Духи Великой Реки - Грегори Киз

Потом Хизи заметила стоящего перед ней Перкара. Его миндалевидные глаза стали совершенно черными, в них что-то кипело, словно раскаленная лава. Он странно улыбался, и были видны его зубы, тоже совершенно черные. Рука Перкара судорожно стискивала извивающийся меч, вид которого все время менялся: то это был клинок, то орел, то лишь длинный клюв или коготь.

— Я говорил тебе, — прошипел Перкар. — Я тебя предупреждал. — Он медленно поднял меч, целясь Хизи в горло. Движение было неуверенным — то ли оружие было для него слишком тяжелым, то ли он не умел с ним управляться.

Серый вихрь — сплошные клыки и когти — ударил Перкара в грудь, и улыбка того превратилась в злобный оскал. Перкар пошатнулся от удара, неуклюже размахивая мечом. Братец Конь все еще сидел и бил в барабан, а возникший из него волк рвал Перкара белыми зубами.

Хизи вытаращила на него глаза, рот ее раскрылся. Разве они должны убить Перкара? Если такова цена за его освобождение от пожирающего дыхание, то какой в этом смысл? Но Перкару, казалось, вовсе не грозило поражение. Он ухватил одной рукой волка за горло, и хотя дух все время менял форму — то волк, то змея, то человек, — Перкар его не выпустил и взмахнул своим мечом-богом. Вой разрубленного почти пополам волка был оглушительным. Перкар отбросил его и двинулся к Братцу Коню.

— Старик, тебе не следовало вмешиваться. Эту жизнь отдал мне кто-то гораздо более могущественный, чем ты.

— Кто? — спросил Братец Конь, не отрывая, однако, взгляда от Хизи.

— Я подарю ему твой дух, и он заставит тебя служить себе.

— Мне очень жаль, но пойти с тобой я не могу.

Хизи заметила, что две половины волка все еще соединены нитью жизни и дух-хищник все еще упрямо ползет по полу пещеры к Перкару. Он, конечно, не доберется до него раньше, чем существо с внешностью Перкара нападет на Братца Коня. Только Хин стоял, оскалив зубы, между старым гааном и смертью — но если бог-волк погиб так быстро, сколько выстоит обыкновенный пес?

Хизи еще мгновение колебалась. Что, если Братец Конь — на самом деле враг, задумавший все это, чтобы окончательно погубить Перкара? Ведь несмотря ни на что, Хизи могла полагаться лишь на его голословное утверждение, будто он на ее стороне. Однако сейчас, глядя, как Братец Конь спокойно сидит, не боясь существа, которое выглядело как Перкар, но на самом деле не было…

— Сюда, богиня! — воскликнула Хизи. — Вот твой враг!

И дух вырвался из ее груди, словно разорванной мощными ударами сердца. Хизи ощутила что-то, одновременно похожее и на печаль, и на радость, но все же скорее на радость. Ворота ее сердца распахнулись, и богиня-кобылица вырвалась на простор.

Перкар обернулся на стук копыт, разинув рот шире, чем это мог бы сделать человек. Вся его голова словно распалась на две зубастые части — это было даже забавно. Из огромной пасти вырвался черный дым, блеснули острые, как у акулы, зубы. Перкар вскинул меч, но было уже слишком поздно. Возникшая перед ним кобылица пылала яростью и страстью, глаза ее выкатились, и копыта ударили, словно молния. Голова Перкара треснула, осколки разлетелись в стороны, словно черепки разбитого кувшина. Еще несколько секунд Перкар стоял шатаясь — пожирающий дыхание свернулся на обрубке его шеи. Потом демон взвился в воздух клубком клыков, когтей, острых чешуи, растопырив щупальца, словно тысяченогий паук. Каждая ножка этого паука была состоящим из сегментов червем с жалом на конце. Пожирающий дыхание кинулся на кобылицу, но та взвилась на дыбы, яростно оскалив зубы. Хизи сжалась, ожидая столкновения, но его так и не последовало. Внезапно на демона опустилась петля из мерцающего света; Хизи только теперь заметила, что к сражающимся подобрался Братец Конь, удары барабана которого стали быстрыми и сильными. Братец Конь бросил в пожирающего дыхание свой инструмент, который каким-то образом вырос в размерах, и демон распался на части, пройдя сквозь поверхность. Она буквально взорвалась и выбросила фонтан извивающихся червей, тут же превратившихся в гниющую черную слизь, а потом в дым. Единственный раздавшийся при этом звук походил на тихий вздох.

Старик еще несколько раз взмахнул барабаном, чтобы удостовериться: испарились все ошметки чудовища. Но теперь уже не оставалось никаких видимых останков демона, даже дым рассеялся. Братец Конь низко поклонился кобылице и опустился на колени рядом с раненым духом-волком. Он обнял своего помощника, прижал к себе, и с легкой дрожью два существа слились воедино. Когда Братец Конь поднялся на ноги, он прихрамывал, и на его лице было написано страдание. Старик подошел к Хизи и ласково взял ее за руку. Хизи казалось, что ее пальцы где-то невероятно далеко, дальше от нее, чем Нол, что они вовсе не часть ее тела; только когда Братец Конь коснулся их, прекратилась барабанная дробь, и Хизи поняла, что все это время продолжала бить в свой инструмент. Кобылица заржала, танцуя, обежала вокруг них и снова прыгнула внутрь Хизи; та ощутила легкий толчок и запах конского пота.

На Хизи навалился страх. Мир по ту сторону барабана казался ей голым и каким-то упрощенным; человеческие чувства во время пребывания там в ней притупились. Теперь, когда горячка битвы была позади, Хизи не ощущала ничего, кроме ужаса. Ведь она убила, а вовсе не спасла Перкара. Его голова раскололась, и сделала это она, Хизи, — хоть и при помощи копыт своей помощницы.

Хизи заморгала. Перкар, как и прежде, лежал на полу пещеры, голова его была цела, и когда Братец Конь и Нгангата склонились над юношей, тот слабо застонал.

— Что случилось? — спросил Тзэм. — Почему ты дрожишь?

Хизи взглянула в его озадаченное лицо:

— Битва… Разве ты ее не видел?

— Видел? Я видел только, как вы со стариком били в барабаны и пели какую-то чепуху. Хин начал визжать и выть, и тогда Братец Конь встал и начал размахивать барабаном. Потом появилось что-то похожее на дым. Вот и все, что я видел.

— Правда?

— Принцесса, только это и произошло.

Нахмурившись, Хизи повернулась к Перкару и склонившимся над ним мужчинам.

— Ну как? Стало ему лучше?

Братец Конь озабоченно покачал головой:

— Он все еще болен. Даже Харке потребуется время, чтобы исцелить его полностью. Но пожирающего дыхание больше нет.

— Благодаря тебе.

— Благодаря богине-кобылице или тебе самой.

— Но это же ты убил чудовище.

Братец Конь развел руками.

— Оно на самом деле не убито, но теперь ему понадобится много лет, чтобы снова собрать воедино свою сущность.

— Ты выбросил его сквозь барабан.

— Да. Ведь это житель озера. Выброшенный из воды, лишенный плоти, он в определенном смысле задыхается, распадается на части.