СССР-2061. Том 9 - СССР 2061

Десятитонный аппарат стоял раскрытым, похожий на какой-то фантастический цветок, и выдвинув к помосту капсулу жизнеобеспечения. Артём поднялся по приставной лесенке и занял место в ложементе. Техническая бригада подключила системы жизнеобеспечения скафандра к бортовым системам. Жилая капсула втянулась внутрь, а вслед за ней сомкнулись и внешние оболочки модуля. Проделав это с изяществом больше похожим на движение живого существа, а не машины. Артём положил руку на панель управления и активировал нейроинтерфейс. Сознание привычно соскользнуло в виртуальную реальность, а органы чувств уступили место сенсорам машины.

Готовность шестьдесят минут. Проверка систем модуля: система жизнеобеспечения, сенсорные контактов, аккумуляторы, управление внешних устройств, системы связи, системы телеметрии. Готовность тридцать минут: переключение модуля в автономный режим, загрузка его в пусковую шахту, подготовка пускового устройства к переходу в рабочий режим. Минутная готовность: последний контроль состояния всех систем. Счёт на секунды, отсчёт пошёл… 5, 4, 3, 2, 1, старт…

Мягкое давление вжало Малкова в кресло и, спустя несколько секунд, маленькая искра модуля вырвалась из шахты, пробила оболочку и устремилась в космическое пространство. *** Точка рандеву. Время 0:25:14. Отклонение 90 угловых минут.

— Внимание «Икар», — раздался голос пилота, — это «Прометей», готовьтесь к стыковке.

Данные сенсорных систем в течение последних десяти минут регистрировали приближение малого безатмосферного челнока, призванного выполнить роль буксира в ходе этой операции. Такие челноки широко использовались для исследования малых небесных тел. Внешне, он был похож на избушку на курьих ножках, за что и был прозван космонавтами «Баба-Яга». Челнок вышел на параллельный курс. Работая маневровыми двигателями «Баба-Яга» выровняла относительное положение и пошла на сближение с модулем. Выведя корабль в положение прямо по курсу движения модуля, пилот челнока развернул его, ориентировав аппараты «нос к носу».

Подчиняясь команде Артёма, внешняя оболочка модуля раскрылась, и вперёд протянулись захваты. Спустя несколько минут оба аппарата были прочно пристыкованы друг к другу и пилот «Бабы-Яги» включил маршевый двигатель, начав торможение. Главную проблему составлял ограниченный ресурс челнока. Требовалось не только погасить значительную часть инерции модуля, но и отбуксировать махину чуть ли не большую по массе, чем сам челнок, к грузовому отсеку главного корабля. Именно по этой причине чрезмерное отклонение от расчетного курса грозило срывом всей процедуры. Спустя 10 минут Артём уже плыл мимо огромного корпуса межпланетного корабля, его могучих плазменных двигателей, раскинувшихся в космосе радиаторов и антенн противорадиационной защиты. Буксируемый малым челноком, модуль медленно приближался к корпусу идущего с ним параллельным курсом корабля. Прямо к открытому створу грузового отсека примыкающего к жилому модулю. Спустя ещё десять минут внешний люк надёжно отрезал его от космического пространства. ***

Отгрузка прошла успешно и теперь, ведомый «Бабой-Ягой» Артём направлялся к стартовой точке.

— «Икар», — раздался голос пилота, — я буду неподалёку на подстраховке. Жаль, конечно, что я не смогу отвести тебя обратно, но ресурса моего кораблика на это просто не хватит.

— Спасибо друг. И не надо извиняться. Я сам настоял на таком варианте. В крайнем случае, я просто отправлюсь на Юпитер.

— Это если я успею тебя перехватить. Если бы тяжёлый челнок был пригоден к буксировке, никто бы такого не позволил. Артём хмыкнул.

— Не переживай. Необходимый опыт у меня есть. Отстыковавшись, пилот отвёл челнок в безопасную точку пространства.

— Ну, ни пуха…

— К чёрту. — Проворчал Артём.

Теперь, следовало сосредоточиться на предстоящем. Повинуясь посланному сигналу, раскрылась сенсорная сеть, а из модуля выдвинулась и развернулась в космосе петля магнитного паруса. В пространстве развернулся огромный пузырь магнитного поля.

— Говорит «Икар», все системы работают нормально, к пуску готов.

— Понял вас «Икар». Даю телеметрию.

Виртуальный интерфейс запестрил данными движения тел, времени и траектории движения, параметрами магнитного паруса, критическими границами и оптимумы.

— Внимание, начинаю обратный отсчёт.

Сейчас самое главное не напортачить с управлением. Всё уже просчитано заранее. Да только вот ошибка может стоить ему жизни.

— …5, 4, 3, 2, 1, старт!

Маршевый двигатель межпланетного корабля «Академик Королёв» заработал в минимальном режиме и потоки плазмы, вырвавшись из дюз, мягко ударили в парус, разгоняя модуль. Регулируя напряжённость магнитного поля, а также вектор тяги меняя положение паруса, Артём старался удержать аппарат в расчетных пределах траектории пока, наконец, поток плазмы не иссяк.

