Семилетка поиска - Мария Арбатова

– Заметьте, это не я, это вы сказали, – покачала головой Карцева.

– И зачем они мне?

– Но ведь они не только давящие, они еще игровые и импульсивные. Вы устали жить в энергетическом поле Караванова. Он человек, старающийся контролировать каждый свой шаг, каждое движение. Пытающийся управлять своими чувствами. И это все время парализовывало вас, такую естественную. Вами он покрывал недостаток органичности в своей жизни, а вам был чем-то вроде рамки. От его присутствия рядом вы словно знали, куда можно, куда нельзя. Теперь никто не исполняет этой функции, и вас это пугает…

– Пожалуй. В юности родители меня давили так, что, поступив в университет, начала отвязываться по полной программе… Слышали, наверное, про журфак: недельные пьянки, романы нон-стопом; не учеба, а амбициозная тусовка. В какой-то момент даже самой показалось, что так можно спиться… Глупость полная, у меня ведь с самим алкоголем проблем не было, только с образом жизни вокруг пьянок. Знаете, это когда утром обсуждают, как гуляли ночью, а днем – какие планы на вечер… Я ведь хорошо училась и писала лучше всех на курсе, но даже при всем при этом чувствовала, что делаю что-то не то… Можно сказать, за Толика вышла замуж потому, что он был правильный спортсмен и гарантировал режимный образ жизни… Мол, с ним со мной все будет в порядке. Конечно, я в него была влюблена как кошка, но главным казалось, что будет правильная семья… А богемная жизнь меня сомнет… Какая глупость… – Ей остро захотелось плакать, словно все еще можно было изменить: не выходить замуж за Толика, а потом не разводиться.

– То есть, активно поотрывавшись, все-таки решили вернуться к образу «хорошей девочки», одобряемой родителями? – внимательно посмотрела на нее Карцева.

– Да. Толик им не нравился, не того уровня зять. Если б олимпийский чемпион, тогда можно спортсмена, а так – тупой амбал. Ничего другого я о нем весь брак от них не слышала…

– То есть весь первый брак у вас было ощущение, что вы не оправдали ожидания родителей?

– Именно… Правда, когда развелась, меня таким позором облили. Объяснили, что теперь останусь одна, потому что ничего из себя не представляю. Мать сразу прилезла к нам с Лидой, начала каждый день ездить, готовить еду, распоряжаться в доме, – вспомнила Елена, голос у нее почему-то начал дрожать. – И я не могла ее дистанцировать, у меня было чувство вины, что я развелась… Когда торопливо вышла замуж за Филю, родители напряглись. Он их держал за таким стеклом: вроде и не придерешься, и непривычно. Толика на скандал развести мать могла одним ехидным замечанием, а Филя смотрел сквозь нее. А вот Караванов, подлец, с ними общался как воздушный гимнаст… Он вроде был все время здесь, а, с другой стороны, улыбался и кувыркался в это время под куполом цирка. И они поняли, что им нельзя манипулировать, что придется его терпеть и любить…

– А почему они смирились именно с ним?

– Ну, он ведь, с одной стороны, жутко обаятельный. С другой – образец благонравия, организованности, аккуратности, педантичности, уравновешенности.

– Люди с перечисленными достоинствами всегда не очень счастливые люди. У них в душе пропасть между тем, что они знают о себе, и тем, что запрещают знать о себе. Они воспринимают всякое новаторство, всякое раскрепощение как угрозу безопасности, они заставляют себя и окружающих жить в незыблемом мире, – пояснила Карцева.

– Но ведь он решился вякнуть о своих правах, то есть поступился незыблемостью… – напомнила Елена.

– Не ожидал такой развязки. Хотел улучшить правила игры в незыблемом мире, а пошла ядерная реакция. Хотел начать новую жизнь, но как-нибудь осторожненько, без крови… Поэтому ему сейчас тяжелей, чем вам. Ему ведь трудно ощущать жизнь как праздник, интегрировать себя в веселое сборище или вечеринку… А теперь все это в сто раз труднее.

– Да, это удивительно. Караванов, с одной стороны, такой уютный и обходительный. С другой стороны, если он не знает, что именно ему делать на вечеринке, он ее отравит себе и мне. Почему, непонятно!

– Потому что у него на контроль над собой уходит столько энергии, что он не выдерживает напряжения. Вы были его близнецом, смягчающим жесткий, в его представлении, конструктор жизни. Воздух рядом с вами казался ему сладким и безопасным. Но он не осознавал этого. А потом осознал, что вы передавили его, как мать ребенка, и начал защищаться…

– Знаете, у Караванова в жизни был только один ребенок – он сам. Если бы вы видели, как любовно он выбирает себе в магазине всякие кофе, чай, гели, носовые платочки. При этом вообще не может купить подарка другому. К пятидесяти годам ребенок дорос до переходного возраста и решил отделиться от мамы. По себе помню, чтобы отделиться от матери, хороши все средства. И он вел себя так, потому что боялся, что не устоит, что собьется. Что мамочка снова обманет, уболтает, вернет под крылышко…

– И не зря боялся…

– Сначала – да. Я разозлилась, мол, непорядок в доме! А потом обрадовалась: как здорово, что я увидела его таким сейчас, а не в 60 лет. Как страшно было бы остаться с ним таким к старости.

– Страшно… – эхом откликнулась Карцева.

– Но что же делать с вооруженными супергероями?

– Все то же самое. Как только вы изменитесь внутренне, либо изменятся они, либо придут другие. Знаете, делали когда-то пищевые эксперименты, людей разных возрастных групп в течение месяца кормили без всякого режима. Просто в помещении, где они жили, был огромный шведский стол, и можно было в любое время подходить и есть с него все, что угодно, в любом порядке. И вот выяснилось, что в такой ситуации едят то, что надо организму, только маленькие дети и беременные женщины. А остальные едят «как принято», «как эффектно», «как дороже». – Карцева живописно махала руками, и Елене показалось, что она видит этот стол и тоже пытается наложить себе в тарелку побольше икры и устриц. – В результате остальные набрали лишний вес и снизили показатели здоровья. То есть, насыщая организм, они решали не физиологические проблемы, а культурные… Подобным образом люди обращаются и со своей психической жизнью.

– То есть я выбираю мужиков, которые мне не нужны, но должны вызвать одобрение общества?

– В каком-то смысле, да. Вы говорите своим выбором: мы расстались, потому что ты не был настоящим мужиком в глазах общества. Но ведь выбирали вы его самого по принципу противоположности Толику и Филиппу. Чтобы показать им, что счастливой можно быть только с нежным, мягким и предупредительным…

– Похоже. И они страшно дивились моему выбору… А как же выйти из этого порочного круга?

– Это долгосрочная программа. И ваши герои изменятся, когда Караванов станет для вас историческим персонажем, а сейчас еще «дышат почва и судьба…» Конечно, совсем неплохо, когда после развода женщина развлекается таким образом, но надо понимать, что это болезнь роста…