Ушма - Алексей Наумов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В какой-то момент, находится на первом этаже стало невозможно. Всё вокруг пришло в движение: занавески на окнах зашевелились, шкаф затрещал, точно кто-то пытался из него выбраться, а из под большой родительской кровати, на меня смотрел некто с немигающим взором змеи, готовясь напасть, лишь только я отвернусь…
Клацая зубами от ужаса и теряя остатки самообладания, я выскочил в прихожую и увидел, что на оконной занавеске проступает огромная тень Хозяйки, склонившейся у входной двери… Голос воды был тяжёл и вязок, я тонул в нём как в патоке, но всё ещё мог сопротивляться. Я взлетел по лестнице, откинул люк и ворвался наверх так, будто бы шёл абордаж и я ступил на палубу вражеского судна. Увидев своё отражение в стекле окна, я отшатнулся — на меня смотрела белая, перекошенная маска с чёрными пятнами остановившихся глаз…
Я захлопнул люк, задёрнул шторы и начал двигать мебель. Моя правая рука плохо мне подчинялась, но нарастающее безумие придавало мне сил. Я положил поверх люка свою перевёрнутую кровать, затем припёр дверцы в боковые коридоры столом, стульями и комодом.
На время всё вокруг успокоилось. Передышка была нужна мне как воздух. Я сел на пол и посмотрел на часы. Было около трёх. Мне жутко хотелось пить, но в спешке я забыл воду внизу, а о возвращении и речи быть не могло. Я ошалело оглядывал разгромленную комнату и ни о чём не думал, кроме того, что мне нужно было продержаться до рассвета.
Всё началось с люка. Сначала, он, чуть заметно, дрогнул и приподнялся. Я вскочил на ноги, прыгнул на кровать и начал скакать на ней, с ужасом ощущая внизу упругую силу живого существа пытающегося подняться наверх. Спустя некоторое время движение прекратилось, но затем, кто то стал поочерёдно бродить по коридорам вдоль стен, так что стенки трещали и хрустели, и безуспешно пытаться открыть двери в стене… Я наваливался всей тяжестью на свои хрупкие баррикады, отчаянно пытаясь сдержать незваного гостя и вскоре всё стихло. Я уже думал, что на сегодня это конец, что заря близко и я могу отдохнуть, но затем заметил, что большое зеркало стоящее у стены, полно чёрной воды и она вспучивается наружу, будто кто то силится из ней выйти…
Голос воды был ужасающе близко. Каждый удар маятник колотил меня прямо в грудь тяжёлой кувалдой. Я кинулся к зеркалу и набросил него покрывало с кровати. Затем, я принялся колотить по нему прикладом ружья, загоняя рвущуюся оттуда тварь обратно. Я бил и бил во что-то мягкое и упругое, крича и подвывая от ужаса, и остановился только когда услышал звон битого стекла. У соседей вспыхнул свет и скрипнула входная дверь, но дальше этого У меня в ушах всё ещё стоял свой собственный крик, когда я обессиленно опустился на пол. За окном светало. Шум воды стихал и гас как лесное эхо. Я сел на перевёрнутую кровать, привалившись спиной к стене, обнял ружьё и задремал.
Меня разбудили встревоженные голоса соседей. Они на перебой звали Гаврюшу, но тот явно не желал возвращаться. Их голоса были назойливыми и пронзительными и я понял, что больше уже не засну. Я встал и осмотрел жуткий погром учинённый мной на втором этаже.
Я подозревал, что соседи слышали ночной шум в моём доме и будут задавать вопросы. Кое как одевшись и приведя себя в порядок, я вытащил из аптечки пузырёк спирта и прополоскал им рот. Пусть уж лучше они подумают, что я алкоголик, нежели сумасшедший, отбивающийся по ночам от призраков…
Однако объясняться мне толком и не пришлось, поскольку Вадим и Юля были крайне взволнованны исчезновением Гаврюши и ни о чём больше говорить не могли. Оказалось, что вчера, сразу после наступления темноты, он начал вести себя очень странно: весь дрожал, испуганно жался к хозяевам, отказывался от угощения, а когда Вадим вышел покурить, Гаврюша выскользнул в темноту и до сих пор не вернулся.
Зная, что Гаврюша любит у меня гостить, они просили сказать им, если он вдруг появится. Я пообещал с тяжёлым сердцем, поскольку был уверен, что его исчезновение не случайно. Когда они ушли, я поднялся на крыльцо дома и вновь посмотрел на подсыхающую лужу воды у двери. Мне не было нужды опускаться на колени и нюхать её — я и отсюда чувствовал запах болота и падали… Я печально усмехнулся — вот я и увидел то, чего так страшился в детстве — следы Ушмы на своём пороге, но сейчас они вызвали у меня лишь тупую усталость.
Я пошёл к умывальнику, но по пути моё внимание привлекли мухи, что роились над канавой. У меня сжалось сердце. Я раздвинул кусты таволги и увидел Гаврюшу. Он лежал на боку, наполовину утопленный в густом иле покрывающим дно пересохшей канавы. Его маленькая, оскаленная пасть была забита грязью, а полуоткрытый глаз смотрел куда то вбок. Ещё одна ненужная смерть, причиной которой был я.
Я вытащил малыша из канавы и бережно обмыл водой из шланга. Он ещё не окоченел, поэтому я постарался придать ему приличный вид, прежде чем завернул в кусок ткани и отнёс соседям. Не знаю, что они подумали, когда я появился у них после шумного ночного погрома, полубезумный и пахнущий спиртом, с трупом их любимой собаки, но мне было всё равно.
Остаток дня я провёл гуляя по переулкам. Я намеренно ушёл как можно дальше от болот, и бродил вдоль участков примыкающих подъездной дороге. Это было единственное высокое место на дачах — узкая песчаная гряда, которая тянулась вдоль бесконечной низины. Природный вал отделяющий мир людей от территории тьмы. Последнее предостережение человеку, зачем то явившемуся в эти места. Далее, начинались огромные болота, где безраздельно властвовала их ужасающая хозяйка — Ушма.
Журчание воды периодически настигало меня и здесь, но я был к этому готов. Я сбрасывал его как паутину и продолжал свой путь. Путь через бездну. Путь через царство теней. Путь, который показался бы нормальному человеку истинным адом, тогда как на самом деле, я лишь приближался к нему, ступая по ничейной земле, где жизнь лишь случайная искра, гонимая чёрным ветром преисподней.
Домой я вернулся засветло и сделал последние приготовления. Мне некому было звонить и писать, а если такие люди и были, то я не хотел этого делать, чтобы не тревожить их,
