Юрий Звенигородский. Великий князь Московский - Константин Ковалев-Случевский

Когда говорят о князе Юрии Звенигородском, то часто вспоминают его тезоименитого святого покровителя — Георгия Победоносца. Но этот святой был одноименным покровителем и другого Юрия — Святославича (Смоленского). Два Юрия в политике — это «больше», чем один. У одного — богатство (после похода на Волжскую Булгарию) и сила (полководческий талант), а у другого — великое княжество Смоленское, со своей славной историей и соседством с Европой.

Это потом святой Георгий станет символом и гербом самой Москвы. Но сейчас имена и покровитель сближали двух правителей.

Возможно даже, что князь Юрий Дмитриевич оказывал тайную помощь и поддержку уже через год после свадьбы своему тестю — Юрию Святославичу (в 1401 году), когда тот вновь вернул себе Смоленск и власть в великом княжестве (княжение продолжалось до 1404 года). Во всяком случае, возврат великого князя на Смоленский великокняжеский престол сразу после замужества его дочери и торжеств по этому поводу в Звенигороде — весьма недвусмысленная подсказка. Даже помощь ему Олега Рязанского с войском не давала достаточно сил в тот момент, когда решалась судьба Смоленска.

Стоит среди этих размышлений привести и такое весьма интересное дополнение к рассказу о «смоленской партии» — гораздо более позднюю историю, относящуюся уже к XVII столетию. Не случайно же во время Смоленского похода в 1650-е годы, в период войны с Польшей, царь Алексей Михайлович Романов отправится на битву за возвращение исконного града Смоленска с иконой… преподобного Саввы Сторожевского, которого он считал покровителем царей Богоизбранных. Видимо, тогда еще оставалось или было живо какое-то предание, связывавшее основателя Звенигородской обители со Смоленской землей. Старца Савву можно смело назвать покровителем Смоленской кампании середины XVII века. По записанным преданиям, прямо перед самым походом Савва Сторожевский явился царю, когда тот находился в городе Наре, и благословил его на битву (как когда-то Юрия Звенигородского), после чего тот взял с собой икону старца — лик, когда-то созданный игуменом Дионисием. В итоге — Смоленск был возвращен.

Как мы помним, в честь удачного похода на звоннице Саввино-Сторожевского монастыря появились часы с боем, которые когда-то украшали Смоленскую ратушу. То есть — произошел символический возврат времени — часов — жизни самого Саввы-«смолянина» на свое место, некоторый «возврат к Савве», «к его родине» (Алексей Михайлович любил такие символические действа).

Смоленский колокол голландской работы сохранился на звоннице Саввиной обители до наших дней (единственный из исторических колоколов, что также символично, так как остальные были уничтожены в XX веке). Кстати, отправившись в Смоленск на войну, царь спасся заодно и от мора — страшной эпидемии чумы, которая как раз произошла в то время в Москве. От заразы погибло невероятное множество жителей, а Звенигород, например, вымер почти полностью.

В завершение разговора о «смоленской партии» необходимо закончить историю о тесте Юрия Звенигородского и Галичского — князе Юрии Святославиче Смоленском. Почему Анастасия и ее супруг не помогали отцу (и тестю) открыто, да и вообще — почему последний великий князь Смоленский закончил свои дни где-то в бегах, на землях, которые считались территорией Орды, а не у своей дочери и зятя в Звенигороде?

Как мы уже говорили, «породнение» князя Юрия Звенигородского со Смоленском было не в угоду его брату — Василию I. Связанный узами договора, по которому он не мог совершать никаких военных действий без согласия старшего брата, Юрий Дмитриевич, по крайней мере внешне, почти не вмешивался в проблемные дела Юрия Святославича. Помощь от него не могла поступать открыто и постоянно, так как он не мог и не хотел идти поперек данного брату Василию слова.

А в 1403 году, уже после кончины князя Олега Рязанского, Юрий был вынужден вообще подписать еще один «братский» договор с его сыном — Федором Ольговичем (договор был подтвержден грамотой Василия I), что окончательно связывало ему руки. Ведь князь Федор, в отличие от своего отца, стал благоволить Литве, а не Смоленску, сводя на нет все усилия по сохранению Смоленска за Русью.

Упомянутая и весьма условная «смоленская партия» к моменту окончательного захвата Смоленска литовцами в 1404 году уже совсем исчезла. Некому было ее поддержать. Даже «смолянин», духовный старец Савва Сторожевский уже был в очень преклонном возрасте, чтобы влиять на такие события. В это время он практически уходит в скитское житье, отдаляется все более в своей келье-пещерке рядом с горой Сторожи, у основанного им Звенигородского монастыря.

Даже если еще могло все как-то восстановиться или же могла продолжиться какая-то борьба за возвращение Смоленска, то им помешали другие события. Именно они совершенно бесповоротно перечеркнули все возможные на сей счет планы и усилия. О чем речь?

Потеряв в 1404 году Смоленск, Юрий Святославич отправился к союзникам по антилитовской оппозиции — в Новгород, где его приняли и даже дали во владение 13 городов. Затем он обосновался в Торжке. И тут — седина в бороду, бес в ребро — произошло событие, вошедшее в светскую и церковную историю.

В Торжке поселился также изгнанный вместе с Юрием из Смоленска князь Семен Михайлович Вяземский. Жили они как друзья — душа в душу. Но вдруг Юрий Святославич страстно влюбился в жену князя Семена. Звали ее Ульяна, и она категорически отвергала любые ухаживания со стороны воздыхателя.

Юрий привык получать свое. Однажды, в порыве отчаяния, он, получив очередной отказ от Ульяны, взял да и убил своего друга — ее мужа, князя Семена, а затем решил силой овладеть ею самой.

Женщина защищалась, как могла, даже ранила насильника ножом в руку и выбежала на улицу. Разъяренный князь Смоленский догнал Ульяну, выхватил меч и изрубил ее буквально на куски, а останки приказал бросить в реку.

При нашествии ордынцев на Руси видали многое. Но такое преступление просто ужаснуло всех. Летописи повторяли потом одна за другой долгие столетия: «И бысть ему в грех и в студ велик и с того побеже к Орде, не терпя горького своего безвременья, срама и бесчестья».

Вот почему оказался Юрий Святославич в Рязанской земле («в Орде», как тогда писали), в отчине своего тестя. Бежать ему уже было некуда. Принял его здесь некий пустынник Петр, у которого князь исповедался в своих грехах, а затем, как утверждают поздние источники, скончался в монастырском покаянии. Ульяна же (под именем Иулиании) и ее супруг князь Семен были причислены к лику русских святых. Невинно убиенные за правду и за любовь издревле почитались в народе.