История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III - Семен Маркович Дубнов

Гродно и Лейзер (Элиэзер) Диллон из Несвижа. С одной стороны, они поддерживали связи с ведущими государственными деятелями и доносили до них пожелания еврейских общин. С другой стороны, они поддерживали отношения с кагалами, которых регулярно информировали о намерениях правительства. По-видимому, эти два общественных деятеля играли в штабе двоякую роль: роль крупных поставщиков, получавших заказы непосредственно от русского комиссариата и пересылавших их своим местным агентам, и роль представителей кагалов, потребности которых они доносили до Царь и высшие сановники короны. В те непростые времена правительство сочло выгодным держать в своей штаб-квартире представителей еврейского населения, которые могли влиять на умы своих единоверцев в соответствии с характером издаваемых им политических инструкций. В июне 1814 г., во время пребывания за границей в Брухзале (Германия), Александр обратился к этим депутатам с просьбой заверить «еврейских кагалов в его милостивой благосклонности» и пообещал в скором времени издать «ордонанс относительно их пожеланий и просьб о немедленном улучшении их нынешнее состояние». Похоже, что Александр I, все еще находившийся под влиянием рассказов о еврейском патриотизме, был склонен в тот момент улучшить их судьбу. Но общая реакция, обрушившаяся после Венского конгресса 1815 года, как язва на Европу и Россию, оказалась роковой и для русских евреев.

5. Экономические и сельскохозяйственные эксперименты.

Политические потрясения переходного периода (1789-1815 гг.) не могли не сказаться бурно на экономическом положении русско-польского еврейства. Огромное еврейское население Западной России делилось в то время на две части: большая часть проживала в городах и местечках, меньшая — в деревнях. Предпринимаемые в этот период русским правительством усилия втиснуть все еврейское население в городские поместья и выделить из его среды новый класс земледельцев не дали должного эффекта. Вместо этого ему удалось нарушить прежнее равновесие между городскими и сельскими занятиями евреев.

Городской еврей был либо бизнесменом, либо ремесленником, либо владельцем салуна. Во многих городах еврейский торговый элемент численно превосходил христианский. Особенно заметна возросшая еврейская активность в экспортной торговле. Еврейские купцы ежегодно в большом количестве ездили на заграничные ярмарки, особенно в Лейпциг, чтобы купить товары, главным образом галантерейные товары, в то же время вывозя товары из Польши и России, такие как меха, шкуры и т. д. Постепенное поглощение Польская территория России открыла новый, огромный рынок сбыта среднерусских губерний для товаров, ввозимых из-за границы. Вполне естественно, что евреи стали стекаться в эти провинции. Но путь им тотчас преградили местные русские купцы, которые стали возмущаться против еврейской конкуренции и вынуждали правительство признать монополию туземных «интересов» в ущерб потребителю.

Правда, полностью закрыть русские внутренние районы для иностранных дешевых товаров и украшений, которые еврейское купечество еще продолжало ввозить, монополистам не удалось, правда, по пункту Статута 1804 г., предоставлявшему евреям право посещать внутренние правительства по особым губернаторским приказам. паспорта. Однако беспрепятственное развитие еврейской торговли было невозможно из-за этой искусственной преграды между Западной и Восточной Россией.

Вторая городская профессия, ремесла, считалась более низкой по рангу, чем торговля. Его преследовали беднейшие слои населения. Ремесленный труд стоил очень дешево. Чисто еврейские профсоюзы были редкостью, и когда еврей-ремесленник набирался смелости, чтобы покинуть родной городок и искать работу в большом городе, он обязательно сталкивался с враждебностью организованных христианских гильдий. Мы видели, что перед вторым разделом Польши такая «встреча» приняла форму погрома в польской столице.

Рядом с магазином и мастерской стоял трактир или салон, который обычно был связан с гостиницей. Продажа спиртного в городах зависела прежде всего от крестьян, прибывавших из деревень в праздничные и базарные дни. В целом торговля спиртными напитками занимала в городах подчиненное место. Его опора находилась в деревнях.

Все серьезные наблюдатели за экономическим положением евреев того времени свидетельствуют о том, что в большинстве городов еврейский труд составлял краеугольный камень цивилизованной экономической жизни, что без еврея нельзя было ни купить, ни купить. продать или сделать какой-либо предмет. Еврей, довольствовавшийся малой заработной платой и прибылью, благодаря этому мог снизить как себестоимость производства, так и цену товаров. Он довольствовался гроши, его физические потребности были чрезвычайно ограничены. Благодаря посредничеству вездесущего бизнесмена-еврея крестьянин имел возможность распоряжаться на месте своими продуктами, даже такими, которые из-за их малой стоимости не стоило бы везти в город. Несмотря на все свои неутомимые, лихорадочные труды, еврей в среднем был так же беден, как и крестьянин, за исключением того, что он был свободен от порока пьянства, одного из источников экономической нищеты крестьянина. Бедность евреев была искусственным следствием того, что города и местечки были перенаселены мелкими торговцами и ремесленниками, и эта скученность усугублялась систематическим отстранением евреев от их вековых сельских занятий и, как следствие, притоком деревенских евреев в города.

Необходимо отметить, что, когда в официальных документах говорится о «торговле спиртными напитками» в деревнях как об единственном занятии евреев, они не учитывают многогранности сельских занятий евреев, связанных с виноторговлей. движение, конечно, но ни в коем случае не тождественны с ним. Арендуя у помещика или короны право винокурения, еврей в то же время обрабатывал другие предметы сельского хозяйства, как-то молочные заводы, мельницы и рыбные пруды. Кроме того, он занимался скупкой хлеба у крестьян и продажей им в то же время таких необходимых предметов, как соль, утварь, сельскохозяйственные орудия и т. д., привозимых им из города. Он часто совмещал в себе занятия виноторговца, лавочника и торговца продуктами. Дорога, ведущая из деревни в город, была усеяна еврейскими гостиницами или трактирами, которые до появления железных дорог служили привалами для путешественников. Всю эту экономическую структуру, которая создавалась постепенно в течение столетий, русское правительство взялось разрушить. Еще в царствование Екатерины II. губернаторы часто сгоняли еврейских крестьян в города, действуя в соответствии с «органическим законом», который обязывает евреев «записываться среди купцов или бюргеров». Двусмысленный указ 1795 г. о том, чтобы «постараться переселить евреев в уездные города, чтобы эти люди не бродили во вред обществу», развязал руки ретивым бюрократам. Когда Закон 1804 г. предписывал изгнать всех евреев из деревень по истечении трех лет, многие помещики, не дожидаясь истечения срока, отказали своим еврейским арендаторам в праве проживания и торговли в своих деревнях. Евреи стали устремляться в города, где даже давно осевшие жители не могли зарабатывать на жизнь.

Правда, правительство привлекало преследуемых евреев к двум новым занятиям: созданию фабрик и сельскохозяйственных колоний. Но у бедного деревенского еврея не было ни капитала, ни возможности открывать фабрики. Кроме того, было немыслимо искусственно создавать отрасли промышленности, не обеспечив предварительно рынок для выпускаемой продукции. Несколько