Золотая кость, или Приключения янки в стране новых русских - Роланд Харингтон

— Так будете брать? — буркнула лотошница.

В память о своих сегодняшних политприключениях я приобрел у шикльгрубой торговки детское издание «Майн Кампф», после чего нежной поступью надвьюжной отправился на канал Случевского. Проходя под аркой Генерального штаба, заметил анонима, целившегося в меня из видеокамеры. Конечно, то был агент федеральной охранки. Слово и дело!

У меня снова вырос хвост.

И что же вы думаете, я спрятал голову под мышку? Отнюдь! Будучи отважным альфа-мужчиной, бесшабашно вывернул шею на 90°, не замедляя шага, и позволил шпику запечатлеть мои четкие черты на пленку.

«Мой любопытный друг, ты даже не подозреваешь, что скоро мой приветливый профиль закрасуется на червонцах Новой Российской империи», — с удовольствием подумал я, устремляясь в темноту и пургу.

Уверен, в Большом доме теперь ломается не одна разведбашка, силясь сообразить, что делал славный славист и будущий государь в компании северных санкюлотов.

Глава восемнадцатая

Я получаю мой первый донос

По возвращении из Петербурга меня ждало письмо следующего содержания.

Москва, 28 апреля 2003 года по Р. X.

Глубокоуважаемый г. Харингтон! Ваше Величество! Пишет Вам Убожко Розина Георгиевна, проживающая по адресу ул. Адмирала Чичагова, д. 12, корп. 4, кв. 173. Я — вдова есаула Убожко Максима Януариевича, выдающегося ученого и мыслителя, в 1995 году баллотировавшегося в Государственную думу от блока «ШАРИК» (Шульгин — Андропов — Руцкой). Вместе с писателем Варикозовым В. А., с которым его связывала тесная дружба, мой муж состоял членом головной управы Общества Любителей Русского Костюма (ОЛРК), основанного в 1846 году поэтом и публицистом Хомяковым А. С.

Максим Януариевич активно участвовал в общественной жизни города в рамках борьбы с коррупцией и атеизмом. Так, два года назад он организовал пикетирование спорткомплекса «Олимпийский» в знак протеста против выступления американской «рок-сатанинской» группы «С.К.А.Т.». Командуемая Максимом Януариевичем пешая казацкая сотня ОЛРК встала перед спорткомплексом «живой стеной». Были подняты транспаранты с лозунгами «С.К.А.Т. — дерьмо» и «Бесов к ответу!». Спустя час после начала пикета, его участники были вынуждены разойтись, когда на них напала агрессивно настроенная толпа молодежи, прибывшей на концерт. Во время бандитской атаки Максим Януариевич получил травму черепа. Но, несмотря на вызванную разбойным нападением тяжелую болезнь, он продолжал активно участвовать в народно-патриотическом движении.

К концу жизни мой супруг предпринял шаги к осуществлению проекта земельной реформы, предложенного г. Варикозовым в известной речи на июльском пленуме головной управы ОЛРК. Стараниями Максима Януариевича на нашем дачном участке в поселке Лесной Московской области был создан первый в мире крепхоз (крепостное хозяйство), основанный на началах добровольного барщинного труда. В результате, как сказал поэт, «раб судьбу благословил». К сожалению, косность местных властей, закрывших крепхоз за т. н. нарушения трудового законодательства, воспрепятствовала распространению великого почина. Последовавшая незадолго вслед за этим смерть Максима Януариевича явилась тяжелым ударом по процессу восстановления традиционных методов землевладения и землепользования в нашей стране. Добавлю, что г. Варикозов вывел покойного Максима Януариевича в образе великого русского государственного деятеля Столыпина П. К. в историческом романе «Прадед Джоя», а меня — в образе его любящей супруги и верной соратницы Столыпиной О. Б.

От Вениамина Александровича я много наслышана о Вашей плодотворной научной деятельности, посвященной популяризации прошлого России на безбожном Западе, и о Вашем положительном и справедливом характере. Знаю также, что Вы потомок императрицы Екатерины Великой и намерены встать у кормила корабля государства и восстановить институт самодержавной власти. Эта исконно национальная форма правления представляет собой ценнейший вклад нашего народа в сокровищницу мировой политической культуры. Я прекрасно понимаю, как Вы сейчас заняты. Вы весь — в догадках, в помыслах, в движении. И недаром! Благодаря Вам несчастная Россия сможет вернуться на исконные пути своего исторического развития, с тем чтобы преподать планете великий урок нравственного и этнического самоочищения.

