Духи Великой Реки - Грегори Киз

— Я не хочу тебя обидеть, госпожа, но разве не было бы проще сделать Гавиала — или любого другого капитана — моим непосредственным подчиненным?

— Конечно, нет, — ответила она, подставляя лицо прохладному дуновению. — Ни один аристократ не потерпит, чтобы ему отдавал приказания простолюдин, а командовать императорским кораблем простолюдин не может. Поверь, это лучшая возможная организация дела. Твои распоряжения будут выполняться, не беспокойся.

Гхэ просто кивнул в ответ.

— Император раскрыл тебе нашу настоящую цель?

Квен Шен серьезно склонила голову и понизила голос еще больше.

— Его дочь — О словах можно было скорее догадаться по движению губ, чем услышать.

— Ты сказала достаточно, — ответил Гхэ, однако продолжал хмуриться.

— Не бойся, — успокоила его Квен Шен. — К таким загадкам я привычна. Мы с тобой будем умелым капитаном этого корабля.

— Это для меня честь, — проговорил Гхэ, однако подумал, что оказывается во власти этой женщины; радостное возбуждение начало покидать его.

Где-то вдали в темноте резко закричала чайка, не нарушив сонного величия Реки. Гхэ заметил другое, меньшее судно, плывущее вверх по течению. Интересно, в него тоже впряжены драконы или же его приводят в движение иные, более прозаические силы?

— Гавиал не знает об этом?

— Я же тебе объяснила. Никто не знает, кроме старика. Ты должен велеть ему держать язык за зубами.

Гхэ мрачно улыбнулся:

— Никому не нужно отдавать ему такой приказ. Он открывает рот только для оскорблений и споров. Но я позабочусь о том, чтобы он понял ситуацию, — и нужно, чтобы ты знала: он не должен догадываться о моей роли в этом походе. Он верит, что я инженер, влюбившийся в Хизи, вот и все.

Гхэ заметил, как взгляд женщины ощупывает его во время разговора, особенно часто останавливаясь на его шее. Сам Гхэ намеренно избегал встречаться с Квен Шен глазами, однако, случайно взглянув на нее, он был поражен жадным интересом, отразившимся на красивом лице.

— А ты, госпожа? Что ты обо мне думаешь?

Квен Шен какое-то время молчала, потом повернулась к нему, откровенно взглянула в лицо Гхэ и ответила вопросом на вопрос:

— Могу я коснуться твоей плоти?

— Что?

— Твоей руки. Я хотела бы коснуться твоей руки.

— Зачем?

— Я хочу знать, холодная ли она.

— Нет, — заверил ее Гхэ. — Она обычной температуры.

— Но я хочу коснуться ее, — настаивала женщина. — Я хочу знать…

— Ты хочешь знать, какова на ощупь плоть вампира? — прошипел Гхэ.

Квен Шен не отшатнулась.

— Да.

Гхэ молниеносно выбросил вперед руку — чтобы женщина поняла: он больше, чем просто человек, а не только меньше, — и больно стиснул ее пальцы. Квен Шен резко втянула воздух, но не пожаловалась на неудобство.

— Вот такова на ощупь моя плоть, — хищно улыбнулся Гхэ.

Квен Шен закрыла глаза, но не вырвала руки, как он ожидал.

— Ты ошибаешься, — сказала она вместо этого и, к удивлению Гхэ, погладила его пальцы другой рукой, — твоя плоть теплее, чем человеческая.

Гхэ отбросил ее руку.

— Теперь ты удовлетворила свое любопытство, госпожа?

Квен Шен рассеянно потерла побелевшие пальцы.

— Нет, — ответила она, — о нет. Мое любопытство еще только пробуждается.

В свою очередь сардонически улыбнувшись, она бесшумно скользнула обратно к роскошному шатру, где спал ее супруг.

Гхэ долго — до самого рассвета — стоял неподвижно; испытанное им удивление переросло в гнев, потом в ярость. Если Квен Шен собирается играть им, она об этом пожалеет. Гхэ успел придумать немало изобретательных способов доказать ей это. Потом на палубе появились матросы и принялись измерять глубину русла длинными шестами и забрасывать сети. Вахтенные пристально оглядывали Реку и берега — не таится ли где опасность. Гхэ решил спуститься в каюту и поговорить с Ганом.

— Она далеко от берегов Реки, в этом ты можешь не сомневаться, — сказал ему старик — сказал неохотно, как заметил Гхэ.

— Почему ты так думаешь?

— На меня наложен Запрет, поэтому я не стану распространяться на эту тему подробно. Достаточно сказать, что Хизи бежала не столько из Нола, сколько от Реки, и вернуться для нее значило бы утратить все, на что она надеется.

— Тогда мы не станем возвращать Хизи, — заверил Гхэ Гана. — Мы только найдем ее и предупредим о планах жрецов.

— Не вижу, как они могли бы найти Хизи.

— У них есть для этого способы.

— И тебе известно, что их отряд отправился именно по Реке, а не по суше? Поэтому-то император и дал нам корабль?

На самом деле Гхэ особенно не задумывался над тем, почему он настаивал на путешествии по воде: это просто показалось ему естественным. Теперь он понял, что, возможно, тем самым выдал участие бога-Реки — для того не было иных направлений, кроме как вверх по течению и вниз по течению, а значит, и Хизи нужно было искать или там, или там. У Гхэ возникло чувство, что им следует отправиться вверх по течению, но теперь он стал догадываться, что представления Реки, навязанные ему, недостоверны. Ведь Река не знает, где находится Хизи.

Сам Гхэ руководствовался лишь теми видениями, что в последнее время посылал ему бог-Река. В отличие от первого яркого сна, когда бог рассказал о себе, теперь перед Гхэ представал воин, смуглый дикарь на полосатом коне, скакавший по степи с такими же, как он, дикарями. Гхэ показалось, что этот кочевник, знающий, где находится Хизи, чем-то подобен ему самому: он лишь посланец бога, способный проникнуть туда, где не текут воды Реки. Но больше Гхэ ничего узнать не удалось. А информация была ему необходима, необходима для того, чтобы заставить Гана считать, будто Гхэ известно многое.

Конный дикарь напомнил Гхэ, почти против его воли, о той статуэтке, которую он когда-то подарил Хизи, — полуженщине-полулошади, творении фантазии менгов. Если снившийся ему всадник — менг, тогда, возможно… Но ведь все варвары выглядят одинаково.

Нет, это не так. Некоторые из них белокожие, с глазами серыми и прозрачными, как стекло. Менги по крайней мере похожи на обычных людей.

Если не рискнуть сейчас, пока Ган еще ничего не говорил, то старик поймет: только он располагает сведениями о Хизи. Что бы тогда ни сообщил он Гхэ, сверхъестественное восприятие того не настолько тонко, чтобы различить хитрую ложь. Нужно, чтобы Ган поверил в существование воображаемого отряда, посланного жрецами, поверил в то, что жрецам известно, где находится Хизи.

Поэтому, постаравшись придать своему голосу уверенность, Гхэ сказал единственную вещь, пришедшую ему на ум: