Мертвый сезон в агентстве Глория - Фридрих Незнанский

Князь ел шашлык прямо с шампура, запивая жарко пахнущее мясо кока-колой. Он был спокоен и даже беспечен.

Магомед подошел, поклонился хозяину, тот посмотрел вопросительно. Блики от огня играли на его лоснящемся сытом лице.

Ингуш плохо говорил по-русски, но все же сумел объяснить, чего хочет. Князь понял и попросил привести нового кандидата в работники. Филя с готовностью выступил вперед. Но, видно, своими внешними данными он не вызвал никакого интереса у хозяина. Князь небрежно оглядел его и только спросил:

— Ты хоть по-русски-то сечешь?

— Я понимаю, — почти по слогам сказал Филя.

— А документы при себе есть?

— Есть, хозяин, — кивнул Филя и полез рукой за пазуху.

Одновременно он шагнул к Князю, левой рукой захватил его шею, а правой приставил к виску пистолет. Негромко сказал:

— Хана тебе, Князь. Дернешься — убью.

Все было проделано так стремительно и спокойно, что никто из окружающих даже не чухнулся. Но Князь все-таки дернулся, и тогда Филя самую малость усилил захват. Князь выпучил глаза и захрипел. И только теперь охрана поняла, что произошло, и вскочила на ноги.

Но Филя успел громко свистнуть, и, когда охранники кинулись к нему, сзади раздался громкий повелительный голос:

— Внимание! Всем оставаться на местах! Оружие на землю! Вы окружены, стреляем без предупреждения! Здесь СОБР!

Если предыдущие команды еще как-то могли быть и не услышаны, то последняя фраза, которую командир крикнул в мегафон зычным басом, заставила всех находившихся у костра просто онеметь.

А Князь, хрипя и извиваясь, все пытался вырваться. Силен все-таки парень! Филе надоело его удерживать, и он слегка стукнул Князя по макушке рукояткой пистолета. Действительно слегка, после оправдывался он, а Князь взял да и вырубился.

Еле слышно матеря Филю, Голованов пытался привести уголовника в чувство. Демидов усмехался, но тоже молча, чтобы не раздражать Севу.

У задержанных охранников собрали оружие, разрешения на которое, естественно, ни у кого из них не было. Собровцы посадили их в наручниках в подошедший микроавтобус.

Голованов переговорил с командиром отделения, и бойцы с арестованными отбыли в Москву.

Филя, слоняясь без дела, подошел к Магомеду, вот уж воистину онемевшему, как и его товарищи-строители, от изумления.

— Ты извини, друг, — виноватым голосом сказал Филя, — но так уж вышло. Большой бандит твой хозяин. Теперь в тюрьму поедет.

— А как же… — Магомед, видно, сообразил, что никто ему теперь ничего не заплатит. — За что столько работали?!

— Вот так, — развел руками Филя. — Ты уж извини, друг.

Магомед попробовал было сунуться к Князю, над которым хлопотал Голованов, но Сева послал ингуша к такой далекой матери, что тот вмиг слинял.

Наконец Князь открыл глаза и тупо оглядел стоящих вокруг него.

— По какому праву?.. — выдавил он.

— Вот постановление о вашем задержании, господин Князев Виктор Алексеевич. Основание — подозреваетесь в убийстве господина Коновалова.

— Херня-а… — протянул Князь.

— Здравствуйте еще раз, Виктор Алексеевич. — Кротов подошел к лежащему со скованными за спиной руками Князю и присел перед ним на корточки.

Пауза затянулась. Наконец до Князя дошло.

— Суки, — сказал он.

— С вашей точки зрения все возможно. А теперь слушайте меня внимательно. Собровцы увезли ваших охранников. Вы один среди нас. Нам поручено доставить вас на Петровку, тридцать восемь. Но мы можем этого и не делать. Нет, не в том смысле, чтобы отпустить на все четыре стороны. Вы способны инициировать попытку к бегству, понимаете? А нас четверо. И четыре ствола… Вот так, Виктор Алексеевич. Но мы готовы подождать с вынесением вам приговора до суда. С одним условием. Вам придется немедленно вспомнить, где находится похищенная сегодня вашими бандитами дочь Николая Боярова. Советую поторопиться, потому что если мы получим эти сведения из другого источника, вы нам будете больше не нужны. Ясно излагаю?

Князь молчал.

— Не слышу ответа. Мне надо начать считать до трех, Виктор Алексеевич?

— Я ни к какому похищению отношения не имею.

— Вранье, Виктор Алексеевич. Идея раздеть Боярова принадлежит вам. Были звонки с угрозами, а теперь похитили девочку. Нет, видать, неохота вам жить. Ну как знаете.

Кротов поднялся.

— Я в самом деле не знаю, где ее держат! — почти взмолился Князь.

— У вас есть возможность узнать где.

— Но как?

— Позвоните своим бандитам и спросите.

— А я не знаю, кто это сделал.

