Подвойский - Николай Тихонович Степанов

Взрывообразное начало повсеместного формирования Красной Армии сразу же с невероятной остротой поставило вопрос о подготовке новых командиров. В первые дни потребность в них удовлетворялась за счет солдат, унтер-офицеров — большевиков из ячеек «Военки», а также получивших некоторый опыт командиров Красной гвардии. Однако Н. И. Подвойский видел, что этот источник иссякнет очень быстро. Открытая в декабре 1917 года по его инициативе 1-я Московская пулеметная школа (ныне Московское высшее общевойсковое командное училище имени Верховного Совета РСФСР) проблему в целом не решала. Надо было разворачивать сеть военно-учебных заведений.

Николай Ильич понимал, что времени на основательную подготовку красных командиров почти нет, что набирать курсантов придется из не имеющих достаточного образования рабочих и крестьян, что надо готовить но просто командиров, а защитников Советской власти, командиров-воспитателей. Принципы и методы обучения и воспитания старой военной школы явно не годились, нужны были новые. Н. И. Подвойский вместе с К. А. Мехоношиным, Э. М. Склянским и другими работниками наркомата засел за их разработку. 28 января он уже подписал Положение о курсах красных командиров.

Это был весьма любопытный документ, ярко отразивший свое время. Поступавшие на курсы должны были отвечать требованиям, предъявляемым к добровольцам Красной Армии, а также уметь «бегло читать, излагать прочитанное устно без искажения смысла», писать и знать четыре правила арифметики. Несмотря на то, что Положение было подготовлено в чрезвычайно сжатые сроки, почти на ходу, военные работники партии сумели заложить в него долговременные идеи, определившие в перспективе основные принципы обучения в советской военной школе — единство обучения и воспитания, партийность обучения, активность обучаемых и другие. Положение предусматривало не только обучение военному делу, но и развитие в учащихся «классового самосознания и воспитание сознательных борцов за дело социализма».

Изучив возможности крупных городов (экономические, кадровые и т. д.), Н. И. Подвойский подписал приказ № 130 об открытии в Петрограде, Москве и других городах сразу тринадцати командных курсов.

Формирование красноармейских отрядов развернулось по всей стране: в России, на Украине и Северном Кавказе, в Средней Азии и Сибири, на Дальнем Востоке. В Красную Армию пошли и представители национальностей, которые царизм не допускал к военной службе.

Но военная обстановка осложнялась быстрее, чем формировалась новая армия.

Демобилизация старой русской армии шла хоть и постепенно, но чрезвычайно высокими темпами. Малейшее промедление грозило самороспуском целых полков — такие случаи тоже были. Для закрытия фронта, оставляемого старой армией, требовались даже не десятки, а сотни отрядов Красной Армии.

Кадеты, меньшевики, правые эсеры, потеряв надежду с помощью Учредительного собрания свергнуть Советскую власть, устремились в провинцию, в деревню. Они рассчитывали поднять на борьбу с Советами кулаков, местную буржуазию. Число антисоветских выступлений стало расти с катастрофической быстротой. Большая карта России в кабинете Н. И. Подвойского была, как оспинами, помечена синими кружками антисоветских мятежей. В России, писал потом Николай Ильич, вскоре не оказалось «ни одного места, где бы не было войны».

Бреши на фронте, мятежи заставляли буквально из ничего создавать в считанные дни и часы отряды, батальоны, полки. Спешно сформированные, необученные, кое-как снабженные отряды молодой Красной Армии сразу шли в огонь.

В те дни резко осложнилось международное положение Советской Республики. Германия сосредоточила на русском фронте 50 дивизий общей численностью около 700 тысяч человек. 27 и 28 января германская делегация на мирных переговорах в Брест-Литовске резко изменила свой тон — он принял почти ультимативный характер. Хотя ультиматума об отторжении обширных территорий она еще не предъявила, глава советской делегации нар-коминдел Троцкий, вопреки директивам ЦК и СНК о затягивании переговоров с целью выигрыша времени, 28 января объявил об одностороннем прекращении войны и покинул Брест-Литовск. Тем самым он фактически прервал переговоры, дав Германии желанный предлог для разрыва перемирия и развертывания военного наступления на Советскую Республику. Над страной вновь нависла грозная опасность войны.

31 января В. И. Ленин распорядился протянуть прямой провод от Смольного до Мойки, 67 — к Наркомату по военным делам. На следующий день, 14 февраля[3], Н. И. Подвойский участвовал в заседании ВЦИК, принявшем резолюцию о том, что работа по формированию Красной Армии стала «одной из самых важных задач момента для Советов». После заседания Н. И. Подвойский сразу выехал в Наркомвоен, во Всероссийскую коллегию — надо было до минуты использовать оставшиеся мирные дни. Сколько их будет? Его возмущению поведением Троцкого и сторонников «революционной войны» с Германией — «левых коммунистов» — не было предела. Он знал, что сил вести войну нет. Созданные за две недели после принятия декрета отряды Красной Армии все были задействованы. Если бы еще месяца два, если бы хоть месяц!

18 февраля, через неделю после того, как Троцкий сорвал подписание мира, германские войска перешли в наступление по всему фронту — от Риги до Дуная. Части старой армии, бросая военное имущество, покатились в глубь страны. В тот же день немцы заняли Двипск, на следующий день — Минск, Луцк, Ровно… К 21 февраля германские войска заняли значительную часть Украины, Белоруссии, Прибалтики, вышли на Псковское направление. Возникла угроза непосредственно Петрограду.

Руководство отпором германскому наступлению, защитой Петрограда взял на себя В. И. Ленин. СНК принял написанное им воззвание «Социалистическое Отечество в опасности!». Был создан Комитет революционной обороны Петрограда во главе с Я. М. Свердловым. Комитет выделил руководящее ядро, в которое вошел и Н. И. Подвойский. В городе было объявлено осадное положение. В. И. Ленин приказал Исполкому Петроградского Совета, «не теряя ни часа, поднять на ноги всех рабочих», двинуть поголовно всю буржуазию на рытье окопов под Петроградом.

Наркомат по военным делам работал в форсированном режиме. С лихорадочной быстротой формировались красноармейские отряды и тут же отправлялись на передовую. Обширный фронт поглощал их десятками, сотнями и требовал, требовал, требовал новых. Дело осложнялось тем, что в составе наркомата еще не было оперативного органа руководства боевыми действиями молодой Красной Армии. Пришлось на ходу создавать оперативный отдел. Одновременно частями старой армии управлял Революционный полевой штаб Ставки, который не входил в Наркомвоен, распоряжения шли также и из Комитета революционной обороны Петрограда. Возникла несогласованность. Чтобы ликвидировать ее, Н. И. Подвойскому пришлось взять на себя координацию распоряжений, то есть фактически управление боевыми действиями войск.

Николай Ильич выбрал время и отправился под Нарву и Псков. Поездка произвела тяжелое впечатление. Он воочию убедился, что упорное сопротивление наступлению германских войск оказывают лишь наспех сформированные, необученные, но крепкие духом отряды