Полимат. История универсальных людей от Леонардо да Винчи до Сьюзен Сонтаг - Берк Питер

2007 – Институт перспективных исследований (Institute for Advanced Studies), Констанц;

2007 – Институт перспективных исследований (L'Institut d'études avancées de Paris), Париж;

2008 – Институт перспективных исследований (Institute for Advanced Studies), Фрайбург.

Некоторые из этих институтов, в частности венский, основанный еще в 1963 году, ограничиваются сферой социальных наук по образцу Пало-Альто. Другие, как эдинбургский и канберрский, занимаются гуманитарными науками, в то время как остальные открыты для ученых всех специальностей. Некоторые ставят особый акцент на междисциплинарности, например, парижский фонд «Дом наук о человеке» или Центр междисциплинарных исследований в Билефельде (ZiF)[905].

Среди перечисленных институтов есть и такие, где (как, например, в принстонском) приветствуются самостоятельные исследователи, приходящие с собственными проектами. Другие поощряют коллективные проекты, направленные в некоторых случаях на решение задач определенного типа. ZiF, например, каждый год выбирает новую тему. Институт Макса Планка в баварском Штарнберге, возглавляемый полиматами Карлом фон Вайцзеккером и Юргеном Хабермасом, исследует «условия существования в научно-техническом мире», в то время как одноименный институт в Геттингене нацелен на изучение мультикультурных сообществ.

Все эти институты, даже если характер их деятельности не является однозначно междисциплинарным, помогают выстраивать диалог между учеными разных специальностей, иногда формальный (на семинарах, во время обсуждения представленных докладов), но гораздо чаще неофициальный, за чашкой кофе в перерывах между работой.

Междисциплинарная история

В данном разделе приводится анализ того, как ученые одной специализации учились у представителей смежных областей. Одним из первых таких ученых был упомянутый выше Карл Лампрехт, который в исследованиях культурной истории вдохновлялся идеями своего друга Вильгельма Вундта, касающимися коллективной психологии. Труд Ламберта имел успех у широкой публики, но был отвергнут большинством коллег за несколькими важными исключениями, такими как нидерландский историк Йохан Хёйзинга.

Хёйзинга, несомненно, полностью подходит под определение полимата. Он начинал свою академическую карьеру как филолог, написав диссертацию о способах выражения восприятия света и звука в индоевропейских языках. Тему докторской диссертации он выбрал из области литературы – исследовал образ шута в древнеиндийской драме. Став историком, Хёйзинга «никогда не ограничивался отдельной областью, периодом, страной или сюжетом»[906]. Своим появлением его шедевр – «Осень Средневековья» (Herfsttij der Middeleeuwen, 1919) – в немалой степени обязан широкой начитанности автора в областях от социальной антропологии до исследований по буддизму. Кроме того, Хёйзинга занимался литературной и культурной критикой, а также теорией культуры: в этой сфере самым известным его произведением является книга «Человек играющий» (Homo Ludens, 1938), посвященная анализу игрового элемента в культуре.

В 1930-е годы специалисты по истории экономики уже могли опираться на экономические теории без ущерба для профессиональной репутации. К числу таковых принадлежали Эрл Гамильтон, исследовавший «революцию цен» в Испании XVI века, и Эли Хекшер, занимавшийся теорией и практикой меркантилизма. Новая дисциплина, социология, в то время тоже привлекала внимание историков, таких как Марк Блок, учившийся по работам Дюркгейма, Отто Хинц, опиравшийся на теорию Макса Вебера, и Льюис Нэмир, использовавший идеи Вильфредо Парето.

Нэмир также интересовался трудами Фрейда. Однако открыто использовать идеи психоанализа ведущие профессиональные историки начали только со второй половины XX века; ярким примером служит книга «Фрейд для историков» (Freud for Historians, 1985) Питера Гэя. Гэй, являющийся приверженцем идей Фрейда, прошел профессиональную подготовку в Институте психоанализа Западной Новой Англии.

Начиная с 60-х годов XX века довольно большое число специалистов, занимавшихся социокультурной историей, заинтересовались социальной и культурной антропологией. Среди них француз Жак Ле Гофф, британец Кит Томас и итальянец Карло Гинзбург. Как и Хёйзингу, Гинзбурга можно назвать полиматом. Его научная репутация сложилась в 1970-е годы, когда он занимался исследованиями религии и массовой культуры XVI века, но с тех пор из-под его пера выходили книги по истории искусства и литературы, а также сборники очерков на разные темы.

Обращение к другим наукам иногда встречало поддержку со стороны различных институтов. В 1970 году появился The Journal of Interdisciplinary History; его основали два американских историка, которые интересовались полезными для их специальности достижениями других дисциплин. В Великобритании Эйза Бриггс, опиравшийся в своих работах на экономику и социологию, был одним из основателей Сассекского университета.

Во Франции так называемая Школа анналов (École des Annales) была и остается группой, нацеленной на то, чтобы учиться у смежных специалистов. Начало Школе, а точнее, движению положила встреча Люсьена Февра с Марком Блоком в Страсбургском университете после Первой мировой войны. Страсбургский университет был фактически одним из новых университетов, поскольку город вошел в состав Франции в 1919 году. На первых порах субботний семинар привлекал целый ряд профессоров гуманитарных и социальных наук.

Самого Февра можно назвать полиматом: он был редактором энциклопедии, писал работы по географии и лингвистике, а в своих исследованиях ментальности XVI века отталкивался от идей психологов и антропологов. Редакционная статья Февра в первом выпуске журнала «Анналы» (Annales. Histoire, Sciences Sociales, 1929) была, по сути, объявлением войны против разделения истории и социальных наук. В ней говорилось: «Стены настолько высоки, что часто закрывают обзор». В состав редколлегии журнала входили географ, экономист, социолог и политолог[907].

Второе поколение этой группы возглавил Фернан Бродель, который прекрасно разбирался в географии, экономике и социологии, а иногда использовал и наработки других наук в своих исследованиях по «глобальной истории», охватывающей все виды человеческой деятельности. Однажды он написал: «Пытаться обручить историю с географией или историю с экономикой… пустая трата времени. Нужно заниматься всем одновременно. Необходимо заново определить глобальную проблематику (recréer des problématiques totalisantes)»[908].

Во втором десятилетии XXI века у историков появляются новые партнеры. Например, новая субдисциплина – история окружающей среды, вызывающая растущий интерес в эпоху экологического кризиса, – требует определенных познаний в геологии, ботанике, климатологии и прочих естественно-научных дисциплинах. Историки «коэволюции» человека и животных изучают биологию, а специалисты, занимающиеся историей эмоций, открыли для себя нейронауку[909].

Мало кому из историков удается по примеру Броделя «заниматься всем одновременно». Главным результатом описанных выше попыток стало появление гибридных, по сути, дисциплин, таких как историческая антропология, историческая социология и биоистория.

Амбиции против умеренности

Выше в этой главе было проведено различие между умеренными и амбициозными подходами к междисциплинарности. Амбициозные начинания, от движения за единую науку до более современных дискуссий о постдисциплинарности, не дали долговременных результатов, а от ряда экспериментов в образовании и вовсе пришлось отказаться, как, например, в Университете Ла Троба и Сассекском университете. В то же время более умеренные подходы имели определенный успех, как показывают примеры Школы анналов, упоминавшейся в предыдущем разделе, и исследовательских групп, нацеленных не на междисциплинарность в широком смысле, а на конкретные проблемы или темы, такие как страх и доверие[910].