Пес Ее Высочества - Мария Камардина

— И почему, интересно, это должно быть нашей проблемой? — мрачно поинтересовалась Хелен, которую взбрыкнувший жеребец ничуть не впечатлил, и Теобальд помимо воли снова восхитился — ну какая женщина! — Тео, слезай. Если лошадка снова будет буянить, я ей рожки-то пообломаю и вставлю… Хотя нет, лучше себе заберу, пригодится. Если не врут легенды, эта штука отлично помогает при отравлении, а?

— Да, если отравленного проткнуть насквозь, мучаться он больше не будет, — огрызнулся единорог, укладываясь на место, и скосил глаз на вернувшегося в человеческий облик Теобальда. — Читай дальше!

Теобальд хмыкнул и поднял книгу. Придётся искать теперь, где закончил, а тут страница порвалась. Изящное создание из легенд, ну ага — лошадь ломовая, вот он кто!

— А что мне за это будет? — хмуро поинтересовался он, пытаясь разгладить смявшийся от падения уголок листа. — Это, между прочим, принцессы книжка. Она между прочим, огорчится и будет грустить. А я, между прочим…

Урфинар сердито фыркнул и развернулся к нему так резко, что Теобальд снова чуть не превратился.

— Вы, люди, отвратительно алчные существа! — мрачно изрёк единорог. — Чего ты хочешь?

Теобальд одним пальцем отодвинул в сторону блестящий в свете костра рог и ухмыльнулся.

— Хочу новый клык! — заявил он. — Вот из этой штуки!

Ответом ему было язвительное ржание.

— Я бы с удовольствие посмотрел, как бы сдохнешь в муках, — бросил единорог. — Но моя совесть велит проявить снисхождение снисходительным к убогому. Ты — вампир! Моя магия смертельна для всякой нечисти! Хотя, конечно, если ты желаешь эффектно самоубиться, кто я такой, чтоб мешать.

Он горделиво вскинул голову, и тут же получил щелчок по рогу от рядом Хелен.

— Не дёргайся, — бросила она недовольно. — Рану потревожишь, а я, между прочим, старалась. И что же, выходит, легенды врут?

— Нет, — нехотя отозвался Урфинар, опуская морду. — Те, в которых говорится о противоядии, правдивы — но это касается только живых существ, не вампиров. Хотя полностью исцелить способен только добровольно отданный рог.

Повисла многозначительная пауза. Теобальд хотел было задать вопрос, но Хелен приложила палец к губам. Единорог же полежал ещё немного, повздыхал и поднял голову.

— Ладно, — буркнул он. — Я сегодня буду неслыханно щедр и милостив. Можешь отпилить кусочек, вон там, у кончика…

— Который и так надломился и того гляди отвалится? — хмыкнула Хелен, вынимая из воистину бездонного кармана юбки изящный серебряный ножик с тонким лезвием. — И тогда кончик потеряет свою остроту и убойную силу — а вот ножом его легко можно заточить.

Единорог всхрапнул и тряхнул волнистой чёлкой, а потом с явной неохотой подставил рог.

— Пили, — буркнул он. — Живее, пока я не передумал. И заточи получше!

Спустя совсем немного времени на ладони ведьмы засиял перламутровый витой стережнёк в окружении нескольких стружек. Теобальд зачарованно потянулся потрогать сокровище хоть пальцем, но единорог издал скептическое «ф-р-р-р-р», заставив его передумать.

— Вам очень повезло, люди, наткнуться на меня в благодушном настроении, — проворчал Урфинар, пытаясь скосить глаза, чтоб разглядеть свой рог.

— Если это благодушное, — пробормотал Теобальд, — то я бы не хотел видеть тебя раздражённым. Кстати, а что насчёт других легенд?

Он многозначительно помахал книгой. Единорог помолчал немного и буркнул:

— Тебе уже не поможет, дедуля, даже если сперва окунёшься в ту оздоравливающую грязюку с головой. Читай уже. — Он фыркнул, сдувая чёлку набок, вытянул морду и положил голову на мешок Хелен. Потом глянул снизу вверх и ворчливо пояснил: — Эмоции. Живые. Вы, люди, такие слабые и хрупкие — и носите внутри такую силу чувства. Удивительно и красиво. — Он снова порозовел и взмахнул хвостом. — Читай уже, я жду!

Теобальд переглянулся с Хелен, хмыкнул и уселся поудобнее. Чувства ему, надо же… Несколько мгновений он вглядывался в раскрытую книгу, пытаясь найти в тексте то, что привело единорога в такой восторг. Герцог снова тискал свою пассию — хорошо, ладно, обнимал большими сильными руками! — а та лепетала что-то о сердце, готовом разорваться, и протягивала губы для поцелуя…

Тьфу ты, пакость.

Но цепляет.

Может, и правда в этом что-то есть?

Теобальд вспомнил Делию, улыбнулся — и начал читать.

Эпизод 29, в котором прячутся под одеяло и боятся сказок

Бьорн проснулся от скрипа открывающейся двери. Невозможность определить вошедшего по запаху в первый миг озадачила, он попытался открыть глаза, не смог, вспомнил про повязку и тут же получил по рукам.

— Не трожь, — строго проговорил Эрик. — Лекарь сказал — беречь глаза от света, вот и береги. И не рычи, хорошие собаки на своих не тявкают.

Ужасно хотелось огрызнуться, но в горле пересохло и вышло только закашляться. Пришлось принимать помощь капитана молча: чувствовал он себя вполне сносно, чтобы сидеть и даже вставать, ссадины за ночь затянулись, а ледяная вода в умывальнике приятно бодрила, хотя облиться он умудрился так, что пришлось снимать рубаху — ориентироваться в пространстве только на слух оказалось непривычно. Однако сменить примочки под повязкой сам он точно не сумел бы.

По окончании процедур Эрик сунул ему в руки миску с кашей, уселся рядом на кровать и насмешливо поинтересовался:

— Сам справишься или с ложечки покормить?

Есть хотелось сильнее, чем придумывать достойный ответ. Бьорн несильно толкнул его плечом, и только спустя несколько ложек пробурчал с набитым ртом:

— Спасибо.

Эрик хмыкнул и пихнул его в ответ.

— Обращайся.

Несколько минут в комнате было тихо, только брякала ложка о миску. Потом Бьорн уловил шум на лестнице и поднял голову, прислушиваясь. Слов было не разобрать, но голос Беттины он узнал. Когда принцесса со служанками поднялась к своим покоям, до него донеслось что-то про снег, потом хлопнула дверь гостиной и стало тише. Она выходила на прогулку? Без охраны? Нет, это вряд ли, наверняка к ней кого-то приставили, но насколько этому кому-то можно доверять? А что, если она гуляла с графом?

Эрик щёлкнул пальцами у него над ухом, и Бьорн, спохватившись, снова принялся за еду. Но доесть спокойно ему не дали.

— Что она тебе сказала вчера?

Бьорн снова замер, не донеся ложку до рта.

— Кто?

Он был готов поклясться, что слышит, как Эрик закатывает глаза. Ну да, глупый вопрос.

— Ты ведь отказался драться, — пояснил