Невеста на один день - Лэндиш Лорен

Это хорошее воспоминание вызывает улыбку на лице Коннора и даже небольшую улыбку на лице Роберта.

– Когда я был ребенком, он показывал карточные фокусы, играл со мной в карты, – немного с тоской вспоминает Роберт. – Тогда он был моложе, и его навыки… ну, он мог выигрывать весь день, если хотел, но в конце концов он позволял мне взять банк. Я съедал все конфеты, но клубничные оставлял для него, потому что они были его любимыми.

Кейли оживляется и расплывается в улыбке.

– Я помню. У него всегда были клубничные конфеты в кармане. – Она похлопывает себя по груди, прямо над сердцем, и я мысленно представляю, как миниатюрная Кейли роется в кармане дедушки в поисках сладостей каждый раз, когда его видит.

Коннор говорил мне, что Роберт стал другим после смерти отца, и я думаю, не потому ли это, что никто больше не говорил о нем. Он жил со всей этой печалью и горем внутри, и ему не с кем было поделиться. Надеюсь, сегодняшний день станет для всех нас новым началом, с открытыми линиями общения.

За десертом Коннор кладет свою салфетку на стол и говорит:

– Есть еще кое-что.

Я удивленно смотрю на него, и настороженное беспокойство крадет улыбку, которую Дебра демонстрировала весь ужин.

– О чем ты говоришь? Это все.

Коннор вопросительно поднимает брови, отчего я бледнею.

– Разве не так? О, черт, есть еще что-то, чего я не знаю? Лучше бы это было что-то хорошее, потому что у меня сейчас кончилось терпение и понимание. У меня не осталось ни хрена, Коннор, так что выбирай свое следующее большое признание тщательно.

Он улыбается, ничуть не напуганный угрозой, и встает.

– Поппи, я встретил тебя несколько недель назад и никогда не мог предположить, что твоя встреча со мной на том ужине сделает с моим сердцем. Или с моей ногой. Эти твои каблуки оставили синяк на несколько дней.

Я перебиваю, ухмыляясь:

– Ты заслужил. – Я смотрю на Кейли, Эвана, Дебру и Роберта, отстаивая свою правоту: – Он заслужил!

Коннор усмехается и опускается на одно колено.

– Ты серьезно собираешься показать им синяк? – удивляюсь я. – Он зажил. Я видела, как ты ходил утром голый, размахивая членом, как вертолетом. И на твоей ноге не было синяка.

Коннор бросает на меня взгляд в насмешливом гневе.

– Если мой член на свободе, а ты смотришь на ноги, значит, у нас проблема.

Я пожимаю плечами, не обращая внимания на случайный шокированный вздох Дебры.

– Справедливо. Но к чему ты ведешь?

Кейли задыхается, поняв все раньше других:

– Коннор, разве ты уже не делал этого?

– Что делал? – спрашиваю я, все еще сбитая с толку.

Коннор улыбается и оглядывает комнату.

– Поппи добровольно захотела пойти на тот ужин. Она должна была стать однодневной невестой. Но я хочу большего. Я хочу, чтобы она стала моей женой навсегда.

Мои щеки раздуваются от того, как широко я улыбаюсь, а глаза горят от непролитых слез счастья.

– Ты делаешь мне предложение? – спрашиваю я его, зная, что он никогда ничего не просит. Ему уже лучше, но он все еще ворчлив и опирается на утверждения. Вопросы для него – как золотые монеты. Но на этот раз Коннор кивает и грубым голосом, полным эмоций, спрашивает:

– Поппи Вудсток, ты станешь моей женой?

Я бросаюсь на него, повалив на пол. К счастью, ковер мягкий – он смягчает наше приземление, пока я осыпаю Коннора поцелуями. Чмок-чмок-чмок.

Он смеется, вибрация в его груди подогревает мое собственное счастье, и наши зубы клацают друг о друга, когда я целую его снова и снова, не позволяя такой мелочи, как смех, встать на моем пути.

– Я воспринимаю это как «да».

– Да, да, да! – Я прижимаюсь к его лицу, ухмыляясь. – Ты, большой плохой вор. Ты украл мое сердце.

Я слышу хихиканье за столом и понимаю, что это могло прозвучать как разговор в спальне, но я слишком счастлива, чтобы беспокоиться. Особенно когда Коннор подыгрывает мне, рыча:

– Я не крал его. Оно было моим с самого начала.

