Градус любви - Кэнди Стайнер

и не успел я опомниться, как мы уже стояли на крыльце и прощались с женщиной, которую я любил.

Джордан первым обнял Руби Грейс, дав ей туристическую кредитную карту, которую оформил, не сказав нам.

– На всякий случай, – хрипло сказал он.

Она улыбнулась и поблагодарила его, обняв напоследок, а потом Джордан отошел в сторону, уступив очередь Логану.

– Береги себя и хорошенько повеселись, – заключив ее в объятия, сказал тот. – И, ради бога, звони домой хотя бы раз в день, чтобы мне не пришлось лицезреть, как брат хандрит, пока тебя нет.

Я ударил его по руке.

Руби Грейс хихикнула и понимающе ухмыльнулась.

– Обещаю, до этого не дойдет – буду писать ему так часто, что начну бесить.

– Спасибо, – сказал Логан, сложив руки в притворной молитве, и возвел глаза к небу.

– А тебе желаю повеселиться с новой стажеркой, – сказала она и приподняла бровь, глядя на Логана. – Слышала, она та еще бомба.

– Фу, не напоминай, – буркнул Логан. – Она получила эту должность только благодаря своему отцу.

– Это не меняет того факта, что теперь ты несешь за нее ответственность, – заметил я.

– Кто знает – может, они попросят обучить ее только для того, чтобы передать твою должность ведущего гида, – вклинился Джордан.

Логан весь побелел, разинув рот, как рыба, посмотрел на маму, потом на меня, на Руби Грейс и, наконец, снова на Джордана.

– Даже не смей шутить о таком.

Мы все рассмеялись, но я знал, что Логан и правда боится, что такое может произойти. В конце концов, Мэллори Скутер в своем семействе считалась паршивой овцой. У нее были татушки, пирсинг, фиолетовые волосы и дурной характер, которые годами портили имидж семьи. Похоже, ее отец наконец настоял на своем, вынудив стать новым гидом на винокурне. Эта должность высоко ценилась, и на нее было много претендентов. Никто не обрадовался, что именно ее взяли на работу – и меньше всего она сама.

Она начинала в понедельник, и Логан только узнал, что будет ее наставником.

– Все у тебя будет хорошо, братишка, – заверил я и с силой хлопнул по плечу.

Следующей подошла мама, и у нее заблестели глаза, когда обняла Руби Грейс. Она крепко стиснула ее и легонько покачала.

– Знаю, что уже это говорила, но мы все очень тобой гордимся, – сказала мама и отстранилась, взяв Руби Грейс за руки. – Я знаю, что ты будешь звонить Ноа, но не забывай иногда позванивать и мне. Хорошо?

– Конечно. А вы будете иногда проведывать Бетти?

Мама с улыбкой отмахнулась от нее.

– Смеешься? Визиты к этой сумасбродной старушке теперь событие недели.

Мы рассмеялись. Мама начала работать волонтером в доме престарелых вместе с Руби Грейс, чтобы узнать ее получше, и между делом тоже пала жертвой магических чар, которые Бетти наложила на всех нас. У меня возникло ощущение, что теперь, когда Руби Грейс уезжала, мама и Бетти стали еще ближе.

– Ладно, – сказала мама, промокнув уголки глаз. – Пойдемте, ребята. Оставим их наедине. Будь осторожна за рулем, дорогая, и сообщи, когда доберешься. Хорошо?

– Обязательно, – заверила Руби Грейс, и, помахав напоследок, мама с братьями вернулись в дом, оставив нас на крыльце вдвоем.

Руби Грейс повернулась ко мне с грустной улыбкой.

– Похоже, пора прощаться?

– Похоже на то.

Сердце яростно сжалось в груди, когда я взял Руби Грейс за руку и молча сошел с крыльца к ее машине. Она была забита коробками и одеждой на вешалках. Я сомневался, что Руби Грейс сможет впихнуть все в этот небольшой кабриолет, но она меня удивила.

Мы оба остановились у двери с водительской стороны, и из глаз Руби Грейс хлынули слезы, когда она повернулась ко мне.

– Эй, – сказал я, скрыв, что сам почти на грани слез, и притянул ее к себе. Крепко стиснул в объятиях, положив подбородок на макушку, и почувствовал, как моя рубашка с длинным рукавом намокает от ее слез. – А ну перестань. Это же не навсегда, помнишь? К тому же это твоя мечта, то, чего ты так долго хотела. Ты добилась ее, Руби Грейс, – сказал я и, отстранившись, заглянул в блестящие от слез глаза. – Ты едешь в Амери-Корпус.

– Знаю, – прошептала она, смахнув слезы. – Но еще я покидаю тебя.

– Ненадолго, – напомнил я. – Я приеду на Рождество и при первой появившейся возможности.

– А я вернусь после лета.

– Именно.

– А что потом?

Я улыбнулся.

– А потом мы найдем какого-нибудь бедолагу, который на месяц пустит нас на свою яхту.

Руби Грейс рассмеялась сквозь слезы и тихонько всхлипнула, снова уткнувшись лицом мне в грудь.

– Ноа, как же я буду по тебе скучать. – Она подняла голову. – Я люблю тебя, знаешь?

Я потрепал ее за подбородок.

– Знаю. И я тоже тебя люблю. Знаешь?

– Да.

Между нами повисла тишина, и какое-то время я просто обнимал ее на свежем осеннем воздухе под солнцем, пробивающимся сквозь облака.

– Еще куда-нибудь заскочишь перед отъездом?

Она покачала головой.

– Нет. Вчера мы поужинали всей семьей, и я не переживу, если мама снова стиснет меня в объятиях и начнет рыдать, – пошутила она, но я заметил в ее голосе затаенную тревогу.

Со дня несостоявшейся свадьбы она еще восстанавливала отношения с родителями, но я знал, что Руби Грейс пока совсем не готова простить их и забыть о случившемся.

– А в начале недели я попрощалась с Энни, Трэвисом и малышкой Беттани.

– Не сомневаюсь, что они всей семьей будут по тебе скучать.

– Да, – согласилась она. – А я – по ним. Но я готова. – И тогда на моих любимых губах, напоминающих о клубничном смузи, заиграла искренняя улыбка. – Все по-настоящему, да? Я еду. Действительно еду.

Я улыбнулся ей.

– Ты действительно едешь, Длинноногая. – Я притянул ее к себе, откинув с лица волосы, и шепотом произнес: – Я очень тобой горжусь.

Я положил кончики пальцев на ее подбородок и приподнял его, прижавшись к губам. Я не хотел прерывать этот поцелуй – медленный, неторопливый и кажущийся самым естественным ощущением на свете. Именно так все для нас и было с той ночи в домике на дереве – непринужденным.

– Не найди себе другую, пока меня не будет, – сказала Руби Грейс, когда мы наконец оторвались друг от друга.

– Да, точно. Скорее ты найдешь в Амери-Корпусе сексуального хиппи с длинными волосами и одеждой из конопли.

Она прыснула.

– Ты смешной.

– А ты потрясающая. – Я обхватил ладонями ее лицо и снова поцеловал. – Мы не прощаемся. Скоро увидимся. Хорошо?

Ее глаза снова заблестели.

– Хорошо, – прошептала Руби Грейс.

Я мог бы обнимать ее вечность,