Флоренский. Нельзя жить без Бога! - Михаил Александрович Кильдяшов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Монахи, наместник Лавры, патриарх не боялись обнаружения в раке Троицкого собора истлевших костей: святыня осталась бы святыней. Но важно было помещать глумлению над ней. Каптерев как член Комиссии по охране памятников старины и искусства Троице-Сергиевой лавры обратился за заступничеством к Наталье Седовой, гражданской жене Льва Троцкого, которая тогда занимала пост заведующей музейным отделом Наркомпроса. Та заявила, что не допускает даже мысли о вскрытии мощей, и предложила выступить с воззванием к народу о неприкосновенности Троицкого собора и раки в нём. Эту обнадёживающую новость Троцкой Каптерев передал Флоренскому, а тот — патриарху Тихону. Но развитие событий показало, что властных рычагов у Троцкой не хватит.
Сам патриарх не возражал против осмотра мощей, но при условии, что в официальную комиссию войдут старшая братия монастыря, представители от Комиссии по охране Лавры и «верующие большевики». Архимандрит Кронид увещевал патриарха всё же не допустить глумления, а если этого не избежать, избавить его от главного участия в таком мучительном процессе и даже от присутствия при нём. При этом архимандрит снимал с себя ответственность за окончательное решение вопроса со стороны Церкви. Патриарх отвечал, что Лавре важно убедить всех в отсутствии подделки, а это наверняка станет ясно в самом начале процедуры, так что снимать покровов полностью не придётся. Присутствие же монахов необходимо для того, чтобы не было подлогов со стороны большевиков и чтобы снятие покровов было таинством, а не патологоанатомической экспертизой.
Тем не менее архимандрит благословил собирать в Посаде подписи православных под прошением не вскрывать мощи. Длинный список подписавших наместник приложил к письму на имя Ленина. В это же время патриарх пишет в Совет народных комиссаров. Оба в своих обращениях разъясняли возможную природу мощей, вопрос об их тленности и нетленности и заявляли, что задуманное вскрытие противоречит «Декрету о свободе совести, церковных и религиозных обществах» и оскорбляет чувства верующих.
Комиссия по охране Лавры как подведомственная государственным органам практически не могла влиять на ситуацию. Поэтому с патриаршего благословения её члены создали негосударственную организацию «Общество защиты, изучения и издания художественно-исторических сокровищ Троице-Сергиевой Лавры». Председатель — Олсуфьев, секретарь — Флоренский, казначей — Каптерев, члены Общества — Александрова-Дольник, Бондаренко, Грабарь, С. Н. Булгаков, Е. Н. Трубецкой. Видимо, Флоренский особенно надеялся на поддержку своих московских друзей-философов, на привлечение с их помощью иных авторитетных заступников. Но после первого учредительного заседания Общество не получило развития, скорее всего из-за ослабления прежде прочных контактов. Каждому в лихолетье уже открывалась своя дорога: Булгакову — в эмиграцию, Трубецкому — в небесные чертоги.
22 марта 1919 года в Покровском храме Академии благочинный игумен Варфоломей (Ремов) произносит пламенную проповедь, где призывает защитить мощи от поругания, восклицает, что «в Россию пришёл антихрист» и теперь в ней «снова распинают Христа». Народ воодушевляется, готов всеми силами отстаивать святыню, но очень скоро — после ареста проповедника и посадки его в тюрьму — сникает.
При этом сергиевская газета «Трудовая неделя» уверяет, что у власти и в планах не было тревожить мощи, что все слухи, сеющие панику, исходят от монахов, стремящихся дискредитировать Советскую власть, и что впредь подобная подрывная деятельность будет строго наказываться.
А на самом деле в эту пору Сергиевский совет депутатов принимает решение о вскрытии мощей. Но окончательное слово оставляет за центром. Патриарх Тихон в последней надежде пишет письмо Ленину. Письмо остаётся без ответа. 4 апреля 1919 года Московский губисполком утверждает решение сергиевских депутатов.
11 апреля 1919 года. Поздний вечер. В Троицком соборе уже никого. Без объяснения причин светское начальство удаляет из Лавры молящихся мирян. Закрываются все ворота. Выставляются посты вооружённой охраны из красноармейцев и курсантов. Особое внимание на колокольню, чтобы не зазвучал на весь город набатный звон. Без огласки в Лавру прибывают представители власти разных уровней. Из окон келий монахи наблюдают суетящихся большевиков. Затевается что-то серьёзное. Объявлен общий сбор братии в актовом зале Духовной академии. Когда все собираются, в зал входят председатель исполкома Оскар Ванханен и архимандрит Кронид.
ВАНХАНЕН: — Сейчас должно произойти вскрытие мощей преподобного Сергия, и лучше всего это произвести самому духовенству, так как Советская власть желает только проверить нетленность мощей, но не хочет затрагивать религиозные чувства верующих.
ОТЕЦ КРОНИД: — Никто никогда не стремился свидетельствовать истинность мощей преподобного Сергия, потому что свидетельством их истинности с самого времени открытия были чудеса. И я, и отец Иона были свидетелями самых разных чудес от гроба Преподобного. Восемь лет тому назад ко гробу приползла женщина, которая не могла ходить. Отслужили молебен, и вдруг по всему храму прошёл треск, будто от ломающихся человеческих костей. Женщина встала и пошла из храма совершенно здоровая.
ВАНХАНЕН: — Опять эти сказки!.. Но Вы не отказываетесь, конечно, сами вскрывать мощи?
ОТЕЦ КРОНИД: — Сам не могу. Вскрывать мощи будет иеромонах Иона, благочинный Лавры.
ВАНХАНЕН: — Но почему не можете Вы?
ОТЕЦ КРОНИД: — По нравственному чувству не могу… Страшусь…
ВАНХАНЕН: — А как же отец Иона? Он не страшится?
ОТЕЦ КРОНИД: — Отец Иона должен исполнить мой приказ за послушание.
Этот ревностный большевик Ванханен был порождением своей эпохи, всех её противоречий. Подавлявший «корниловский мятеж» и участвовавший во взятии Зимнего дворца, он был избран первым председателем Сергиевского исполкома. В голодные послереволюционные годы организовывал продовольственные отряды и спасал истощённых сергиевцев. В рамках ликбеза подписал постановление Сергиевского исполкома о введении обязательного обучения детей от восьми до шестнадцати лет, что действительно в считаные годы повысило общий уровень грамотности местных жителей. Но именно ему выпало претворять в жизнь затею вскрытия мощей. И здесь он был неумолим. Хотя, когда вскоре после этого встал вопрос о вывозе честных останков из Лавры, именно его слово сыграло решающую роль, остановило ещё более ретивых антицерковников и сохранило святого Сергия в его обители. В начале Великой Отечественной войны уже немолодой Ванханен вступил в ряды народного ополчения и мужественно оборонял Москву. Хочется верить, что преподобный Сергий своей дланью унял боль от его смертельной раны…
Все, кому дозволено было присутствовать при освидетельствовании мощей, потянулись к Троицкому собору. Несмотря на потаённость происходящего, слух просочился за Лаврские ворота. На площади перед монастырём стали собираться люди. Сначала десятки, потом сотни. Всеобщее волнение, тревога, страх неведения, боязнь, что вот-вот
