Измена (СИ) - Макарова Анна

— Повтори. Еще раз, — меня так чертовски сводит с ума, когда она льнет ко мне с каждым разом все больше и больше, отвечая на страстные и ненасытные поцелуи.

— Что? Что повторить? — тяжело задышала, отдаваясь мне во власть, в то время пока я водил носом из стороны в сторону по ее милому носику, теплой щеке.

Мое дыхание участилось, а ее и вовсе перехватило, когда мои ненасытные губы начали спускаться от шеи к оголенному участку кожи на плоском животике, осыпая всю ее поцелуями. Вот оно — необъяснимое для меня явление, когда тело живет отдельно от разума. Сейчас по-хорошему бы нам с ней поговорить и все обсудить, но я не могу… Просто не могу, эмоции переполняют меня в ее присутствии до самых краев, не зная границ, вынуждая вести себя порой как неандерталец.

— Еще. Скажи, что любишь меня! — потребовал я, выжидательно осматривая нежное лицо, как бы в поисках подтверждения ее громким словам, что до сих пор не укладывались в голове.

— Люблю. Сильно люблю. Безумно люблю. Хьюго, я…

Не успела она договорить, как я набросился на нее и буквально повалил на пол, наслаждаясь ее признанием душой и телом, что принадлежало мне без остатка. И никак иначе. Вся она была моя. Я это чувствовал в ее поцелуях, обжигающих губы. В крышесносных прикосновениях, словно я какой-то ценный и столь хрупкий экспонат, хрусталь. В ее всепоглощающем взгляде, что уносит меня в иное измерение, заставляя немного бояться всех этих переживаемых эмоций и чувств, ведь с каждым разом их становится еще больше, а это пугает, но в то же время и восхищает.

— Еще! Любишь? Меня? Только меня? — словно пребывая в каком-то наваждении, прошу ее повторять слова, которых не слышал никогда от женщины, но нуждался безусловно.

— Люблю тебя. Только тебя, — стонет мне прямо в губы, что ежесекундно жаждут вновь ощутить ее прекрасное тело, упиваясь каждым сантиметром гладкой кожи.

— Я просто умру, если не почувствую тебя прямо сейчас… — шепчу охрипшим голосом.

То, как она отдается мне, как царапает до окровавленных отметин спину, мои отметины на ее теле — все было и до сих пор ощущается как потребность, но уже не только в физической близости, но и в эмоциональной обоюдной отдаче.

То, как я накрыл ее тело своим, заставляя извиваться, мучительно медленно двигаться навстречу моему, побуждает Джозефин отдаться мне и этому вечному ритму, ее чувствам ко мне.

Нахлынувшее на нас обоюдное наслаждение стало таким страстным, желанным и неистовым. Дыхание слилось воедино, стало одно на двоих, а срывающиеся голоса и переплетенные тела стали чем-то целым, чем-то до умопомрачения ненормальным, ненасытным и обжигающим, заставляя обоих растворяться раз за разом друг в друге и уплывать в невероятные миры наслаждений.

Последние несколько суток мы практически не выбирались из постели. Слишком уютно. Чересчур приятно. Быть. Быть в ней, с ней. В постели, в жизни, в судьбе. Я впервые был ласков, учтив, нежен, стараясь сдерживаться от нахлынувших, словно лавины, чувств… ярких ощущений. Мне хотелось просто поглотить ее всю без остатка, но я смог сдерживать пыл. Смог стать на время тем, кто боготворит и обожает ее изящное тело, будто какой-то фетиш. Мы поистине растворились друг в друге, отдались своей неизбежной страсти, отдались ей безоговорочно, до хрипоты.

Прохладное дуновение ветра, проникающее в открытую форточку, ласково трепетало все время роскошные волосы девушки, заставляя обнаженное тело, слегка прикрытое белоснежной простыней, покрыться мурашками.

