Убийство на пляже - Крис Чибнелл

— Не нужно было тебе этого говорить, Дэн.

Дэнни наконец вспоминает о хороших манерах.

— Пожалуйста, отпустите меня! — умоляет он.

Уже лучше. Разумеется, Джо и сам собирался его отпустить, но не раньше, чем произнесет свою часть текста. Дэнни сопротивляется, отвлекается и, пока не успокоится, не услышит того, что Джо должен ему сказать.

— Я не позволю тебе говорить обо мне такие вещи! Я помогал тебе!

Дэнни начинает молотить его кулаками, и Джо дважды бьет его головой о стену, заставляя остановиться.

— Ведь между нами что-то было! И ты не сможешь испортить это. Ты этого не испортишь!

Наконец его послание доходит до адресата: Дэнни прекращает сопротивляться и начинает слушать. Он совершенно неподвижен.

Даже слишком неподвижен.

Джо с ужасом замечает, что его руки, которые, как ему казалось, держат Дэнни за плечи, на самом деле сомкнуты на горле. Джо застыл в этой поистине мертвой хватке. Прекрасные голубые глаза мальчика покрыты лабиринтом тонких красных нитей. Точечное, петехиальное кровоизлияние. Джо учили спасать жизни людей, но единственное из познаний, которое приходит ему в голову сейчас, является диагнозом. Смерть он узнаёт сразу. Ослабить захват — значит, признаться в том, что он сделал. Но руки разжимаются сами собой. Дэнни падает, и Джо подхватывает его.

Крепко прижав тело к себе, он вышагивает по их прибежищу.

— Прости меня, прости меня, — со слезами шепчет он в хрупкую шею. — Дэн, прости меня!

Его объятия, отвергнутые при жизни, после смерти становятся все крепче и крепче.

Джо умолкает, но слово «прости» продолжает вертеться в его голове, превращаясь в оглушительный хор, постоянно звучащий в ушах. Сознание пусто и одновременно переполнено мыслями. Что он натворил, черт побери?! Как это могло случиться?!

Несколько минут он носит Дэнни без всяких усилий. Но затем шок проходит, руки Джо начинают болеть и накатывает осознание жуткой реальности, после чего срабатывает основной инстинкт — самосохранения. Он аккуратно кладет тело Дэнни на пол и закрывает его глаза в красной сеточке лопнувших сосудов.

Нельзя сказать, что Джо принимает сознательное решение скрыть то, что он сделал, — скорее, он ловит себя на том, что производит какие-то действия, куда-то движется, вытирает рукавом дверную ручку, заглядывает в шкафчик под мойкой. Там стоит коробка с моющими средствами и лежит пакет резиновых перчаток. Не задумываясь, он надевает их и только теперь, глядя на эти руки злого волшебника в белых перчатках, впервые осознаёт, что собирается заметать следы.

Жизнь Дэнни закончена, как, во всех отношениях, и жизнь Джо, но разве Элли и мальчики заслужили того, чтобы пройти через весь этот ад? Так что такое поведение — это уже не его выбор, а его обязанность.

Все, что у него теперь осталось, — это сотни крошечных выборов, и каждый из них должен быть правильным. Джо оглядывается в темноте ночи, соображая, куда идти. В поисках воодушевления он смотрит на море, и оно не подводит его. Внизу у берега видна череда лодок. Одна из них ему хорошо знакома.

Он повязывает на ботинки пластиковые пакеты, сует в карманы тряпку и моющее средство. Дойдя до машины, он изучает содержимое багажника. Теперь он рад, что не убирал здесь до отъезда во Флориду, как ни ворчала на него за это Элли. Сейчас ему нужно перерыть весь этот хлам семейного человека — резиновые сапожки Фреда, оборванные бирки с багажа в самолете, велосипедный насос, — чтобы найти то, что он ищет. Под походной кроваткой Фреда лежит, собирая пыль, его старая спортивная сумка. Это ему понадобится, но только позже. Он продолжает шарить в темноте, пока наконец не натыкается на холодную сталь ножниц для перерезания болтов — они лежат здесь, в уголке, еще с тех времен, когда Том забыл комбинацию на замке своего велосипеда и пришлось перерезать дужку.

Тонкие облака стремительно проносятся на фоне полной луны, когда Джо, спотыкаясь, спускается со скалы вниз по тропе со скейтбордом Дэнни под мышкой. Ножницами он перерезает цепь, которой привязана лодка Олли, и толкает ее вдоль берега как можно ближе к линии прибоя.