О да! Моим следующим главным героем будет навязчивый тип, вдохновленный Коннором, потому что мой инструмент для создания детей сейчас взрывается, как фейерверк. Может, это звук овуляции? Уверена, что так и есть.

На самом деле история уже сама собой пишется в моем воображении… мудак, не ищущий любви, и спонтанная, сумасшедшая девушка, которая верит в сказки. Там должны быть повороты, кто-то чуть не умирает. О, и любовная сцена на пляже, где они выражают свои самые глубокие, самые сладкие эмоции. Да, это похоже на бестселлер!

– Поппи?

Я возвращаюсь из своего мысленного путешествия в следующую книгу и вижу, что Коннор смотрит на меня с беспокойством, избороздившим его брови. Снимая это напряжение, я улыбаюсь и целую его.

– Мы можем сбежать на пляж, как сказала Кейли? Я думаю, это будет хорошим исследованием для моей следующей книги.

Коннор качает головой. Брови его вопросительно поднимаются.

– Все, что захочешь.

– Даже если я скажу, что хочу «Мону Лизу»? – поддразниваю я, делая из этого невозможную работу.

Коннор пожимает плечами, как будто я только что попросила его купить мне коктейль в магазине на углу.

– Та, что в Лувре, – уже копия. Настоящая хранится в безопасном месте. Какую ты хочешь?

Мы все смеемся, но я не уверена, что он шутит. Думаю, это не имеет значения, потому что мой похититель произведений искусства уже в отставке, а его однодневная невеста собирается стать женой навеки.

Эпилог

– Включи громкую связь! – кричу я Поппи.

Наконец телефон зазвонил.

Я думал, что сойду с ума. Я занимался многочисленными кражами, делал опасные предложения, даже украл кое-что из чертова Пентагона. Но этого мне не вынести.

Она ждала звонка весь день. Я пытался отвлечь ее, но теперь, когда телефон звонит, я тоже нервничаю.

Поппи отвечает, поднося телефон к уху дрожащей рукой:

– Алло.

Хильда на другом конце линии задыхается от волнения еще до того, как первые слова слетают с ее губ:

– Поппи Вудсток! Ты сидишь?

Поппи опускается на журнальный столик, ближайшую плоскую поверхность. Я сажусь на диван напротив, обхватываю ее колени своими ногами и кладу руки ей на бедра. Я верю в нее, и голос Хильды говорит о многом. Но иногда нужно просто услышать слова…

– Да, теперь сижу.

– «Неприятности в Грейт-Фоллз» – официально бестселлер Times! Даже лучше, чем первая книга, что редкость для сиквелов! Она на вершине чартов, и продажи все еще идут полным ходом. Ты сделала это, Поппи!

Глаза Поппи расширены, как блюдца, ее челюсть отвисла, а изо рта вырывается странный звук. Через несколько мгновений после этого я прочищаю горло.

– Я думаю, она взволнована, Хильда. Она застыла, но в хорошем смысле. Прием, Попс, прием!

– О, привет, Коннор! – Хильда приветствует меня, как случайного приятеля в баре, что забавно, поскольку до сих пор мы встречались лицом к лицу только дважды. – Когда она придет в себя, скажи ей, что издатель хочет обсудить дальнейшие планы… после завершения трилогии о Грейт-Фоллз. Я думаю, они рассмотрят все, что она захочет написать. Мне просто нужно что-то предложить, и, держу пари, они пришлют контракт раньше, чем вы успеете это понять.

– Обязательно. Спасибо, Хил. Мы позвоним завтра.

Я кладу трубку, беру лицо Поппи в ладони и успокаивающе поглаживаю большими пальцами ее щеки.

– Милая? Ты в порядке?

– Угу. Хильда сказала, что вторая часть лучше, чем первая? – говорит она в пустоту.

– Сказала. Ты слышала остальное?

Поппи кивает, и ее лицо загорается, когда все становится понятно. Она визжит и в восторге прыгает ко мне на колени.

– О боже! – восклицает она, потрясая кулаком в воздухе. – Я сделала это! Мы сделали это! А-а-а-а-а-а!

Ее слова превращаются в тарабарщину и звуки радости, пока она трясет меня за плечи. У наших ног Сок и Орешек лают и воют, подпитываясь нашей энергией. В конце концов, если Поппи сходит с ума, то и все сходят с ума.