Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола - Джон Стейнбек

— Очень мило с ее стороны, — отреагировала настоятельница. — Хотя, конечно, лучше было бы обратиться за помощью к святой церкви.

— Право, не знаю, мадам, — отвечал Ланселот. — Боюсь, в тот момент мне было затруднительно это сделать. Если бы не моя спасительница, я бы так и остался в темнице.

— И тем не менее это более достойный путь для доброго христианина. Церковь ведь и создана для такого, и возможности ее безграничны. Увы, в последнее время мы сплошь и рядом наблюдаем, как люди пытаются самостоятельно решать вопросы, которые изначально находились в ведении церкви. Позвольте быть с вами откровенной, сэр. Я говорю в первую очередь о тех странствующих рыцарях, что рыщут по округе и творят самосуд от лица королевской власти. Считаю, что ни к чему хорошему это не приведет. Можете так и передать своему королю.

В разговоре она постоянно поглаживала унизанные перстнями пальцы, и это невольно отвлекало Ланселота.

— Я понимаю, о чем вы говорите, мадам. Но хочу указать, что данное мероприятие преследует несколько целей. Во-первых, таким образом осуществляется подготовка молодых рыцарей, их обучают справедливости, дисциплине и способам управления. Во-вторых, странствующие рыцари препятствуют возникновению мелких мятежей и беспорядков, то есть борются с преступлениями на местах. И, наконец, они не только представляют королевскую власть на окраинах нашей страны, но — что еще важнее — собирают сведения для короля о здоровье его нации.

— Может, вы и правы, сэр, — покачала головой аббатиса, — но не забывайте и об отрицательном влиянии. Своими действиями вы нарушаете естественный ход вещей, роняете авторитет тех, кто на протяжении многих лет осуществлял здесь управление. Мы вполне в состоянии и сами разбираться со всеми проблемами: вешать преступников, собирать с жителей десятину и штрафы. А когда появляются сторонние люди и перекраивают заведенный порядок на свой лад — пусть даже из благородных побуждений, — это не только нарушает веками сложившееся равновесие, но и побуждает население к беспорядкам и даже открытому бунту. Прежде чем устанавливать какие-то нововведения, королю следовало бы поинтересоваться мнением людей, на чьи плечи ложатся эти реформы. В противном случае не миновать беды. Очень хотелось бы, чтоб вы запомнили мои слова и передали их королю.

— Но разве правильно оставлять зло безнаказанным, мадам?

— Я этого не утверждаю, — раздраженно сказала настоятельница. — Более того, мне прекрасны понятны ваши мотивы. Проблема в том, как они реализуются. К сожалению, рыцари берутся взаимодействовать с силами, которых они не понимают. А, как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад! Если желаете, могу пояснить на примерах.

— Простите, мадам, но я настаиваю: если зло не исправляется властями, в чьих руках…

— Довольно, сэр рыцарь, — резко прервала Ланселота аббатиса и устремила на него холодно-неприязненный взгляд. — Давайте посмотрим на дело с другой стороны. Надеюсь, даже самый невежественный и безответственный из ваших рыцарей не станет спорить с тем, что наш мир сотворен Господом Богом?

— Конечно же, нет, мадам. С какой бы стати они…

— И не только сам мир, но и все, что в нем существует?

— Ну да, естественно.

— А в таком случае не приходило вам в голову, что, переделывая мир по своему усмотрению, вы рискуете навлечь на себя гнев Господень? Боюсь, в своем начинании вы заходите не с того конца. Возможно, так называемое зло существует на земле не случайно? Может, оно дано нам в назидание и наказание?

— Но, миледи, я вовсе не собирался вести с вами теологический спор, — запротестовал рыцарь. — В конце концов это не моего ума дело.

— Ну наконец-то, — обрадовалась монахиня, — хоть какие-то крохи смирения!

Видно было, что спор вывел настоятельницу из себя: она еще больше раскраснелась и тяжело дышала. Щеки ее надувались и опадали — точь-в-точь как потревоженный омлет на сковороде.

— Простите, мадам, — решился задать вопрос сэр Ланселот, — но, может быть, вы не возражали бы, если б странствующие рыцари сосредоточили свои усилия только на борьбе с драконами, великанами и чернокнижниками?

Его собеседница вздохнула с видимой печалью.

— Ах, молодой человек, жизнь и так достаточно грустная штука. Для чего вам выискивать и вытаскивать на свет все самое неприятное, злое, уродливое? Неужели для того, чтоб лишний раз расстраивать окружающих? Разве вам нечем больше заняться? Куда подевались ваши традиционные турниры и рыцарские поединки? Почему вы не хотите жить так, как жили наши отцы и деды?