— Нехорошо, Виктор Алексеевич, — брезгливо поморщился Кротов. — Опять вранье. Бандиты сегодня подчиняются вам. Вас же избрали на сходняке в Голицыне. В доме на Первомайской улице.

— Снимете наручники, я позвоню.

— Зачем же? Вы говорите, а не жестикулируйте. Все равно там вас не увидят. Говорите номер, — добавил Кротов, доставая мобильный телефон. — И ради собственной жизни, не делайте глупостей. Ведь пристрелю, как поганую собаку.

— Дайте слово, что буду жить, — сказал вдруг Князев.

— Чудак, — усмехнулся Кротов, — нас боится, а своих не боится. Если отдашь девочку, обещаю…

Через пять минут переговоров Князев сказал, что дочь Боярова содержится на улице Павла Корчагина, в доме восемь, в квартире на первом этаже, на двери коричневый дерматин.

— По машинам! — скомандовал Голованов.

Пока ехали, Кротов связался с Вячеславом Ивановичем и попросил, несмотря на очень позднее время, точнее, уже раннее, подъехать к дому Бояровых. Объяснил, почему надо.

Наконец приехали. Голованов надел один князевский наручник на свое запястье, сковав себя с ним, и пошли в подъезд.

Князь набрал код на двери. Вскоре послышался голос:

— Кого надо?

— Князь, — ответил Виктор, исподлобья глядя на Севу, стоявшего рядом совершенно безучастно.

— Мне сказали, что ты приедешь, — послышалось из-за двери. — Открываю.

На пороге стоял заспанный хозяин квартиры — небритый, в застиранной тельняшке и грязных шортах.

— Где девочка? — с порога спросил Князь.

— А, дрыхнет, чего ей! К себе забираешь? Хорошая девочка, на любителя, — ощерился хозяин.

И тут же охнул, медленно оседая на пол. Голованов, согнувший его коротким тычком в солнечное сплетение, добавил от всей щедрости и кулаком по макушке. Хозяин распластался на полу, даже не дрыгнувшись.

Филя ужом проскользнул мимо Севы с Князем на привязи и через минуту вынес на руках спящую Аннушку.

— Тссс! — тихо прошипел он и понес девочку к машине.

Вячеслав Иванович Грязнов с Бояровым бродили по пустому двору, когда раздался звук работающего двигателя автомобиля. Уже начало светать. И стало видно, как из-за угла переулка выехал джип. Он тормознул у ворот. Мужчины поспешили к машине. Но их опередила невесть откуда взявшаяся Елена Юрьевна. Охранник едва успел открыть ворота, как она уже дергала ручку автомобильной двери.

— Успокойтесь, Елена Юрьевна, — сказал Филя, вышедший с Аннушкой на руках с другой стороны. — С ней все в порядке. А ты, маленькая засранка, сказал он проснувшейся девочке, — в следующий раз будешь сильно наказана, ясно?

— Ясно, дядя Филя! — обрадовалась она.

Грязнов заглянул в джип.

— Пересаживайтесь, Виктор Алексеевич, — он показал на свой, давно известный всей Москве полицейский «форд», — поедем в «Петры», там отдохнете, а утром побеседуем. Всего доброго, Николай Андреевич. И вы, Елена Юрьевна, не хворайте! — изысканно попрощался начальник МУРа.

— Вячеслав Иванович, ребята! — растроганно воскликнул Бояров. — Да что ж мы расстаемся-то так? Давайте хоть по рюмочке?

— Рано вроде, — усомнился Демидыч.

— А разве мы расстаемся? — поднял брови Грязнов. — Кажется, мне кто-то говорил, что собирается прямо с утра посетить Александра Борисовича. Или планы уже изменились?

— Да бог с вами, Вячеслав Иванович! Дело делом, но ведь радость-то!..

— Радость — состояние временное и нечастое, — глубокомысленно изрек Сева Голованов.

— Ну! — словно обрадовался поддержке Бояров. — А я о чем?

— Я бы все-таки предпочел трезвого собеседника, — возразил Грязнов.

— А вы за меня не бойтесь, — по-своему расценил упрек Бояров. — Раз я уже пообещал, значит, ничего скрывать не стану. Да только сомневаюсь, что это принесет хоть какую-нибудь пользу. Ведь молчат ваши свидетели!

— Вы так полагаете? — усмехнулся Грязнов. — Ну что ж, тогда я думаю, что не открою страшную следственную тайну. Не молчат они, Николай Андреевич. Заговорили. Пока наши собровцы и эти парни, — Грязнов кивнул на Голованова со товарищи, — которые посчитали своим человеческим долгом сделать все для спасения вашей дочери, не говоря уже о профессиональном, гоняли в Алешино, мы с Александром Борисовичем тоже кое в чем преуспели. Прочитав показания Комара, заговорил Маркин. Да так заговорил, что теперь многим мало не покажется. Пучков назвал показания того же Комара злостным наветом, однако тоже начал приоткрывать завесу высокой таинственности. Помаленьку, но ведь и не молчит больше, как прежде. Так что теперь мы с Турецким вправе и от вас ожидать правды, как бы она и ни была неприятна для вас.