Следующий спуск на берег, с еще теплым и мягким телом Дэнни на руках, уже намного сложнее. Джо с трудом сохраняет равновесие под весом трупа; к тому же ему не видно, куда ставить ноги. Когда он наконец добирается до лодки, то просто обливается потом, а мышцы от напряжения сводит судорога. Руки его хотят бросить Дэнни, однако Джо укладывает его на дно шлюпки с такой осторожностью, будто тот спит. Окровавленная ладонь Дэнни оставляет след на борту лодки, и Джо начисто вытирает его. Далее наступает очередь скейтборда. Джо сталкивает лодку в море, и они отплывают, взбивая подвесным мотором черную воду в белую пену.

Только отойдя на милю от берега, он опускает глаза вниз. «Дэнни умер, его больше нет, — говорит он себе. — Делай то, что должен сделать. Это уже не Дэнни. Это больше не он». Желудок его сжимается, словно в кулак, когда он начинает операцию по удалению следов, распыляя моющее средство на кожу Дэнни, а после вытирая его. Наконец он выскреб каждый сантиметр тела Дэнни и тащит его к борту лодки. Джо отпускает его, готовясь услышать всплеск, но ничего не происходит, и тут он понимает, что продолжает держать Дэнни. Его руки словно приклеились к мальчику.

Он не может этого сделать. Он не может этого сделать! Он не может так поступить с Дэнни! Тот заслуживает большего, чем быть просто выброшенным в море. Марк и Бэт заслуживают лучшего. Джо роняет тело на дно лодки и оглядывается назад. Течение протянуло их примерно с милю вдоль берега — огни города и янтарные скалы зовут их домой.

Джо вновь заводит мотор и направляется к берегу Харбор-Клифф, где аккуратно укладывает Дэнни посреди пляжа. Рядом он кладет его скейтборд, надеясь, что однажды Марк и Бэт поймут, что этот последний жест был сделан из любви к их сыну.

Времени поплакать над телом у Джо нет, но когда он садится обратно в лодку, ему бросается в глаза, каким уязвимым выглядит здесь Дэнни. Он находит эту мысль иррациональной, даже гротескной, но не оставляет надежды, что прилив будет милостив к мальчику. Отплывая, он продолжает смотреть на берег, пока очертания тела Дэнни не поглощает жидкая темнота.

В хижину Джо возвращается в начале второго, и следующий его час проходит в бурной деятельности. Он надевает новые перчатки, повязывает на ноги новые пакеты и драит хижину снизу доверху: протирает все поверхности, пылесосит кресло, где они сидели, и диван, где лежал Дэнни, моет стены и протирает шваброй пол. Заклинание прости-прости-прости в его голове сменяется на черт-черт-черт. Джо работает механически, и цель его — асептическая чистота, как в операционной.

Когда результаты работы удовлетворяют его, он раздевается догола и, дрожа всем телом в лунном свете, сует в пластиковый мешок для мусора все, что на нем было, включая резиновые перчатки и пакеты с ног. В его спортивной сумке лежит тренировочный костюм, который приятно касается кожи — мягкое, нежное прикосновение, которого Джо не заслуживает. В боковом кармане заткнута черная вязаная шапочка, которая осталась там, должно быть, с прошлой зимы. Он натягивает ее по самые уши. Остается сделать еще кое-что.

По дороге в Бродчёрч обличающий его пакет для мусора тихонько шуршит на пассажирском сиденье. Джо знает, что мусоровоз начинает выгружать баки за час до рассвета с того конца города, где живет Люси, поэтому сбрасывает свою ношу там в коммунальный контейнер позади каких-то гаражей.

На Лайм-авеню Джо возвращается в четыре утра. Усталость вдруг разом догоняет его. Сила земного притяжения вдвое увеличивает ее, и больше всего на свете ему хочется одного — лечь. Но сначала он должен помыться, избавиться от следов Дэнни на себе, потому что чувствует себя зараженным, как будто этим может отравить свой дом. Он делает воду в душе такой горячей, какую только может выдержать, а затем еще горячее. После десяти минут под таким душем он все еще чувствует себя грязным, поэтому стоит перед зеркалом в ванной и ожесточенно трет руки и лицо щеточкой для ногтей.

— Давай, — говорит он своему отражению. — Ты можешь это сделать, ты можешь, ты должен это сделать! И все будет хорошо.

Когда он укладывается в кровать, Элли начинает беспокойно ворочаться, но так и не просыпается. Джо сворачивается в позу эмбриона рядом с ней. Крик его души беззвучен, в нем нет слов, но он повторяется снова и снова. Какая-то отстраненная часть сознания осматривает его и диагностирует полный нервный срыв. Он чувствует на себе горячие лапы целой армии демонов, которые явились, чтобы неминуемо утащить его в преисподнюю.

63

Харди изучает подозреваемого, который сидит от него по другую сторону стола. Одежду у Джо Миллера забрали, и сейчас он в одноразовом белом костюме из бумажной ткани, выданном в полиции, который шелестит при каждом движении. На загорелом пальце левой руки у него светлый след от обручального кольца. Он совсем не похож на убийцу ребенка. Такое иногда бывает.