате на тахте, забросив ногу на ногу и дымя сигаретой, сидел парень. Внешне он здорово смахивал на поддатого скандинава. На нем был драный джинсовый костюм, надетый на голое тело, которое просвечивалось из всех прорех. На замусоленном шпагате тускло поблескивал крестик. Все остальное было непонятное: волосы грязно-серого цвета; четырех- или пятицветные глаза; улыбка, которая появлялась каждый раз, когда он моргал, и исчезала, когда он открывал глаза; и, наконец, фамилия.

- Это Паша Кирной, художник, познакомься, - кивнув на парня, сказала Янка.

Леночку как током ударило.

- Кирной? - вскрикнула она, испуганно попятившись.

- Да ты что, блин, испугалась, Саламандра? Не бойся, он трезвый. Фамилия такая дурацкая. Кирной!

- Почему это дурацкая? - наморгал сразу серию улыбочек парень. - Благородная казацкая, а не дурацкая, сколько раз объяснять: ка-за-цкая фамилия.

- Ну, блин, какая разница, казацкая, дурацкая, лишь бы человек был хороший, правильно я говорю, Пончик?

- Поехали быстрей, дети мои несчастные! Демократия гибнет, а вы здесь про фамилии! Мой спонсор Николай Петрович депутат и тоже, наверно, там… держится до последней капли крови… А мы? Дети мои несчастные, вперед! На подмогу поруганной свободе!

- Пончик, не переживай, мы встанем грудями на защиту Белого дома и победим, вот увидишь, победим! - восклицала Янка, натягивая босоножки.

“Боже мой, Кирной, накаркали, черти полосатые”, - в панике думала Леночка, стараясь не глядеть в его сторону, - где я могла эту рожу видеть?”

Лицо и голос парня показались ей вроде бы знакомыми.

- Что ты на меня с таким изумлением взираешь, Саламандра? - спросил Кирной, вновь затяжно моргнув и улыбнувшись, - влюбилась что ли с первого взгляда или в ужасе от первого взгляда?

- Я… не с первого взгляда… я замужем… я… - залепетала вконец растерявшаяся Леночка.

- Только мужу ничего не говори! Усекла? - нахмурился Паша и погрозил измазанным в краске пальцем.

Они вышли на улицу и двинулись к проспекту.

- В общем, так, надо ловить тачку, иначе не успеем защитить свободу, - рассудила Янка. - Так, рассчитываться будет Саламандра, так, ловить тачку придется Кирному, а мы с Пончиком будем поддерживать боевой дух отряда. Возражения есть? - командным тоном спросила она.

Леночке надоела ее наглость, и она язвительно бросила:

- Есть возражения, товарищ министр обороны Белого дома! Какого черта платить всегда мне? Вон у нас есть мужчина, он пусть и платит. А я тоже буду поднимать боевой дух!

- Ну, блин, на чашу весов брошена свобода всех женщин, партии и народа, а мы спорим, кому за тачку платить! Позор! Замолчи, Саламандра, едем бесплатно… Мы на бой едем, а не на танцы… Вперед!

- Ты что, Саламандра, спятила? С какого хрена у меня деньги будут, я же свободный художник! - гордо бросил Кирной .

Через четверть часа Паша поймал такси, и они помчались к месту действия. Возле гостиницы Украина догнали колонну танков и бетеэров.

Янка в восторге взвизгнула и завопила:

- Ура! Успели, штурм только начался! Вражеская техника только на подходе к цитадели свободы!

Таксист нервно оглянулся и бросил:

- Вы что, с ума сошли, где вы видите вражескую технику? Дальше я не поеду, рассчитывайтесь…

- Это вы с ума сошли! - воскликнула Янка возмущенно, - мы едем жизнью рисковать за свободу, а с нас деньги за проезд требуют! Кстати, почему вы сами еще не на баррикадах? Привыкли чужими руками жар загребать?

- Какие баррикады, какая свобода! - заорал таксист, - гоните бабки и уебывайте!

- Паша, он нас еще и оскорбляет! - заверещала Янка, входя в раж.

Таксист съежился, сжал в руке монтировку, и приготовился к обороне.

- Спокойно, мужик, не дергайся, - развязно произнес Кирной, - все равно сегодня все старые деньги отменяются. Революция! Пошли, девочки.

Он открыл дверцу, и вместе с Янкой и Пончиком мгновенно оказался на Кутузовском. Таксист сматерился и, схватив сидящую на переднем сидении Леночку за плечо, завопил:

- Деньги!

Перепуганная Леночка попыталась открыть сумочку и рассчитаться. Но Янка рванула дверцу машины со стороны водителя и заорала:

- Не прикасайся к беременной свободе, мироед проклятый! Руки прочь от Саламандры!

Ошарашенный таксист на мгновение отпустил Леночку, и тут Кирной выдернул ее из машины.

- Сегодня мы возьмем власть в свои руки, и ты еще пожалеешь, мироед, что оскорблял нас и деньги требовал… мы тебя дискредитируем в дворники, - продолжала добивать водилу Янка.

- Я тебе сейчас по роже врежу, мандовошка! - взревел в истерике тот, - я тебе…

В этот момент “Волга” встала на дыбы и с громким скрежетом, мощно ухнув от удара, прыгнула на метр вперед. Таксист вылетел кубарем на дорогу и чуть не попал под идущий следом бетеэр. Янка с визгом отшатнулась от нависшей над ней пушки танка. Танкисты резко затормозили. Командир танка выглянул из люка без шлема и, почесывая растерянно затылок, крикнул:

- Мадам! Кто не с нами, тот против нас! Примите чуть в сторону!

Здесь случилось невероятное: Янка, восторженно взвизгнув:

- Я с вами, ребята! - кошкой вскарабкалась на танк и подала танкисту руку. Тот, как пушинку, поднял ее и опустил рядом с собой в люк. Танк взревел и, обдавая перепуганного водителя черным выхлопным газом, прогрохотал мимо исковерканной “Волги”. Янка из башни танка погрозила кулачком таксисту и что-то крикнула. Успела махнуть рукой она и оставшимся на дороге друзьям.