Ланселоту было странно слышать подобные разговоры от монахини. В душе его проснулись и зашевелились смутные подозрения, но ради сохранения собственного спокойствия рыцарь решил до поры до времени не обращать на них внимания. Да и к чему продолжать разговор с враждебно настроенной аббатисой?

— Вы совершенно правы, миледи, — молвил он, — странно, что я сам этого раньше не понимал. Простите, что имел дерзость спорить с вами.

При виде его показного смирения лицо настоятельницы разгладилось. На ее красных, как садовая земляника, губах появилась самодовольная улыбка — впервые за все время разговора.

— Не казните себя, — сказала она. — В конце концов ничего страшного не произошло. Даже если вы по неопытности и покусились на творения Господа нашего Бога, то запомните: нет таких горшков, которые нельзя было бы вновь склеить при помощи малой епитимьи.

Сэр Ланселот не знал, что ответить — ему явно не хватало доводов, чтобы спорить с образованной монахиней. Рыцарь ощущал лишь усталость и досаду на собственное невежество.

— С вашего позволения, мадам, я бы пошел к себе в комнату, — сказал он. — Хотелось бы как следует отдохнуть, ведь в ближайший вторник мне предстоит сражаться на турнире.

Настоятельница радостно захлопала в ладоши.

— Опять турнир? — воскликнула она. — Ах, как здорово! Обязательно приеду посмотреть. Воистину отрадное зрелище! Знаете, в прошлый вторник погибли пятьдесят рыцарей. Надеюсь, в этот раз ваше участие сделает турнир еще интереснее.

Сэр Ланселот поспешил откланяться и удалиться в приготовленные покои. Последняя тирада монахини поставила его в тупик, и он чувствовал себя шокированным кровожадностью аббатисы. Сам Ланселот не испытывал ярости, сражаясь против людей, которых любил, а любил он многих. Хотя, с другой стороны, когда в его ушах звучали боевые трубы, он мог убить любого. Совершенно запутавшись, рыцарь решил, что не желает ломать над всем этим голову. Некоторое время ему мешал заснуть стук молотков — плотники меняли прогнившие доски на виселице, что высилась подле часовни. Что поделать, в здешней округе аббатство играло роль не только духовного наставника, но и исполняло манориальные функции. Вскоре Ланселот погрузился в сон, и приснилась ему Гвиневера, королева с тонкими прохладными пальцами. Он, как всегда, клялся верно служить ей до конца своей жизни. А Гвиневера склонилась над ним и грустно сказала: «Вам не удастся переделать мир. Лучше переделайте самого себя».

Затем рыцарь увидел себя внутри эшафота. Он занимался тем, что вынимал кирпичи у себя из шеи и плеч и заменял их на другие — новенькие с виду, но тоже скрепленные известковым раствором. Ланселот и сам понимал, что это смешно, поэтому там, в своем сне, он засмеялся.

Сэр Багдемагус приехал в аббатство в сопровождении многочисленной свиты — закованных в латы рыцарей и прелестных, порхающих, как бабочки, дам. После традиционных приветствий, объятий и поцелуев; после того, как пышное древо комплиментов было ободрано дочиста, а история бегства от злых ведьм была рассказана и пересказана вновь (дочь милорда при этом скромно стояла в сторонке — краснея и слабо отнекиваясь), так вот, после всех этих неизбежных прелюдий сэр Багдемагус уединился с сэром Ланселотом в отдельных покоях и завел разговор, ради которого, собственно, и приехал.

— Не могу даже выразить словами, как я вам благодарен, — молвил он, — за обещание помочь на предстоящем турнире.

— Ваша дочь мне рассказывала, сэр, что в прошлый раз вы жестоко пострадали?

— Не то слово, сэр Ланселот. Меня разделали под орех! Представьте себе, посреди сражения я даже не мог достать нового наконечника для копья. На сей раз мне предстоит встретиться с теми же непобедимыми рыцарями. А у меня до сих пор все тело ноет от колотушек, что я получил в прошлый вторник.

— Это правда, что решающую роль в вашем поражении сыграли некие рыцари короля Артура? — спросил Ланселот.

— Чистая правда, сэр. Они появились все вместе и сражались заодно. Да еще как сражались! Честно говоря, я трушу, как мальчишка, при мысли, что снова придется встретиться с этими злодеями.

— Вам известны их имена, сэр?

— За главного у них король Северного Уэльса.