Ушма - Алексей Наумов

за собой. Ещё немного и придёт покой… Ещё совсем немного и я поплыву, спокойный и счастливый… Нужно просто отодвинуть этот чёртов шкаф… Напрячься ещё немного, а затем придёт покой… Долгожданный… Манящий… Вечный…

Что-то завозилось в шкафу, забилось о его стенки, точно внутри метался дикий зверь. Я попытался прижать створки, но слишком устал и поддался отступив на несколько шагов. Вода заливала мне глаза, уши, рот. Я почти ничего не видел и не слышал. Дверь в комнату начала трещать, под напором извне, но шкаф всё ещё преграждал ей путь.

— Ну же, — шептал я, глядя на шкаф. — Ну же… Чего ты ждёшь… Я здесь… Выходи… Ну…

Очередной удар изнутри шкафа распахнул одну створку, на которой было большое зеркало. Оно было не на виду и я совсем позабыл про него забыл. Теперь оно было залито тёмной водой. Вода тянулась ко мне, желая, чтобы я её коснулся. Она будто видела меня, звала за собой, шептала что то, но иначе. Мне даже показалось, что я слышу два разных голоса, соперничавших между собой, как некогда это было в бане у бабки Светы.

Дверь в комнату поплыла в сторону. Невероятная сила медленно и плавно распахивала её, сдвигая тяжёлый шкаф. Чёрная рука скользнула в щель и беспокойно забегала по стене, по шкафу, по дверце, ища что то… Меня… Это чудовищное зрелище вывело меня из ступора. Я бросился за ружьём, но на моём пути застыла девочка в салатовом платье. Её глаза были огромны, как пауки, а рот растекался в беззвучном крике. Она медленно шла на меня и я попятился, теряя разум…

Дверь открывалась шире и шире. Вот уже вторая рука ведьмы показалась в проёме. Вода готова была произнести моё имя. Она с трудом складывала звуки и у неё получалось.

В этот момент, за моей спиной раздался громкий и требовательный собачий лай. Я повернулся к зеркалу и увидел, что вспучившаяся чёрная вода приобрела очертания большой собаки. Она звала меня и что то внутри меня тоже тянулось к ней. Я сделал шаг к зеркалу, и в тот же момент почувствовал, как холодные детские руки вцепились в меня сзади, точно когти и нечеловеческий визг ударил мне в уши. Девочка повисла на моей спине, пытаясь нащупать мои глаза и не переставая визжать. Я заметался по комнате, натыкаясь на мебель, пытаясь сбросить с себя ужасное отродье, но она вцепилась в меня точно обезумевшая от страха кошка. Громкий лай, голос воды и пронзительный визг призрака слились в мое голове в один оглушающий рёв. Я потерял равновесие и рухнул на стол. Моя рука скользнула по кинжалу и сомкнулась на его прохладной рукоятке. Одним резким движением я сбросил с него ножны, а вторым вонзил его куда-то назад, через плечо, прямо в оглушающий меня крик…

Истошный вопль огласил комнату, превратившись в клокочущее бульканье. Хватка призрака на мгновенье ослабла. Я скинул с себя маленькое чудовище и ринулся к зеркалу. Ведьма уже лезла в просвет двери, но её тело было слишком громоздким. Её правая рука попыталась меня остановить, но ей мешал угол шкафа. Я подбежал к зеркалу и провалился в него как в полынью.

Тёмная вода поглотила меня и закрутила в водовороте, на давая ни всплыть, не вздохнуть. Сильное течение подхватило меня и с ужасной скоростью понесло во мраке. Вода — живая, подвижная, липкая — крутила и ощупывала меня, сжимала и подталкивала. Я летел в этом потоке, сдерживая дыхание сколько возможно, но моя грудь разрывалась. Остатки воздуха вылетели из меня и я закричал, а следующий рефлекторный вздох наполнил мои лёгкие обжигающей жидкостью. Острая боль пронзила меня насквозь, ослепляя и раздирая на части. Вода вокруг вдруг сделалась густой и клейкой, точно я тонул в торфяном болоте. Мои глаза были, рот и ноздри были залеплены илом. Я рвался вверх, истошно желая жить, корчась от боли и ужаса, но вдоха всё не было и не было, и я плыл, и плыл, и плыл, пока, наконец, не вынырнул из вязкой болотной жижи и медленно, наощупь выполз из неё на берег, но так уже и не вздохнул.

Я не понимал где нахожусь — лёгкий туман скрадывал очертания местности, но мне показалось что я вижу среди чахлых деревьев покосившиеся крыши домов. Я только что выбрался из зловонной дыры, размером с ванну, доверху залитой мерзкой жижей. Такие ямы попадались иногда на болотах. Когда человек проходил мимо, жижа в ней начинала хлюпать в такт шагам. Наверное поэтому их называли «болтунами». Они были весьма опасны, поскольку имея небольшой размер, могли быть очень глубокими. Упав в болтун человек точно проваливался в колодец с нечистотами и запросто мог погибнуть, даже не вскрикнув, находясь в нескольких шагах от других людей.

На поверхности болтуна обычно был тончайший слой отстоявшейся воды — превосходное зеркало. Именно в него я сейчас и смотрел. Грязь быстро выровнялась и затхлая вода проступила на ней как гной. Но в ней отражался не я, а моя комната, которую я только что покинул. Как на большом экране, только без звука, я видел, как Ушма рыскала по всем углам в поисках меня и как крушила всё вокруг поняв, что я ускользнул.

Я впервые увидел ведьму полностью. Видение длилось всего несколько секунд, но я хорошо запомнил некоторые детали. Огромная, больше двух метров, Ушма металась по комнате, двигаясь с угловатым проворством изувеченного насекомого. Её тело было жуткой смесью человеческих останков и ожившей болотной коряги. Местами было невозможно разобрать, где оканчивается разлагающаяся плоть утопленницы и начинается рыхлое сочащееся гнилью дерево. Только её левая рука и часть лица оставались чисты, словно брошенные в грязь осколки белоснежного мрамора.

Неожиданно, Ушма приблизилась к зеркалу, точно чувствуя моё присутствие и провела по нему чудовищной правой рукой, оставляя на стекле паутину трещин. Я невольно отпрянул, а ведьма прильнула к стеклу вплотную, так что я увидел её глаза. Весь пережитый мною страх был ничто, по сравнению с этим потусторонним взглядом. Бешенные, закатывающиеся, переполненные злобой и чем то ещё, не имеющим имени, её глаза смотрели вглубь стекла, пытаясь узреть меня, но не могли.

Спустя несколько мгновений, Ушма отвернулась и бросилась на свою сжавшуюся от ужаса помощницу — девочку в салатовом платье, чьё лицо заливала чёрная кровь. Огромная и безжалостная как паук она навалилась на неё и унесла, прежде чем я смог разглядеть что то ещё. Потом всё померкло и в тонкой плёнке воды