История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III - Семен Маркович Дубнов

еврейской национальности еще одно доказательство нашей заботы об их благополучии, мы сочли правильным допустить все еврейские общины в губернии... Виленской, Гродно, Киевской, Минской, Подольской, Волынской, Витебск и Могилев, избрать депутатов и предложить через них губернским администраторам те средства, которые они сами считают наиболее подходящими для успешнейшего проведения мероприятий, изложенных в Статуте 1804 года.

Депутаты были вызваны на этот раз не в Петербург, а в губернские столицы, чтобы представить свои мнения губернаторам.

Выражение мнения со стороны депутатов-евреев, или, как их официально именовали, «адвокатов еврейских общин», не ограничивалось роковым тридцать четвертым пунктом, отмену которого желали все депутаты. или хотя бы отложить на неопределенный срок. Серьезные возражения вызывали и другие положения «еврейской конституции». Депутаты выступали за отмену двойного налогообложения для всех классов еврейского населения; они просили расширить полномочия раввинских трибуналов и смягчить положения, запрещающие использование иврита в юридических документах, векселях и торговых книгах. Некоторые из них ратовали за отсрочку принятия закона о иврите как неудобном для бизнеса, а другие предлагали разрешить использование древнееврейского языка для векселей на сумму до ста рублей.[73]

Депутаты также обратили внимание на трудности со стороны раввинов и еврейских членов магистратуры в овладении русским языком в столь короткий срок. Они были готовы дать согласие на переодевание магистратов и временно проживающих вне черты оседлости. Но они указывали в то же время, что предписанная немецкая одежда не идет евреям, которые по религиозным соображениям отказываются брить бороды, и что в отношении магистратов и посетителей русских внутренних дел они предпочли бы принять Русская форму одежды. Что касается законов об образовании, то депутаты заметили, что еврейским детям бесполезно ходить в обычные русские школы, пока они не понимают русского языка, и что по этой причине представляется целесообразнее сначала они усваивают русский язык в еврейских школах, где их учат еврейскому языку и «догматам веры».

К тому времени, когда мнения депутатов были переданы губернаторами в Петербург, политические настроения там претерпели перемену. В июле 1807 г. был заключен Тильзитский мир. Между Наполеоном и Александром I установилось сердечное согласие, и Россия уже не трепетала перед «происками» Бонапарта. Не было больше причин опасаться тайной договоренности между русскими евреями и парижским Синедрионом, которая незадолго до этого была прервана, и бюрократическое сострадание к несчастным евреям растворилось в воздухе. Приближался последний срок изгнания из деревень, 1 января 1808 г., и за два месяца до этого срока, 19 октября 1807 г., царь направил указ, отмеченный чрезвычайной суровостью, генерал-губернатору Западный регион:

Обстоятельства, связанные с войной, — в частности говорится в указе, — имели характер осложнить и приостановить переселение евреев... Эти осложнения могут теперь, после прекращения войны, быть предотвращены в будущем посредством постепенное и наиболее удобное устройство работы по переселению... По этим причинам мы считаем правильным установить порядок, посредством которого переселение евреев, начиная с даты, указанной выше, может быть осуществлено, без малейших задержек и смягчений.

Упомянутая «договоренность» заключалась в распределении изгнания из деревень на три года: одна треть евреев должна была быть изгнана в 1808 году, другая треть в 1809 году и последняя треть в 1810 году. В помощь губернаторам были назначены комитеты. при исполнении постановления о высылке. Этим комитетам было поручено возложить на кагалов обязанность оказывать финансовую помощь изгнанным, безжалостно разоряемым правительством.

Начались ужасы изгнания.

Тех, кто не шел добровольно, заставляли уходить силой. Многие были безжалостно изгнаны в сопровождении крестьян и солдат. Их гнали, как скот, в поселки и города и оставляли там на площадях под открытым небом. Особенно свирепо производилось изгнание из деревень в Витебской губернии.

Десятки ссыльных евреев ходатайствовали перед властями о переводе их в Новороссию, в сельскохозяйственные колонии, в которых нашли какое-то пристанище несколько сотен еврейских семей. Но запас пахотной земли и средства, предназначенные для передачи, оказались исчерпанными; поэтому призывы остались без внимания. Бедствие еврейских масс достигло таких колоссальных размеров, что сами губернаторы в своих отчетах центральному правительству заявляли о невозможности проведения декрета об изгнании, не подвергнув евреев полному разорению. Соответственно, в последних числах декабря 1808 г. был издан новый указ о том, что евреи должны быть оставлены в своих прежних жилищах в ожидании особого императорского распоряжения.

В начале января 1809 г. в Петербурге была назначена новая Комиссия (хронологически третья) для рассмотрения всех сторон вопроса об отвлечении евреев от сельского винного дела к другим отраслям труда. На этот раз комитет состоял из сенатора Алексеева, совершившего инспекционную поездку по западным губерниям, тайного советника Попова, помощника министра внутренних дел Козодавлева и других. В своих наставлениях Попову, бывшему председателем Комитета, царь признает, что невозможность выселения евреев из деревень проистекает из того, что «самые евреи, по их бедственному положению, не имеют средств, которые позволили бы им, покинув свои нынешние места жительства, поселиться и найти дом в своих новых условиях, в то время как правительство в равной степени не может взять на себя обязательство разместить их всех в новых жилищах». Поэтому было сочтено необходимым «искать пути и средства, с помощью которых евреи, отстраненные от их исключительного занятия продажей вина в деревнях, деревнях, постоялых дворах и трактирах, могли бы зарабатывать себе на жизнь трудом». В то же время Комитету было поручено принять во внимание «мнения», представленные ранее депутатами-евреями. Предаваясь жестоким вивисекторским экспериментам над людьми, правительство наконец осознало, что простые бумажные распоряжения бессильны переделать экономический порядок, созданный столетиями развития, и что насильственные изгнания и ограничения могут привести к разорению людей, но не к их осуществлению. «улучшение».

Комитет работал три года. Итоги его трудов нашли свое воплощение в замечательном отчете, представленном в марте 1812 г. Александру I. После воспроизведенного выше заявления Сперанского 1803 г. этот официальный документ был первым, в котором было сказано слово правды по еврейскому вопросу.

Предлагается, — говорится в отчете, — исключить евреев из сельского оборота спиртных напитков, так как последний считается вредным для населения. Но очевидно, что корень пьянства кроется не в владельцах салунов, а в праве перегонки, или «пропинации», которое составляет прерогативу помещиков и их главный источник дохода. Предположим, что шестьдесят тысяч еврейских владельцев питейных заведений будут изгнаны из деревень. Результатом будет то, что их место займут шестьдесят тысяч русских крестьян, десятки тысяч деловитых батраков будут потеряны в земле, а евреев нельзя ожидать, чтобы они мгновенно превратились в способных земледельцев, тем более, что у правительства нет средств, чтобы осуществить это внезапное превращение владельцев салунов в хлеборобов. Неправда, что деревенский еврей обогащается за