Вот уже целый час я беспрестанно рассматриваю спящую красавицу, чьи белокурые локоны разметались в полном хаосе по подушке и простыням. Моя блондинка в моей постели… Ее дыхание настолько размеренно, что заставляет автоматически подстраиваться под него, точнее, желать подстроиться. Я хочу ее снова. Я так сильно желаю эту женщину… до скрежета зубов, до ломоты костей, до дикой трясучки всего организма. Я нуждаюсь в ней, как ни в ком. Сейчас, в данный момент, в эту самую секунду я поистине мечтаю снова овладеть ею, но мне нужно подумать об этом проклятущем признании. Просто подумать. Мне только жаль, что… Неважно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Огромного труда стоило не сорваться и не разбудить Джозефин, чтобы быть с ней, но не думаю, что сейчас это хорошая идея — тревожить мою непокорную блондинку, ведь она итак по моей вине, похоти, да чему угодно не спала бесчисленное количество часов. Словно обезумевший подросток, чьи гормоны скакали бесперебойно, я не мог насытиться ею. Желание сильно пульсировало во всем горящем теле.

Мне мало. Всегда мало. Было и будет.

Не спорю, было в Джозефин и есть то, что не было в других. Я и сам не могу этого понять. Если быть честным, меня влечет к ней не только физически. Все это дико пугает. Это я понял совсем недавно, а точнее, после нашего разговора о браке. И это что-то неуловимое, неприкосновенное, обволакивающее все мое сознание в придачу с подсознанием, что выворачивает все внутри и скручивает до боли, когда ее нет рядом.

Все мысли крутятся вокруг нее, словно она центр Вселенной. Болезнь не иначе…

Мне почему-то безумно стало страшно даже представить, что она вновь вернется к своему муженьку, что она до этого была не со мной, а с ним. В его объятиях, забываясь с ним, забывая меня, изменяя…

Я люблю тебя…

Чертово признание! Мне так невыносимо важно оно, но и не нужно одновременно. Вот что мне с ним делать? Что я сам чувствую? Господи! Я запутался! Отмотать бы время вспять…

Как я там говорил?

— Блондинка путает мне все карты, — смешно от своих же слов.

— Хьюго, ты чертов идиот, гребаный «гений», нашел с кем связаться. Дебил! Влюбленный дебил! — да, именно так я и думал, пребывая на фуршете в тот самый значимый для нас с Джозефин день, когда произошла наша первая близость. Но… влюбленный ли?

Тогда я боялся, что мне нечего будет ей предложить. А сейчас? Она свободна, я тоже. Но между нами существует невидимая стена. Стена в виде ответственности, ребенка и багажа прошлого у обоих. Стоит ли мне менять свою свободу и жизнь ради этой женщины? Моей чужой женщины…

У меня ведь все очень просто в жизни. Работа, учеба, тусовки, легкодоступные особи женского пола, отрыв, скорость и свобода. А тут еще прибавилась белокурая девица, даже насильно не выходящая из моей головы. Хоть клешнями ее оттуда вытаскивай. Зачем мне это?

Я не понимаю и не знаю всему этому безумию логического объяснения. Его просто нет. Я не собираюсь заниматься анализом и диагностикой самого себя, мне нет до этого дела.

Есть. Черт, есть! Мне важно знать, что я для нее не просто паренек на ночь, мне нужно знать, что она принадлежит лишь мне, но без претензий на мою свободу и выбор. Да, это эгоистично и безумно странно. Но я так чувствую.

Одно я знаю точно. Что бы ни случилось, я никогда в своей жизни не забуду каждую минуту, секунду, каждую чертову ночь, близость, каждый поцелуй, прикосновение ее ласковых бархатистых рук и чарующих губ.

Легким движением пальцев практически невесомо провожу по изящным изгибам тела, изумительному силуэту, вдыхая чудесный аромат Джозефин, что дурманит все больше и больше. Хочется поцеловать давно изученный мною дюйм ее роскошного и нежного тела, зацеловать всю, доводить до беспамятства, до апогея снова и снова.

Но… как только за ней закроется дверь, все померкнет в лучах света, а именно в виде ее единственного ребенка, любовь к которому она не предаст уже никогда. Да, так оно и будет. Я в этом уверен. Наверное, я знаю, что мне нужно делать, и это будет самым правильным, но и самым болезненным решением в моей жизни. Однако… отступать нельзя. Вот только чем это обернется в итоге для нас двоих…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

ДЖОЗЕФИН

— Ты же понимаешь, что я не могу тебе предоставить отпуск в такой важный период для бизнеса. К тому же, Джозефин, имей совесть, у тебя были отгулы, — ага, за мой же счет. Хотелось добавить, но я промолчала. — Но… — Элизабет поправляет свои стильные очки наманикюренным пальцем. — Дам тебе выходные. Нас в ближайшее время ожидает новый аукцион, ты должна к нему тщательно подготовиться.