Пролегомены российской катастрофы. Трилогия. Ч. I–II - Рудольф Георгиевич Бармин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Немалое беспокойство доставляли Добрармии нападения многочисленных банд политического флюгера — от зеленого до красного — батьки Махно, располагавшего до 30 000 хорошо вооруженной конницы. Начать войну с этим красно-зеленым партизаном, который разваливал его тыл, у Деникина не было сил. И при осеннем наступлении Добрармии на Москву Махно оказал большевикам немалую помощь — напал со своим воинством на тыл Добрармии. И наступление заглохло.
Чем закончилась история с Добрармией, известно по многочисленной литературе — не буду повторяться. Крах ее во многом совпадает с крахом Колчака: организационная аморфность тыла, отсутствие политического опыта работы с населением, жесткой политики при наборе новобранцев, жесткого руководства армией, правильной национальной политики. Хотя «деникинская программа общественного обустройства постбольшевистской России и носила демократический характер и отвечала интересам рабочих и крестьян, но она отстала по времени — крестьяне уже удовлетворили свои земельные интересы, изъяв земли помещиков и кулаков, а рабочие многих предприятий стали их хозяевами. Политические же свободы были для них малоосязаемы и потому особого интереса не вызывали» (Капустин… 100–101, 22?).
Далеко не достаточной была и помощь союзников, особенно французов, обставлявших ее материальными компенсациями, например пшеницей. Англичане вопрос об уплате никогда не поднимали, помогая авиацией и действиями флота на побережьях Черного и Азовского морей (Белое движение, начало и конец… С. 169, 174, 177).
Юденич
Как складывалась военная обстановка на северо-западном театре Гражданской бойни России, близ «колыбели революции»? Советские идеологи за годы большевистской власти прожужжали нам все уши о Белой армии как обутой и одетой с ног до головы Западом, не нуждавшейся ни в продовольствии, ни в вооружении. Но документы и воспоминания участников Белого движения свидетельствуют об обратном. И обуты и одеты зачастую были в старье, и катастрофически не хватало продовольствия и вооружения. Вот, например, армия Юденича, которую и армией-то назвать язык не поворачивается, 30 000 штыков (Сб.: Юденич под Петроградом. Из белых мемуаров. Л.: Красная газета, 1927. С. 149) — что это за армия?! Хотя тыловики запросили муки и сала на 200 000 (указ. соч., с. 147). Острая проблема с продовольствием вынуждала русское воинство систематически обирать крестьян, что к концу лета 1919 года обернулось общим настроением против белых (указ. соч., с. 140).
Откуда взялась армия Юденича? Она сформировалась из остатков русских армий, застрявших на стыке границ Латвии и Эстонии, на эстонской территории и на эстонские деньги (указ. соч., с. 246). Немалую часть ее составляли русские пленные из Германии и восставшие против комиссаров гомельских красноармейцев, переправленных французами в Эстонию (указ. соч., с. 230). Ни высокой организованностью и боеспособностью, ни дисциплиной это воинство не блистало. В немалой степени была развита партизанщина. На фоне плохо обмундированных и вооруженных фронтовых частей раковой опухолью благоденствовал многочисленный тыл, расположенный в Ревеле и других наиболее крупных эстонских городах. Наибольшую часть присылаемой союзниками помощи (продовольствие, обмундирование) поглощал именно этот тыловой вампир.
А чем занимался Юденич? Приехав в начале 1919 года в Финляндию, он до конца июля сидел со своей свитой в Гельсингфорсе, ведя нелюдимый, замкнутый образ жизни, ничем не похожий на роль главнокомандующего Северо-Западной армией. Связей с местным русским обществом не искал, игнорировал и финляндских государственных деятелей. Старорежимная спесь не позволяла ему опуститься до общения с главой Финляндии Маннергеймом, который искренне хотел помочь ему в борьбе с большевизмом. Юденич, генерал от инфантерии, настолько влюбился в себя, что почему-то решил, что генерал-майор Маннергейм, командующий вооруженными силами Финляндии, первым должен нанести ему визит. Помимо раздутого тщеславия, Юденич был еще и близоруким политиком, не согласившимся предоставить независимость ни Финляндии, ни Эстонии. И этим самым лишил себя действенной помощи со стороны Эстонии и Финляндии. Сам себя лишил прочного тыла. Но и переехав в Нарву, ближе к фронту, он не сумел придать своему воинству должную боеспособность. Ни в политические, ни в военные руководители он явно не годился, ибо не обладал ни широким кругозором, ни энергией, ни талантами (указ. соч., с. 61). Постепенно выяснилось, что Юденич слабохарактерен, нерешителен, вял и совершенно не в состоянии произвести необходимых военных реформ (указ. соч., с. 104). Вместе с его штабом переехала и тыловая рутина канцелярщины. Вместо энергичного наведения порядка — составление циркуляров, вносящих лишь путаницу. В итоге «на фронте полный ералаш: нет единого командования, никто не знает, где какая часть расположена и кто ею командует» (указ. соч., с. 67). Не спасает положения и образование при Юдениче в середине августа Северо-Западного правительства, от которого мало кто ожидает существенного изменения дел. Возмущенные бездеятельностью Юденича и безликим правительством требуют передачу командования всей группировкой эстонскому генералу Лайдонеру (указ. соч., с. 73).
Союзники явно не спешили с обещанной военной помощью. Наступающая в октябре армия по-прежнему испытывала острую нужду в продовольствии и обмундировании, солдаты спят на сырой земле в изношенном обмундировании и без горячей пищи (указ. соч., с. 241). И еще умудряются отбить до 17 лобовых атак красных (указ. соч., с. 155). И хотя взята Гатчина, Царское Село и ряд других населенных пунктов — исход этой неравной борьбы ясен. Без обещанной помощи со стороны английского флота и эстонской армии изнуренная непрерывными боями, малочисленная армия Юденича начала сдавать свои позиции. Началось беспорядочное отступление. В начале декабря 1919 года Юденич был окончательно разбит, остатки его армии вместе с тысячными толпами беженцев вступают на эстонскую землю, где армия разоружается и все помещаются в концлагеря. Здесь многие тысячи тех и других от голода, холода и болезней умирают. Эстонские власти никакой помощи гибнущим русским повстанцам не