Несколько слов о себе. Я родилась в 1915 году и помню, как хорошо жилось при царе. Мой отец, Сачок Г. П., был пехотным офицером и кончил германскую войну в чине штабс-капитана или, как теперь говорят, генерал-майора. После октябрьского переворота и последующего развала армии он с линии фронта задворками пробрался на нашу квартиру (мы жили тогда в Звездном городке под Москвой). Мое первое детское воспоминание: отец на кухне чиркает спичками и разводит костер, в который бросает портрет Государя, висевший в гостиной, приговаривая: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло». При этом он скупо, по-мужски, плачет. В период военного коммунизма отец для конспирации служил делопроизводителем в собесе. Однажды на исходе Гражданской войны он пришел с работы чрезвычайно взволнованный. У меня перед глазами до сих пор стоит его бледное лицо, на котором лежала неизгладимая печать тревоги. Меня уложили спать, но я слышала, как за стеной папа рассказывал маме, что случилось. Он проходил мимо железнодорожной станции, где тогдашний нарком военных дел произносил с платформы бронепоезда речь. При виде его характерных черт, искаженных космополитическим пафосом, папу обуял адский холод. Он услышал над собой шорох люциферова крыла… В ужасе он побежал домой, но было уже поздно. Той же ночью он перестал дышать. У нас в семье говорили, что папа умер от разбитого Троцким Л. Д. сердца.

Моя мать, Сачок М. У., была домохозяйкой, но читающей, и воспитала меня в духе любви к русским классикам. В 1933 году я поступила на филологический факультет МГУ. После окончания университета работала в Институте Славянской Словесности над составлением Словаря Детских Писателей, последние полвека под руководством профессора Грыцало П. В. Моя статья о многотомной эпопее г. Варикозова «Жизнь и приключения Джоя», опубликованная на 378 с. Словаря, была положительно встречена православной и патриотической общественностью.

В 1981 году я вышла на пенсию, но продолжаю следить за событиями, происходящими как на политической и культурной арене, так и непосредственно вокруг меня. Так, я заметила, что с возрастающим притоком в Москву чеченцев, ингушей, азербайджанцев и других представителей кавказских этносов лица мужской части населения столицы все больше покрываются щетиной, а тела — слоем шерсти. Недаром Д-503, герой антиутопического произведения «Мы» Замятина Е. И., страдает чрезмерной волосатостью, в которой не без основания видит симптом своей биологической и социальной неполноценности. Мы должны смотреть на это произведение как на роман-предупреждение! Но если Замятина беспокоили проявления такого рода атавизма, теперешним московским властям на них наплевать. Попустительство мэра Лужкова Ю. М. и его приспешников неуклонно возрастающему поволосению мужского населения столицы можно только охарактеризовать как преступное. На ум приходит печальная мысль, что, если бы мой покойный супруг занимал сегодня достойный его талантов государственный пост, такого рода эксцессы, столь пагубно отражающиеся на облике древней русской столицы, вряд ли имели бы место.

Перехожу к сути моей к Вам просьбы. Я живу в высотном доме современной постройки, на десятом этаже. Мои соседи справа — супруги Розенберги С. И. и М. Т. (кв. 172). Люди они пожилые и, я бы сказала, приличные. Как-то я их спросила, не связаны ли они семейными узами с немецким философом Розенбергом А., в середине прошлого века состоявшим членом германского кабинета министров. В некотором ажиотаже — видимо, напуганные, что я сообщу наверх о наличии у них родственников за границей, — они заявили, что нет. Так или иначе, с этими людьми проблем бытового или политического порядка у меня никогда не было и нет.

Иное дело сосед слева, инженер Зарудный К. С. (кв. 174), человек средних лет, но бессемейный. Он показал свое истинное лицо еще при жизни покойного мужа. 23 февраля 1994 года, в День защитника Отечества, Максим Януариевич надел свою казацкую форму с есауловскими знаками отличия, чтобы принять участие в параде воинских частей ОЛРК в Измайловском парке. Встретив его у лифта, Зарудный имел наглость спросить, в каком полку он служит. Когда муж отказался ответить на хамский вопрос, этот т. н. инженер позволил себе рассмеяться и в самых издевательских тонах поинтересовался, умеет ли он ездить верхом. А ведь Зарудный прекрасно знал, что за отсутствием во дворе нашего дома конюшни Максиму Януариевичу негде было бы держать коня, даже если бы он у него был. Так этот жестокий и грубый человек опоганил главный патриотический праздник нашей страны. Хочу также отметить, что мой муж прожил после этого разговора всего три месяца.