— Поздравляю «Икар», отклонение минимально. — Раздался голос оператора из контрольного центра. Оставаясь на этом курсе, через 40 минут вы совершите посадку в области южного моря. Удачи.

— Спасибо.

Весь оставшийся полёт пройдёт в пассивном режиме. Скорость не слишком велика и удар о поверхность моря не станет критичным. Более того, море просто погасит удар. Он смотрел на разворачивающийся под ним планетоид. На вихри, висящие над северным полюсом, на мерцающий стеклянный лес, протянувший свои ветви далеко в космос собирая лучистую энергию солнца, на голубую поверхность океана. С трудом верилось, что ещё четыре года назад это была глыба голого камня.

Пройдёт ещё сколько то лет, и появится ещё одна «Гея». В поясе, у внешних планет, у блуждающих миров, выброшенных своими солнцами и блуждающих во тьме межзвёздного пространства. Стеклянные леса, покрывшие поверхности планет, согреют эти далёкие миры. И вселенная на самом деле превратится в наш дом.

Жевлаков Алексей

490: Кубок Гагарина

С орбиты, по которой летел геологический спутник, комета была видна почти целиком. Сейчас она, правда, напоминала обыкновенный астероид не слишком замысловатой формы. Миллиарды тонн водяного льда были скрыты под ее пористой, угольно-черной коркой. Но скоро в эти мерзлые толщи проникнет солнечное тепло, и невзрачный «грязный снежок» превратится в феерическое светило, которое будет заглядывать в иллюминаторы самолетов, парить над ночными городами и отражаться в зеркальных водах теплых лагун, даря людям незабываемое ощущение вселенского праздника.

Подумав об этом, командир «Эльбруса» Юрий Лемехов почувствовал легкую грусть. По иронии судьбы, увидеть комету Галлея во всей красе не смогут только он и экипаж его корабля. Ну, и еще, конечно, друзья-соперники, с которыми приходилось делить этот космический островок. Кстати, где они?

Спутниковая камера повернулась, и Лемехов увидел крошечный, всего в несколько пикселей, объект, который скользил над оплывшими кратерами и гладкими холмами, двигаясь по направлению к «Эльбрусу». Судя по ничтожному зазору между американским аппаратом и его тенью, высота полета была совсем небольшая – первые десятки метров.

— На бреющем летят, — сказал Лемехов. — Сразу видно, что Пол – вертолетчик, прошедший две войны.

— Ну, здесь не Эквадор и не Ямайка, — рассеянно ответил бортинженер Андрей Новицкий, который сидел за пультом управления дистанционным манипулятором, готовясь к операции причаливания. — И летят они, скорее всего, на автомате.

— Вряд ли, — усомнился командир. — Для настоящего пилота это не комильфо. Ты ведь тоже всегда управляешь этой штукой вручную, хотя необходимости в этом нет.

— Верно, — ответил Новицкий с усмешкой.

Примерно через двадцать минут угловатая, похожая на старинный телевизор, капсула зависла перед «Эльбрусом» и была подхвачена механической рукой. Двое астронавтов выплыли из кабины и, ловко маневрируя с помощью ранцевых двигателей, подлетели к открывшемуся люку шлюза…

Командир «Энтерпрайза» Пол Розенфельд и специалист полета Стивен Бэндл уже не впервые заходили в гости к советским коллегам. Иногда переговоры, которые они здесь вели, в шутку сравнивали с бесконечными женевскими переговорами по вопросам разоружения. Правда, за неимением нейтральной площадки (китайцы, к сожалению, зарубили свой кометный проект еще на ранней стадии) местом проведения встреч поочередно становились оба корабля – хотя в основном общение шло по видеосвязи. Но теперь со всей этой дипломатией покончено, и двум командирам осталось подписать итоговый документ под названием «Технический регламент автомобильных гонок на комете Галлея, посвященных столетию первого полета человека в космос».

Усевшись за стол рядом с Розенфельдом, Лемехов в последний раз бегло просмотрел русский и английский варианты текста. Там была выверена буквально каждая запятая, хотя, возможно, именно сейчас, как назло, обнаружатся какие-то ошибки и упущения, исправить которые уже не получится. Но нет – вроде бы все в порядке. Диаметр колес… Мощность двигателей… Габаритные размеры… Все эти строгие числа и сухие описания выглядели вполне ординарно: загляни в какой-нибудь ГОСТ – и увидишь нечто подобное. И все же от них вдруг повеяло сюрреалистическим абсурдом. Ну, какие еще автомобильные гонки на комете?! Надо же было такое придумать… Усилием воли отогнав от себя эти несвоевременные мысли, Лемехов твердой рукой подписал регламент. Потом они с Розенфельдом передали друг другу свои экземпляры и вновь расписались. В заполненной до отказа кают-компании зазвучали слегка ироничные аплодисменты, которые были тут же подхвачены экипажем «Энтерпрайза», наблюдавшим за церемонией с большого экрана.