Стратегия Банкрофта - Роберт Ладлэм

– Вот здесь ты проведешь эту ночь.

– Если я подхвачу вшей…

– От вшей можно избавиться. Избавиться от пулевых отверстий гораздо сложнее.

Белнэп провел молодую женщину к длинному столику с пластмассовой крышкой, за которым на табурете сидел дежурный администратор, по виду индус.

– Чем могу вам помочь? – спросил тот, и в голосе его прозвучал сильный акцент хинди.

– Номер на одну ночь, – сказал Белнэп.

– Без проблем.

– Замечательно, – продолжал Белнэп. Он заговорил быстро: – Запишите имя и фамилию: Болдисцар Чсиксшентмихайлий. Диктую по буквам: Б-о-л-д-и-с-ц-а-р Ч-с-и-к-с-ш-е-н-т-м-и-х-а-й-л-и-й.

Индус бросил писать после первых же нескольких букв.

– Прошу прощения, я не успеваю…

Белнэп приветливо улыбнулся.

– Ничего страшного, я к этому уже давно привык. Это венгерское имя. Позвольте, я запишу его сам. Поверьте, сам я наловчился.

Администратор неохотно протянул ему книгу записи постояльцев. Белнэп размашистым почерком вывел в ней имя и фамилию.

– Номер сорок три? – спросил он, увидев на доске за спиной администратора ключ с биркой.

– Да, но я мог бы…

– Не беспокойтесь, – остановил его Белнэп. – Я сам в свое время был управляющим гостиницей. – Достав бумажник, он сделал вид, будто переписывает в соседнюю графу номер водительского удостоверения. Не отрывая ручки от бумаги, он записал также время прибытия, количество постояльцев и номер кредитной карточки, после чего, весело подмигнув, вернул книгу индусу. – Повсюду одно и то же.

– Вижу, – согласился администратор.

– И мы расплатимся наличными. Восемьдесят девять долларов плюс налоги будет девяносто шесть долларов пятьдесят семь центов. Если не возражаете, округлим до сотни. – Белнэп тотчас же отсчитал на стол пять двадцатидолларовых банкнот. – А теперь прошу простить за нашу неподобающую спешку. Моя дорогая жена сейчас лопнет – она не смогла заставить себя воспользоваться сортиром на заправке. Так что если вы дадите нам ключ…

– Ну что вы, что вы, уже даю.

Индус протянул ключ, а Андреа поймала себя на том, что непроизвольно изображает то состояние, которое описал Белнэп.

Через пару минут они уже оказались в номере, одни. За окном слышался гул транспорта на шоссе, подобный шуму ливня, набегающего волнами и отступающего. В номере стоял затхлый запах табачного дыма, чужого лака для волос, химических моющих средств.

– Если бы на мне была шляпа, я бы ее сняла перед тобой, – обратилась к Белнэпу Андреа. – В тебе умер великий художник.

– Скорее Лерой Нейман,[61] чем Леонардо да Винчи. Я хочу сказать, давай не будем преувеличивать.

– Ты не перестаешь меня удивлять, – продолжала Андреа.

Сделав глубокий вдох, она наконец почувствовала и запахи Белнэпа – аромат жидкого мыла, которым он воспользовался в туалете во время последней остановки, стирального порошка, которым пахла рубашка, – и это почему-то прогнало безликую отчужденность тускло освещенного номера.

– Для наследницы многомиллионного состояния дыра неподходящая, а?

– Я постоянно об этом забываю, – сухо произнесла Андреа. Однако это была правда.

– Так оно и к лучшему, – серьезным тоном промолвил Белнэп. – По крайней мере, на какое-то время. Эти деньги подобны маячку наведения ракет. Если ребята из «Теты» что-либо замыслили, они тотчас же узнают о том, что ты воспользовалась лежащими на твоем счету деньгами, и им станет известно, где именно ты в этот момент находилась. Это совсем не то, что номерной счет в банке в Лихтенштейне. Так что до тех пор, пока все не прояснится, считай свои миллионы радиоактивными.

– Деньги – корень всего зла. Я все поняла.

– Это не шутка, Андреа.

– Я же сказала, я все поняла, – обиженно повторила Андреа, стараясь не смотреть Белнэпу в глаза. – И что дальше? Собираешься ли ты скинуть башмаки со своих уставших ног? Немного отдохнуть перед тем, как снова тронуться в путь?

Белнэп, однако, отнесся к ее приглашению как к чистой воды насмешке.

– Ты именно этого боишься? – Он покачал головой. – Не беспокойся. Я уже ухожу.

«Я имела в виду совсем другое», – подумала Андреа. Но что именно она имела в виду? Знает ли она сама?

Белнэп шагнул за дверь, затем, не закрывая ее, обернулся к Андреа. Его темно-серые глаза стали серьезными.

– Если узнаешь что-нибудь такое, о чем должен знать я, дай знать как только сможешь. Я обещаю сделать то же самое. Договорились?

– Договорились, – убитым голосом повторила Андреа.

Дверь со щелчком закрылась, и она увидела в окно, как Белнэп бежит вприпрыжку к своей машине; они сошлись во мнении, что ей безопаснее будет вызвать утром такси. Она почему-то ощутила горечь утраты. Андреа понимала, что Белнэп человек опасный, несущий за собой неприятности. Однако когда она находилась рядом с ним, ей почему-то было спокойнее. И опять же, Андреа полностью сознавала, что это противоречит здравому смыслу, но ничего не могла с собой поделать.

Израненная плоть, покрытая шрамами, упругие мышцы, казалось, укрывали тело Белнэпа плотной накидкой; его быстрые, настороженные глаза следили, не появится ли откуда-нибудь угроза. Андреа ловила себя на том, что до сих пор задыхается от страха; ему же удалось каким-то образом перебороть страх, научиться обращать его себе на пользу. По крайней мере, ей так казалось. Однако, когда она завтра отправится в архив, самым страшным врагом станет скука. Чего ей бояться? Быть погребенной под тысячами папок бумаги?

«Ложись-ка ты лучше спать, – сказала себе Андреа. – Завтра тебя ждет долгий день».

Из окна она проследила, как задние габаритные огни удаляющейся машины Белнэпа становятся все меньше и меньше. Наконец они превратились в крошечные красные точки, а потом не осталось больше ничего, кроме воспоминаний.

Глава 17

Тодд Белнэп находился на высоте тридцать тысяч футов над Атлантикой, однако мысли его постоянно возвращались к образу Андреа Банкрофт, какой он видел ее, расставаясь с нею в придорожном мотеле. Белнэп понимал, что, весьма вероятно, они больше никогда не увидят друг друга. Их знакомство станет лишь еще одной мимолетной встречей в жизни, состоящей из мимолетных встреч. Хотя, быть может, и более бурной, чем большинство остальных. Отъехав от мотеля, Белнэп не сразу опустил стекло. В салоне ощущался едва уловимый запах Андреа, чуть приправленный ароматом цитрусовых, и он не хотел, чтобы ночной воздух прогнал последние воспоминания о ней. Каким-то образом это помогало ему задвигать подальше чувство подавленности и отчаяния. Белнэп смутно сознавал, что у него в сердце зреет совершенно неуместное и безответное чувство к Андреа Банкрофт. Он был не рад этому чувству; слишком многие из тех, кого он впустил в свою жизнь, погибли. За ним по пятам неотлучной тенью следует насилие, которое с пугающей жестокостью выбирает самых близких его сердцу людей. Отдаленным эхом донесся голос Иветты: «Там, где красота, можно встретить смерть».

Андреа спрашивала у него, испытывает ли он страх; в настоящий момент ему было страшно за нее.

Сон, в конце концов сразивший Белнэпа, не принес облегчения. В подсознании у него толпились образы, туманные, словно призраки, а затем осязаемые, будто реальные ощущения. Он снова оказался в Кали, переживая события десятилетней давности так, словно все это происходило сейчас. Звуки, запахи, зрительные образы. Страх.

Задача операции заключалась в том, чтобы перехватить грузовик, перевозящий оружие картелю колумбийских наркотеррористов. Однако курьеров предупредили о том, что на пути их будет ждать засада. Как выяснилось впоследствии, один из осведомителей играл на обе стороны. Из кузова грузовика внезапно выскочили боевики с ручными пулеметами в руках, поливая шквальным огнем пуль 308-го калибра в стальной оболочке ничего не подозревавших американцев. Оперативники оказались не готовыми к такому обороту событий. Белнэп сидел в обычном небронированном седане – и машина в одно мгновение была изрешечена мощными пулями.

И вдруг, где-то за спиной, Белнэп услышал отчетливый грохот выстрелов из длинноствольной винтовки. Несколько резких щелчков, отделенных один от другого интервалами не больше двух секунд, – и пулеметные очереди оборвались. Ответ Белнэп получил, бросив взгляд в разбитое пулей зеркало заднего вида: все колумбийские боевики валялись на земле. Четверо, перепоясанные патронташами. Все четверо убиты выстрелом в голову.

Никогда еще тишина не была столь желанной.

Белнэп обернулся туда, откуда были сделаны выстрелы из винтовки. Увидел на фоне темнеющего неба силуэт стройного, чуть ли не тощего человека со снайперской винтовкой в руке. На шее стрелявшего болтался бинокль.

Поллукс.

Он приблизился быстрыми, длинными шагами, мгновенно оценил ситуацию и повернулся к своему другу.

– Должен признаться, у меня в горле застряло сердце, – сказал Райнхарт.